Милена Завойчинская - Оранжевый цвет радуги

Ознакомительный фрагмент

Красноволосые подружки переглянулись и синхронно повернулись ко мне.

– То есть ты желаешь сказать, что хочешь в гарем?! – возмутилась Тонсара.

– Разумеется, я этого не хочу, – не поддалась я на провокацию. – Но не вижу способа избежать этой участи.

– Но надо же хоть что-нибудь делать! – потрясла кулачком Талина.

– Ну да… А потом получить несколько ударов энергетическим хлыстом и посидеть недельку в карцере в кромешной темноте. Это очень хорошо дурь из головы выбивает, – грустно улыбнулась я им. – Тем более бежать все равно некуда. Не выходили еще сегодня? Там снова Кровавый вал бушует.

Девушки сникли, признав мою правоту. Они были относительно новенькими, а я тут жила почти месяц. Двадцать пять проклятых дней!!!

– Элишше, – окликнула меня из своего чана с водой Алилея. – Тебя когда повезут?

– Скоро, – передернула я плечами. – Мне кажется, я уже начинаю хотеть, чтобы это случилось побыстрее. Устала жить в ожидании неизбежности.

– А нас когда? – повернулась ко мне Нейрита, оторвавшись от цветка. – Ты ведь общаешься с этой старой ящерицей Машшалой. Она ничего не говорила?

– Сегодня вечером Патагеш прибудет. И, возможно, послезавтра утром кого-то из вас… – Договаривать я не стала. И так понятно.

Девушки загрустили. Так же невесело, в полной тишине, мы съели все, что нам полагалось на ужин.

Патагеш прибыл примерно через час. И приехал не один…

Мы еще не успели разойтись по спальням и стали свидетельницами того, как торговец чуть ли не за волосы втащил в комнату новенькую. Красивая статная девушка с длинными желтыми волосами упиралась и шипела, но… Следом за ними шли два охранника, тоже из шираки, с парализаторами в руках. Неприятные штуки, надо сказать. Мне самой получать дозу парализующего луча не доводилось, но как-то раз видела его воздействие на живое существо. Так вот, после такого – несколько часов невозможно не то что пошевелиться, даже моргнуть.

– Отпусти меня, жирная ящерица! – гневно воскликнула девушка, когда торговец дернул ее за руку особенно сильно.

Ой! Вот это она зря! Я втянула голову в плечи, уже зная, что сейчас будет. И точно… Разъяренный Патагеш сдернул с пояса хлыст, активировал его и дважды полоснул голубым энергетическим лучом по упрямице. Та взвыла от боли, но не упала, а встала в стойку, словно приготовилась прыгнуть на него.

– Ну?! Давай, моя девочка! Что же ты ошштановилашь? – прошипел шираки и переключил хлыст на красный режим.

О господи! Только не красный!

– Стой! – Как успела вскочить и подбежать к новенькой, сама не поняла. Очень уж испугалась за нее. – Не надо! Ты сделаешь хуже только самой себе! – Я обошла девушку и встала перед ней так, чтобы заглянуть в глаза.

Ее огромные светло-карие раскосые глаза с вытянутыми зрачками полыхали бешенством.

– Остановись, – прошептала я, глядя в эти омуты. – После красного режима хлыста ты неделю встать не сможешь.

Девушка моргнула, удерживая мой взгляд, а меня неожиданно чуть повело, закружилась голова.

– Отойди, Элишше! – прошипел Патагеш за моей спиной. – Желтая кошка решила продемонштрировать коготки. Я покажу ей, что это была плохая идея.

Я послушно отступила в сторону, но все же отрицательно покачала головой, продолжая смотреть на новенькую. И девушка сникла. Опустились плечи, вся она как-то обмякла, погас яростный огонь в глазах. Она устало побрела к дивану, постояла пару секунд и присела на край, глядя в пол.

Торговец, проводив ее жестким взглядом, выключил хлыст и повесил его обратно на пояс, а потом повернул голову ко мне.

– Элишше, золотко мое оранжевое… – с опасными нотками в голосе сказал он. – Ешли бы я не шобиралша шовшем шкоро получить за тебе целое шоштояние… Не лезь, куда не шледует! Вы – мой товар. И я шам решаю, что мне ш вами делать, как и когда! Яшно?!

Я кивнула и опустила ресницы.

За прожитое здесь время уже успела разобраться, как надо себя вести, чтобы не вызвать вспышку ярости у этого конкретного шираки. Сделать вид, что покорилась? Да пожалуйста! Показать, что боюсь его? Ну это недалеко от истины, и притворяться не нужно. А ему нравится, что он внушает страх. Продемонстрировать, что смирилась? Да запросто. Пока ситуацию изменить невозможно, нет смысла устраивать показательные концерты и скандалы. Все равно это ничего не даст. Деваться-то некуда.

Нарываться на наказание не хотелось. И если бы я не понимала, чем грозит именно красный цвет энергетического хлыста, не стала бы вмешиваться и останавливать эту девушку с желтыми волосами. Я ее даже не знала, а сама рисковала. С Патагеша сталось бы – мог и меня «приласкать», а потом отправить в карцер. Просто так, чтобы не забывала, кто тут главный.

– Вот и помните, кто вы такие! – подтвердил мои мысли торговец радугой. – Вы – никто! Вшего лишь товар и мои будущие деньги!

Все девушки, кроме новенькой, вздрогнули и отвели взгляды. А Патагеш продолжил:

– Ты! – Чешуйчатый палец ткнулся в направлении вновь прибывшей. – Шлужанка покажет тебе твою шпальню и принешет воды. Помойша, от тебя воняет. Платье тебе выдадут. Потом поешь. И учти, чтобы шьела вше. Мне рашшкажут. Вздумаешь уштроить голодовку, накажу. Тебя и так откармливать надо, тощая, как драная кошка! – Он брезгливо поморщился.

Девушка метнула на него злющий взгляд, но промолчала.

– А вы, – жестким взглядом обвел шираки всех остальных, – пошли вон! Шпать! Завтра ваш будут готовить к торгам. Повезу продавать. А то шкоро разорюшь на воде. Шодержать валтарок – дорого.

Он развернулся и ушел, а вслед за ним вышли и охранники. Я дождалась, чтобы за ними закрылась дверь, потом подошла к дивану, на котором затаились зеленоволосая Нейрита и новенькая. Присела с краю и расправила на коленях тонкую ткань простого длинного платья из светло-серого полотна. Нам всем тут выдавали такие наряды, больше похожие на ночные рубашки с длинными широкими рукавами и небольшими разрезами на подоле по боковым швам. Но, учитывая, какой жаркий климат на Шандире, это было оправданно. В чем-то более плотном мы испеклись бы. Тут даже обувь использовалась всеми одинаковая – легкие плетеные сандалии, которые носили и шираки, и мы.

ГЛАВА 2

Девушки отправились в свои спальни, решив не связываться с разгневанным Патагешем. Медлила только валтарка Алилея. Судя по страдальческому выражению лица, ей не хотелось выбираться из воды даже ненадолго, чтобы дойти до своей комнаты, где стояла ванна меньших размеров – для сна. Я тоже осталась, желая познакомиться с новенькой.