Академия изящных ведьм - Иринья Коняева

толстеют, — напомнила я прописную истину. — От недостатка колбаски я уже как палка, Родди!

— Зато метла довольна, что ей не приходится таскать на себе слишком тяжёлую ведьму, когда та летит из магазина с покупками, — торжествующе заявил фамильяр. — Демира Будимиловна уже в возрасте, ей опасно поднимать тяжести.

— Кто? — поперхнулась я. — Демира Будимиловна? Это вы моей метле имя придумали, что ли?

— Почему придумали? — удивился шкаф. — У неё оно всегда было.

— А я откуда должна была это узнать?! — совсем расстроилась очередной внезапно вскрывшейся ведьмовской тайне. — Почему она сама не вышла на связь, если умеет?

— Научишься общаться с Демирой, спроси, а мне неинтересно! — буркнул обиженный шкаф.

Я похлопала глазами. До чего сложно быть первой ведьмой в семье. Никто не объяснит, не научит. А книжек нет! Ведь знания ведовские тайные и передаются строго внутри семьи. В той же школе ведьм учат лишь контролировать силу, да волшебным словам, а все тонкости — или доходи сам (если выживешь) или перенимай у родственников.

Наделённых ведьмовской силой членов семьи у меня не было, ведьма — наставница досталась казённая, от государства, да всего на период обучения в академии. А фамильяр…

До сих пор не уверена, что мне повезло, как считали окружающие. Вот честно.

Тот же кот что может сотворить? Ну, сгрызёт колбасу у соседей, ну, рыбу на рынке стащит. Тоже расходы, конечно, но не ужасные. Тем более, этих хитрецов редко удаётся поймать на горячем.

А мой Родди, аристократ хренов, обожает дизайнерские вещи!

Да, плюс есть. Я всегда великолепно выгляжу, так как он собственной тушкой забаррикадирует дверь, если вдруг у меня стрелка на чулках или волосы недостаточно идеально лежат.

Но расходы!

Если бы не он, я бы могла позволить себе арендовать дом, а в будущем даже выкупить его. Но нет, у Родди очередная трагедия — вышла новая коллекция модного дизайнера и «вон та юбочка будет безупречно смотреться на твоей фигурке», вошли в моду каблуки другой формы, а я до сих пор хожу на шпильках. Внимание! Как немодная уродина без признаков вкуса. Или, что самое ужасное, в моду вернулись косы, а я люблю или собирать волосы в хвост или носиться с распущенной гривой.

Кстати, обычные каштановые локоны, доставшиеся мне от природы, Родерика тоже не удовлетворяли. Он был рад, что я не рыжая, потому что считал рыжих недостаточно элегантными, с чем я была категорически не согласна. Потому вечно уговаривал моего парикмахера то сделать мне золотистые пряди, то добавить эффектный алый, чтобы казалось, будто волосы собрали в хвост и опустили в кровь. Мнения вечно погружённой в книгу ведьмы эти двое не спрашивали, давным — давно спевшись за моей спиной.

В защиту парочки «шкаф — парикмахер» добавлю, что их безупречный вкус любую безумную идею трансформировал в шедевр, так что я давно махнула рукой, ничему не сопротивлялась и с гордостью и восторгом демонстрировала их произведения искусства, правда, периодически повергая слабонервных окружающих в шок. Но, как говорится, красота требует жертв! А что там за жертвы — мой пустой кошелёк или инфаркты окружающих — Родерика не волновало.

В общем, мой властный шкаф — тот ещё деспот и тиран, который, по его же словам, живёт «с огромной пустотой внутри, которую необходимо заполнить…» Далее обычно следует список одежды модных фасонов и расцветок, моя попытка грохнуться в обморок, поиск компромисса в виде одной вещи, поход в магазин и… пустой счёт! Ведь «ой, какой шарфик!»

И сейчас он вновь заведёт любимую волынку. Точнее, уже начал её настраивать, что требовалось срочно закончить, потому как на переезд, а главное — на доставку сэра Родерика, потребуются немалые средства, ведь он не станет терпеть неудобства, путешествуя с обычной мебелью в грузовой телеге.

— Родди, миленький, я не против нового гардероба, но есть нюанс — нам не хватит денег для твоего комфортного переезда в Форнат. Выбирай что — то одно, — изо всех сил делая несчастное лицо, чтобы шкаф, не приведи боги, не увидел на нём признаки триумфа или злорадства, сообщила я транжире катастрофичные новости.

— Нет, — со слезами в голосе произнёс сэр Родерик Кенсингтон Третий, наследник эльфийской дубовой рощицы и глава шикарного мебельного гарнитура. — Ты без ножа меня режешь. Лейла, будь умничкой, придумай что — нибудь.

Да, ещё я забыла упомянуть, что Родди никогда ни в чём себе не отказывает, так что экономить приходится на мне.

И угораздило заполучить такого фамильяра!

— Айса Лейла, не забывайтесь! — тоном строгого педагога одёрнул шкаф, напоминая, что ему доступны мысли одной бесстыжей ведьмы, а проявлять деликатность и не подслушивать он так же не собирается, как идти на уступки в вопросе его дорогостоящего переезда.

— Так, ну что мы можем сделать, чтобы на всё хватило средств? — тут же приступила я к делу, чтобы поскорее закрыть непростой вопрос и вернуться к сборам. — Может, устроим распродажу старых вещей? Тех, что вышли из моды, конечно, — добавила быстро, завидев, как створки шкафа вновь поползли в стороны, издавая противный скрип, — верный признак начала истерики.

— Распродажу?! — заревел Родерик хорошо поставленным голосом. — Безумная женщина! Неблагодарная! Да я! Да тебя! Нет, ты совершенно невыносима! Ты вообще… вообще… Ничего святого у тебя нет, Лейла! И фантазии тоже!

— Ах, фантазии?! — тоже завелась я. — Предлагаю сложить вещи в тебя и отправиться в Форнат пешком! Ты как раз немного успокоишься, проветришься, а я высплюсь! Внутри тебя!

— Лейла, — севшим от ужаса голосом пробормотал Родди. — Нет. Ты не поступишь так со своим лучшим другом.

— Мой лучший друг — Марта, а ты — мой фамильяр, дорогой. И твоя главная задача — помогать, а не создавать проблемы, — строго отчитала я обнаглевшую магическую мебель с частью своей души.

И стоило только подумать об обряде привязки фамильяра, как шкаф оживился.

— Между прочим, именно часть твоей души и сделала меня таким транжирой, — в стотысячный раз привёл он главный аргумент.

— И я усмиряю именно часть своей души, надеясь, что твоя, большая, бесконечно благородная и хорошо воспитанная, сдержанная часть души мне в этом поможет, — закончила я с триумфом.

Шкаф надулся, ушёл к стене и притворился мебелью,