Змеиная королева - Анна Сергеевна Одувалова

Я передала Яну фляжку и сморщилась, разглядев, на что похожи мои руки – все в крови. Лицо, наверное, такое же, а на губах до сих пор чувствовался привкус крови Яна.

Парень нетерпеливо сделал несколько глотков и закрыл глаза. Я испугалась, что он снова отключился, но Ян опять приложил к губам фляжку, и я успокоилась. Он молча полежал еще минут десять, а потом осторожно сел на диване, переводя дыхание.

– Помоги мне, – попросил он. – Нужно снять свитер. Я чувствую себя неплохо, но одна рана слишком глубокая. Она еще осталась, и нужно ее обработать. Сможешь?

Я не была уверена, но все равно кивнула и на негнущихся ногах подошла к дивану. Снять свитер оказалось непросто, он присох к ране. Я не могла заставить себя дернуть сильнее, чтобы отодрать его, боялась, что снова хлынет кровь. В конце концов нам удалось избавить Яна от одежды. Посмотрев на его окровавленный торс, я сначала испугалась, но потом поняла: здесь в основном кровь, сама рана не такая уж и большая. Колотая, видимо, от узкого серебряного меча предводительницы дакини.

– В ящике есть перекись водорода и бумажные полотенца. Не самое лучшее, что можно придумать, но другого мы здесь не найдем.

– Кровь бы смыть… – заметила я. На душе было муторно. Мандраж, вызванный событиями текущего дня, не проходил, и бороться с ним получалось, лишь выполняя какие-то механические действия. Стоило хоть на секунду замереть, одолевали неприятные, пугающие мысли. – Тут есть вода?

– Должна быть. Посмотри вон в том углу. – Ян вяло махнул рукой в сторону камина.

И правда, там я обнаружила открытую пятилитровую бутылку питьевой воды.

Когда я осторожно промокала влажным полотенцем кровь вокруг раны, которая казалась мне просто ужасной, руки дрожали. Ян лежал не шелохнувшись, плотно сжав зубы.

– Почему ты не хочешь, чтобы я вызвала «Скорую»? – Этот вопрос прозвучал, наверное, в сотый раз, но только сейчас Ян соизволил внятно на него ответить.

– Понимаешь, Алина, как бы ни выглядела эта рана сейчас, через несколько дней от нее не останется и следа. Ты уверена, что ваши врачи не заинтересуются таким странным феноменом? К тому же придется объяснять, откуда эта рана взялась. Что предлагаешь им сказать?

Я не знала, как объяснить происходящее, поэтому нехотя признала правоту Яна. Правда, с трудом верилось, что через несколько дней парень будет как новенький. Сейчас из пореза снова начала сочиться густая темная кровь. И это мне совсем не нравилось.

– Ян, ее нужно зашить, – сказала я, чувствуя, что еще чуть-чуть – и просто потеряю сознание. – Но я этого сделать не смогу. У меня дрожат руки. Может быть, позовем Влада? Или еще кого-нибудь на помощь?

Парень приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на свой раненый живот. Он этого нерезкого движения рана снова раскрылась и закровоточила.

– Мы поступим проще, – мрачно отозвался он. – Возьми слева от камина кочергу, сунь ее в огонь, а когда она раскалится докрасна, передай мне.

– Что ты собрался делать? – с подозрением поинтересовалась я, надеясь, что мои догадки неверны.

– Рана глубокая, но разрез недлинный. Я просто прижгу края, чтобы остановить кровотечение. А потом ты наложишь повязку. Зашивать не нужно.

– Но это же зверски больно! – Я вздрогнула, не в силах представить, что Ян способен на такое.

– Неужели ты думаешь, что мне сейчас приятно? – невесело хмыкнул он. И прижал к ране пропитанное кровью полотенце. – Алин, не время пререкаться. Сделай, пожалуйста, то, о чем я прошу. Поверь, эта боль не смертельна.

Я не хотела этого делать. Смотреть, как Ян, морщась и шипя от боли, прикладывает раскаленную кочергу к ране, видеть, как бледнеет его лицо, а лоб покрывается бисеринками пота, было самым страшным испытанием на сегодняшний день. От запаха поджаренного на углях мяса замутило. От того, что он был таким знакомым и совсем не противным. Я подумала, что после сегодняшнего дня вряд ли когда-нибудь смогу есть шашлыки.

Выронив металлический прут на пол, Ян откинулся на диван и закрыл глаза. Я подбежала, опасаясь, что он снова потерял сознание, но парень слабо отозвался:

– Самое неприятное позади. Теперь ты можешь перевязать меня?

– Постараюсь, – с сомнением отозвалась я. Меня до сих пор тошнило, и я не была уверена, что справлюсь. Но стоило, по крайней мере, попытаться. – Не против, если вместо бинтов мы используем простыню с дивана? Только мне кажется, она не очень чистая…

– Мне все равно – не открывая глаз, отозвался Ян.

Я располосовала край простыни, который мне удалось достать, не потревожив при этом Яна. Перевязку я делала, стараясь не смотреть на обугленные края раны. Я даже не могла представить ту боль, которую испытывал Ян. Мне казалось, это не под силу обычному человеку. Впрочем, он им и не был.

Руки дрожали, пока я неумело заматывала торс Яна импровизированным бинтом. Парень морщился и шипел от боли. Пару раз даже сорвался на слабый стон, а потом обессиленно откинулся а подушки.

Я взяла клетчатый плед, висевший на спинке дивана, и закутала им парня, думая, что он спит. Но оказывается, Ян внимательно наблюдал за мной из-под опущенных ресниц.

– Ты редко носишь распущенные волосы, – неожиданно заметил он, легонько ухватив меня за выбившуюся из косы прядь. Я смущенно отпрянула и, пытаясь загладить неловкость, быстро ответила:

– Так удобнее… вот и все.

– Зря. Распущенные тебе идут, – категорично заявил он и закрыл глаза. Пока я думала, что ответить, Ян попросил, меняя тему: – Поставь, пожалуйста, чайник.

– Я думала, ты будешь спать.

Меня трясло, и я едва сдерживала рыдания. Ян говорил, пытался шутить и даже оценивал мою внешность, а значит, опасность миновала. Я немного расслабилась и почувствовала, что сама с трудом сдерживаюсь.

– Мне нужно немного прийти в себя. Все будет хорошо.

Я поставила старый металлический чайник на подозрительную одноконфорочную плитку, к которой тянулся тонкий шланг газового баллона, достала чай и старые, но хорошо сохранившиеся чашки, в очередной раз порадовавшись схожести вкусов с Владом. Чай у него был, как я люблю: не в пакетиках, а крупнолистовой. Хорошего качества.

Поставив две ароматно пахнущие чашки на журнальный столик, я замялась у края дивана. Одно дело сидеть рядом с Яном, когда он без сознания, и совсем другое – если он пришел в себя.

Парень правильно понял мои сомнения. Он усмехнулся, протянув руку и ухватив меня за ладонь.

– Алина, ты тащила истекающего кровью меня по сугробам. Не бросила, не убежала, испугавшись, не стала вопреки моему желанию вызывать