В самом Сердце Стужи. Том II - Александр Якубович

Но вот теперь я прям уверовал. Касание Петера было… странным. Немного щекочущим, но при этом очень теплым, а я сейчас чувствовал себя крайне бодро, будто бы только встал с постели после хорошего восьмичасового сна.

— Честно сказать, милорд, я крайне признателен вам за приглашение, — еще в коридорах замка начал Петер, не выдержав тишины. Мы с мужчиной поднимались на второй этаж в главный зал, где специально для приветствия гостя накрыли стол. — Не ожидал, что такое далекое баронство прознает о скромном молодом жреце.

— Вас заметила моя жена, когда еще жила на западе, — ответил я.

— Вот как? — удивился Петер.

— Вы же искали себе именно приход на наделе, не желая ходить в служках? — уточнил я.

— Все так, милорд, все так! — воскликнул молодой жрец, да с таким рвением, что его пухлые щеки налились румянцем. Хотя, вероятно, виновата в этом была узкая лестница, по которой Петеру пришлось буквально протискиваться наверх. — Меня рано коснулась милость нашего бога Алдира, а значит, он желает, чтобы я нес свет Его людям! Обычно способность исцелять проявляется только к тридцати годам, после десятилетия усердного служения, подношений на алтарь и постоянных молитв. Но, как видите…

Петер почти виновато улыбнулся, но в его голосе слышалась гордость за себя самого. Да и как тут не возгордиться? Исцелять в двадцать — это немалое достижение. Но и то, что ему не доверяли целый приход, было понятно. Слишком молод и неопытен в хозяйственных делах, а ведь приход при наделе — это именно субъект хозяйствования. Хорошо, что я не выгнал с надела старого жреца, Петеру будет на кого опереться.

Когда мы вошли в главный зал, там уже стояли столы. Обычно здесь обедали мои дружинники — да, я сделал из главного зала столовку, чтобы люди собирались в одном месте в назначенное время и каждый получал свою порцию без проволочек. Слугам кухни первое время это не слишком нравилось, но потом они прочувствовали, что проще занести котлы и посуду на второй этаж, чем гонять голодных мужиков по всей кухне.

Я не стал объяснять поварам, что посторонних на кухне я не желаю видеть еще и по причине гигиенических норм. Все же занести грязь на обуви или запустить немытые руки в общий котел… Эрен последний месяц каждый вечер посещала кухню, следила за чистотой и снимала пробы, но пока ее интересовало только мое питание. За готовку для дружинников отвечали поочередно Арчибальд и Грегор — кто в этот момент был свободен.

И пусть обоим я привил привычку мыть руки, да и вся дружина садилась за столы, только пройдя мимо корыт с водой и кусками дешевого крошащегося мыла, вопросы чистоты кухни меня все еще тревожили.

Так что большой зал на постоянной основе стал столовой, а сегодня у нас был приветственный обед — исцеляющий жрец желанная фигура в глазах любого вояки. А добрый прием многое определит в будущих отношениях с новым настоятелем прихода; будет ли он брать полную цену за свою работу по лечению или же ограничится малыми дарами, а в сложных ситуациях и вовсе будет помогать бесплатно.

Главный стол, за которым будут сидеть мы с Эрен, Петер и оба моих заместителя, просто ломился от еды. Причем блюда Эрен потребовала приготовить особые и расставить в определенном порядке, как того требовала традиция храма.

Едва мы приблизились к помосту, моя жена, как хозяйка, встала со своего места, чтобы поприветствовать нового жреца.

— Рада приветствовать вас в Херцкальте, жрец Петер, — Эрен чуть наклонила подбородок, сложив ладони на груди. Видимо, так было нужно, потому что подобного жеста я от нее никогда не видел.

— Ох, какой прием! — голос Петера дрогнул, а сам мужчина вышел вперед, навстречу моей супруге. — Миледи Гросс, я же простой жрец, хоть и несущий силу Алдира, но все же! Такая честь!

Мужчина потянул руки к моей жене и, аккуратно взяв тонкие пальчики Эрен своими пухлыми руками, наклонил голову к девушке.

Между этими двумя возникло золотисто-белое свечение, интенсивность которого все росла и росла, пока в столбе света вовсе не растворились обе фигуры. Свет был таким ярким, что некоторые даже стали закрывать лицо руками, спасаясь от рези в глазах. Определенно, сейчас Петер выложился намного сильнее, чем в случае со мной, или дело в разнице в размерах? Я был раза в три больше Эрен, так что…

— Ох! — ошарашенно воскликнул жрец, отпуская руки моей жены, когда свечение прекратилось. — Миледи!..

— Ничего необычного, — перебила его Эрен, а я в этот момент немного напрягся.

Видимо, что-то пошло не так, но сейчас было не время и не место для обсуждения, так что Эрен решила прервать этот разговор.

Когда все расселись по своим местам, но прежде чем начался приветственный обед, я встал на краю помоста, чтобы держать слово.

— Бойцы! Нас посетил светоносный жрец Петер, и силу, дарованную ему Алдиром, вы видели своими глазами!

— Видели! Видели! — мои парни застучали кружками и затопали ногами, выражая свой восторг.

— Жрецу Петеру предложен приход Херцкальта, в котором он станет главным жрецом и препозитором храма Херцкальта! Таково мое решение! — продолжил я выкрикивать заученные фразы.

Эту речь мы подготовили вместе с Эрен. Можно было обойтись и без нее, но жена настояла на том, чтобы я соблюдал все традиции Севера. Жрец — важная фигура, особенно исцеляющий. Он — надежда и опора солдат и их единственное спасение в случае тяжелых ран или увечий, так что мне стоило собрать бойцов и огласить благую весть, которую они потом разнесут по всему городу, когда выйдут за пределы замка.

Плюс это дополнительное проявление уважения к Петеру, а любому человеку доброе слово приятно. Так сказала Эрен. И теперь я стоял и толкал средневековую речь под восторженные выкрики и топот трех десятков мужиков.

— Приветствуем препозитора Петера!

— Приветствуем нового настоятеля!

— Слава Барону Гроссу!

— Слава!

— Слава барону!

— Приветствуем! Приветствуем!

Крики стояли еще с минуту, после чего все успокоились и принялись за еду. Я же уселся во главе стола. По правую руку от меня сидела Эрен, по левую — посадили Петера.

Жрец, совершенно не стесняясь, уже наложил себе с огромного блюда мяса, квашеных закусок, переломил половину большой булки хлеба и налил в кружку пива. По счастливому лицу молодого мужчины я понял,