Дракон хочет жениться? Баба Тася против! - Наталия Журавликова

мягкими и пахли садовой черной смородиной. А поцелуй — слаще ягод.

Хотелось стоять так долго-долго, в его крепких объятиях. Истосковалась я по надежным сильным рукам. По мужчине, с которым не страшно.

И теперь он был со мной. В горе и радости. Пока небесная канцелярия не разлучит нас.

Да и шут с ней, с этой канцелярией. Сегодня мне предстоит узнать, мешают в постели крылья или нет.

ЭПИЛОГ 2

— И стали они жить-поживать, да добра наживать.

Оказалось, я помню очень много русских народных сказок. Их так приятно рассказывать перед сном детям. А теперь вот и внучке, Аделии. Она у нас не феечка, потому что ее папа дракоша, а мама обычная рыжая ведьмочка по имени Марана.

За тридцать лет брака мы с Эйданом родили четырех детишек. Два мальчика-дракончика и столько же девочек-феечек. Все уже большие, но женился и обзавелся собственной дочечкой пока только старший, Максимилиан. Для мамы — навсегда Максимка.

У нас все красиво.

Сын-дочь-сын дочь.

Старшему двадцать девять, младшенькой Кирселен одиннадцать.

И мы не исключаем возможности еще родить. Ведь выглядим я и мой муж так же молодо, как тридцать лет тому назад. И два десятка из них моего супруга величают не иначе, как Эйдан Первый. Король Девилерии. Еще его правда частенько называют Эйдан Справедливый и Эйдан Строгий.

А для меня он, разумеется, Великолепный.

Император Антурии жив и до сих пор правит, его силы поддерживаются магией.

Школа моя процветает.

Вы скажете, что жизнь меня ничему не учит, но Гринельма у нас — председатель профсоюза. Разумеется, этой организации в мире не было, я ее здесь внедрила. И этот опыт так понравился Эйдану, что он приказал своим министрам приспособить мою задумку на мануфактурах.

Так вот, обретя свою вотчину, Гриня расцвела. Уж там-то есть где размахнуться со списками. Я ей даже открыла древний обряд сбора денег вскладчину на подарки и научила слову: “скидываемся”.

Керлен и Сиртен тоже работают в моей Школе фей. Как и моя старшая дочь Ирселен. Девочке недавно исполнилось двадцать семь.

Средненькому, Ланселоту, девятнадцать.

Он учится в академии магии, на втором курсе.

Такая вот большая, счастливая и успешная семья получилась у добродетельной феи и грозного дракона.

Аделия засопела, прижав к груди плюшевую русалку.

Максимка и Марана с нами не живут, сын военный, служит на флоте и у молодых дом у моря. Привезли вот внучку к нам на выходные, поиграться. Кирселен ее обожает.

Сладко потянувшись, я поднялась, чтобы не заснуть в кровати у внучки.

Это ж надо, Максимка меня такую молодую бабушкой сделал. Не мог еще лет пятьдесят с этим подождать. Ему ж все равно, он дракон. Но вот влюбился сразу после академии, и все тут. По законам местной природы, если женщина рожает от дракона в браке, ее срок жизни увеличивается вдвое. А дальше она намагичит себе молодость, ведьма шустрая, подсуетится.

Я торопилась под бочок к своему королю-дракону. Обнять, уткнуться в родное теплое и мощное плечо, вдохнуть любимый аромат. Эти тридцать лет я провела в невообразимом для себя ранее счастье. Чувствовала себя наконец-то женщиной. Желанной, любимой. Оказывается, так приятно, когда есть сильный мужик, готовый решать все проблемы чуть ли не до их возникновения. Причем ему это тоже нравится.

Свернет очередную гору ради жены и стоит, щурится довольный.

И это не надоедает.

У нас до сих пор есть о чем поговорить, даже кроме детей и работы.

Добравшись до спальни, я хотела было изящно прокатиться по паркету, скинув домашние туфельки.

Но вдруг поскользнулась ни с того ни с сего и полетела на пол, не успев даже крылышками бякнуть.

Ударилась головой до звезд в глазах и ухнула в открывшуюся передо мной бескрайнюю черноту.

— Нет! Нет! Я не хочу, верните! — кричала беззвучно, летя по тоннелю и понимая, что дальше.

На этот раз заседание Небесной канцелярии было выездным.

Я оказалась сидящей на клумбе, в окружении белых гладиолусов. А Петр Петрович в легкомысленной расшитой бабочками лиловой блузе преспокойно взирал на меня со скамейки, к которой был придвинут небольшой легкий столик из ротанга.

Поправив очки, Петр Петрович вежливо произнес:

— Здравствуйте, Таисия Михайловна.

— Отвыкла я уже от этого имени, голубчик. Вы меня насовсем забрали?

— Посмотрим, Таисия, посмотрим.

Чиновник закопался в бумаги и минут через пять с болью сказал:

— Впервые вижу настолько неисправимую душу!

— Что такое? — забеспокоилась я. — В школе у меня все хорошо, дом — полная чаша, с мужем живем душа в душу и тело в тело!

— Мы вас для чего отправляли в Антурию? — толстые стекла очков хищновато блеснули.

— Продолжить дело феи Тейселен, нет? — предположила я.

— На перевоспитание! Прекрасная, бесподобная…

— Преподобная, — подсказала я.

— Ну вот, опять! — огорчился Петр Петрович. — Добродетельная Тейселен…

— Сбежала в рай, чтобы не выходить замуж, — снова продолжила я мысль.

— Этого я не знал, честно, — вздохнул чиновник, — за что прошу у вас прощения.

— Ничего, с Эйданом мы поладили.

— В курсе.

Петр Петрович смотрел на меня обиженно.

— Вот что с вами делать, Тасенька? Вы ведь какой были, такой и остались. Только вот мужчинам доверять начали. Точнее, мужчине. Мы хотели, чтобы вы, руководствуясь примером добродетельной Тейселен, обрели ее кротость и научились следовать приличиям. Обуздали свой язык и перестали язвить направо-налево. А что получилось?

— Благодать и лепота получилась, — убежденно сказала я, — в Школе стало куда как веселее, уважаемый. Да и я уже не такая, как раньше. Даже вот мягче год от года становлюсь. Мне еще буквально лет триста, и я совсем сделаюсь кроткая и приличная.

— Еще триста лет? — Петр Петрович посмотрел на меня неуверенно. — И это поможет сгладить ваш шишковатый характер?

Я кивнула, чтобы не тратить слов.

— Что ж, мне надо посоветоваться.

В длинных пальцах Петра Петровича откуда ни возьмись появился хрустальный колокольчик.

Мотнув кистью, чиновник извлек дивный, мелодичный звук.

И тут же у нас появился третий. Точнее, появилась.

Это была… это была сама Тейселен. Я сразу ее, то есть себя, узнала. Хоть она и была почти бесплотная, сквозь нее можно рассмотреть стоящее позади дерево.

— Тася! — воскликнула бывшая фея неземным голоском.

— Вот, твоя преемница просится продлить вахту на триста лет, — нажаловался чиновник, — что скажешь? Это твое светлое имя она опорочила своей дерзостью, напористостью и легким налетом хамства.

— Пусть продолжает, — неожиданно заявила усопшая, — за эти ничтожные три десятка лет она сделала больше чем я за пятьдесят. Да, Тася действует порой спонтанно и шокирует благородные души. Но результат того стоит.