Юлия Куркан - Государственные интересы

Прежде, чем я успела сказать что бы то ни было, он поднес вторую половину к моим губам. Великий Дух… Было стыдно. Очень. В этом было что-то настолько личное, что просто не могло происходить между двумя людьми, познакомившимися полчаса назад! К тому же, при таких обстоятельствах. И нельзя сказать, чтобы я была в восторге от происходящего. Я все же была Светлой Княжной, равной ему по происхождению, и его действия оскорбляли меня. Но я была не в том положении, чтобы противиться. Приоткрыв губы, я постаралась как можно осторожнее, чтобы не коснуться его пальцев, взять сливу. Однако, Колдун, словно бы нечаянно, провел указательным пальцем по моей нижней губе. Я вздрогнула и отшатнулась, пытаясь успокоить бушующие в голове мысли и взять себя в руки.

— Так для чего же, Ваше Величество, вы пригласили меня в гости? — когда слова слетели с моих губ, я поняла, насколько это была неудачная попытка сгладить неловкость ситуации. Дух-Хранитель, сколько же можно напоминать себе: «Не говори, что думаешь, а думай — что говоришь», а потом противоречить этой золотой истине и набивать себе шишки?

— Вы считаете, что вы у меня в гостях, княжна? — он очень странно посмотрел на меня. От этого взгляда захотелось поежиться, и уползти вглубь кресла. Но я не имела права вести себя, как простолюдинка. Вместо этого я лишь попыталась непринужденно пожать плечами:

— Отнюдь. Я прекрасно сознаю, где, у кого, и в каком положении я нахожусь. Однако, слово «плен» звучит несколько грубо, не находите?

— Но зато оно куда лучше отражает текущее положение дел, — если бы взгляд мог замораживать… Хотя нет, не так. Если бы он добавил в свой взгляд хотя бы немного тех жутковатых способностей, которыми обладает, то я бы уже давно превратилась в ледяную статую. Я не уставала напоминать себе, насколько этот человек был опасен. Но, как известно, самый опасный противник — непредсказуемый. Король-Колдун был именно таким. И сейчас он открыто давал мне понять мое место. Я опустила глаза, пытаясь справиться со все нарастающими страхом и раздражением. От глаз моего похитителя это не укрылось:

— О, я, похоже, сказал вам ту правду, которую вы не хотели слышать, княжна? Но от этого она не перестает быть правдой.

Я старалась сдерживать свои эмоции. Последнее, что я могла бы сделать — начать кричать или оскорблять Колдуна. А именно этого он и добивался.

— Несомненно, правда всегда останется правдой. Другое дело, что для всех она разная.

— И какова же она для вас, Ярослава? — Король большим зазубренным ножом отрезал от большого куска мяса совсем маленький, изящно подхватил его двузубой вилкой, и поднес к моему рту.

— Вы первый, — слегка кривя губы в улыбке, напомнила ему я. Пока он, не никак не выразив своих эмоций по поводу моего замечания, жевал мясо, я продолжила — Не слишком ли философские вопросы вы задаете простой женщине, Ваше Величество? Моя правда, независимо от того озвучу я её, или нет, останется моей. И… не могли бы вы угостить меня этим очаровательным вином? У него очень необычный букет.

— Предлагаете выпить за правду, княжна? — его оказалось не так-то легко сбить с нити разговора. Но я и не ожидала легкой победы.

— Я предлагаю просто выпить. Тост же оставляю за вами, как за хозяином замка, — я постаралась улыбнуться просто, пытаясь сделать вид, что не замечаю его подвохов. Колдун испытующе посмотрел на меня.

— Что ж, тогда я предлагаю выпить за вас, Ярослава. Необычный букет вина достоин необычной женщины, что его пьет, — двусмысленный тост… Интересно, может ли он хоть одно слово произнести без подводных камней?

— Благодарю, — я слегка наклонила голову. И снова он сначала отпил сам, а потом держал кубок до тех пор, пока я не выпью оставшееся. Многовато вина для начала вечера, подумалось мне. В голове начинало немного шуметь. Король принялся кормить меня тающим во рту мясом, и на несколько мгновений я потеряла нить разговора. Но мой собеседник не забывал ни о чем.

— Говоря о необычности… Княжна, почему вы не воспользовались шансом сбежать? — наконец-то он задал хоть один вопрос в лоб!

— А он у меня был? — я изобразила удивление. Прямо посмотрела в разноцветные глаза. В голубом зрачок расширился настолько, что от собственно голубизны оставалась лишь узкая каемка. Карий глаз был непроницаем. — Послушайте, вы что же действительно хотите сказать, что предоставили мне такой превосходный шанс на побег, и позволили бы мне его осуществить? После столь эффектного похищения? Право, я в смятении.

— А если бы я сказал вам, что да, такой шанс у вас был? — он с интересом посмотрел на меня, ожидая моей дальнейшей реакции.

— Что ж, тогда я была бы вынуждена ответить, что далеко не так умна и необычна, как вы говорили. И, говоря мою, — я выделила это слово голосом. — Правду, я бы крайне в вас разочаровалась. Вы не похожи на человека, развлекающегося подобным образом. Я уверена, что понадобилась вам для каких-то определенных целей, а потому… не в вашем стиле было бы дать мне убежать.

— И когда же вы успели так хорошо меня изучить, Ярослава? — от его улыбки мурашки побежали у меня по коже. Особенно, когда в этот момент он поднес ко мне на острие ножа дольку яблока. От страха стало душно. И яблоком едва не подавилась. Но продолжила мужественно жевать.

— Моя правда основывается лишь на моем впечатлении о вас. К тому же, вы — южный сосед Княжества. Я обязана много о вас знать.

— Интересуетесь политикой и экономикой, а княжна?

— Когда я рождалась наследницей, меня не спрашивали — интересно ли мне это.

— А если бы спросили? — игра в шахматы, игра в шахматы. Он отыгрывает нападение, я — защиту.

— Я бы ответила, что Древу Жизни виднее, каким из своих листков меня сделать.

— Нет, княжна, я не об этом. То, что говорите вы — всего лишь пустые и красивые слова. А чего бы хотели лично вы, не как Светлая княжна и наследница, а как человек и, как вы любите говорить, «простая женщина»?

— Ваше Величество, вы же понимаете, что я та, кем родилась, и кем меня воспитали. Я не могу думать иначе.

— То есть, Княжество всегда останется для вас на первом месте? — задумчиво спросил он.

— Его интересы, — подтвердила я.

— Достойно. Знаете, Ярослава, вы повели себя довольно нетипично для пленницы, — он вырезал ножом грудку у запеченной птицы, и поднес её к моим губам.

— Возможно потому, что у меня уже есть опыт, — прожевав, ответила я.

— Вы не стали закатывать истерику, не били предметы. Согласились на ужин со своим похитителем, и, как я понимаю, совершенно не собираетесь бежать? — он, словно не слыша меня, продолжил свою мысль.