Ульяна Соболева - Аш. Пепел Ада

Ознакомительный фрагмент

Тем, другим пленницам, еще ничего не принесли, но…спустя несколько минут, я почувствовала, как съеденный мною суп просится наружу.

Одну из девушек, оставшихся рядом со мной схватили и бросили к ним, швырнули, как тряпичную куклу. А дальше началось то, чего не увидишь даже в самых жутких фильмах ужасов. На жертву накинулись. Те, другие пленницы потеряли человеческий облик, они драли несчастную на части, вживую, впивались длинными клыками ей в шею, руки, плечи. От диких криков заложило уши. Я закрыла глаза чтобы не смотреть, как в детстве, когда мне было страшно брат закрывал мне лицо руками и мы боялись вместе.

Меня колотило, как в лихорадке. Наконец-то жертва замолчала и теперь я слышала только чавканье и отвратительный хруст. Я медленно поставила миску с недоеденным супом и стакан на землю, а потом меня стошнило. Я упала на колени и долго содрогалась от спазм, исторгая все содержимое желудка. Я вдруг поняла зачем нас везут вместе с теми женщинами. Мы — их еда. И не было никакой закономерности в том, что похитили именно меня. На моем месте могла оказаться любая другая. Нас, обычных людей, осталось теперь только двое. Вторая девушка стояла рядом со мной и смотрела на ручейки крови, расползающиеся по земле, а потом она потеряла сознание. Упала, закатив глаза. Я так и стояла на четвереньках, пошатываясь. Немного отдышавшись и стараясь не смотреть на кровь, я вытерла рот тыльной стороной ладони и подползла к девушке. Я легонько била ее по щекам, потом влила ей в рот немного моего чая, она поперхнулась и наконец-то пришла в себя, посмотрела на меня безумным взглядом.

— Они и нас сожрут, — прошептала синими губами.

— Не сожрут, — упрямо ответила я и бросила взгляд на похитителей. Они стояли возле фургона и о чем-то тихо беседовали, иногда поглядывая на кучку окровавленных пленниц, которые теперь сидели у тела мертвой жертвы, не обращая внимание на воронов, уже растаскивающих жуткую добычу на куски.

Внезапно я вздрогнула, еще не осознав, что именно меня так насторожило.

Я слышала отдельные фразы…Они складывались в предложения, выстраивались в диалог. Я резко повернула голову и замерла — это ОНИ говорят. Наши тюремщики. Нет…не на русском языке, все так же на своем, гортанном и странном, но я их понимала. Вначале разобрала несколько слов, а потом их речь стала для меня совершенно доступной. Как будто я выучила их язык за несколько секунд. После всего что произошло у меня на глазах это «чудо» уже не казалось таким неожиданным. Мне еще никогда в жизни не было настолько страшно и дико как в эту минуту, когда я вдруг ясно осознала всю ничтожность себя самой и этой несчастной, чья голова лежала у меня на коленях. Она тихо молилась. А я понимала, что не поможет ни одна молитва. Бог слишком далек от этих адских тварей, к которым мы попали. Нужно рассчитывать только на себя и поэтому я жадно слушала все что говорили ОНИ.

— Мы подъезжаем к границе. Удачная перевозка Кхен, самая удачная за последние десять лет.

— Да, в Арказар обычно прибывает семь из десяти при лучшем раскладе, — они рассмеялись.

— Ну так я прихватил для них «еду». Сразу три порции, — и он расхохотался, а по моему телу пошли мурашки и по спине потекли ручейки ледяного пота. Значит не ошиблась — мы пища, жалкое звено в цепочке выживания.

— Ты всыпал смертным снотворное?

Я замерла со стаканом в руке, притворяясь, что пью. Но разве это имело значение, когда я проглотила уже больше половины?

— Всыпал. Заснут через полчаса максимум. Мы придерживаемся сроков. Приедем без опозданий. Ленц скотина, начнет торговаться. Я его знаю. Приезжает первым и старается урвать кусок получше да подешевле. Гребаная война. Когда она закончится?

— Никогда, пока существует семейка правящих демонов, они завоёвывают новые территории. Балмест — серьезный противник, он просто так не сдастся. Демоны и Черные эльфы не станут жить в мире. Каждый из них хочет абсолютной власти. Зато у нас все больше заказов. Рабы мрут как мухи.

— Да, но и обесценилось все в три раза. Теперь не качество подавай, а количество. Раньше я за вампиров мог просить по две тысячи дуций. За каждого. А теперь продать бы за полторы хотя бы троих.

Нас опять везли в фургоне связанных с заклеенными ртами, в кромешной темноте. Я почувствовала, как меня клонит в сон. Проклятое снотворное начинает действовать. Я старалась не спать, кусала губы до крови, не закрывала глаза, но все же моментами проваливалась в беспамятство и снова выныривала из него и опять борьба со сном.

Фургон остановился и нас начали выносить на улицу. Я расслабилась притворяясь спящей и прислушиваясь к тому, что ОНИ говорят:

— Троих вампирш возьму я, — услышала низкий голос, похожий на скрип несмазанной двери.

— Тысячу пятьсот дуций золота, Ленц.

— Не дам больше, чем тысяча двести.

— Тысяча пятьсот! Не меньше, — настаивал один из тюремщиков, — мы договаривались.

— Плевать. Они все из низшего клана. Ты привез мне товар второго сорта. За Гиен я не стану платить как за Львов.

— У нас не было таких условий. Значит я подожду других перекупщиков. Сейчас военное время, шлюхи и есть шлюхи и не важно какого клана или стаи. Давай тысячу пятьсот и бери вон ту беловолосую смертную в придачу, — не унимался тюремщик.

Я напряглась. Это он кого имеет ввиду? Вторая девушка-человек черноволосая. Блондинка только я, и то — была, я перекрасила волосы пару месяцев назад и сейчас они у меня огненно-рыжие.

— Не дури. Она не стоит и десяти дуций. Смертные долго не живут в военное время. Ее трахнет всего-то пару солдат, она истечет кровью и сдохнет. Да и кто позарится на нее? Кожа да кости, бледная, облезлая. Нахрен мне такая?

— Есть любители. Сам Руаха Эш, наш Великий Повелитель, имел смертную рабыню много лет, и ты прекрасно об этом знаешь. Она особенная. Посмотри какая белая у нее кожа и сверкающие косы. Если хорошенько отмыть с нее грязь и копоть — бриллиант померкнет перед блеском ее волос, а кожа заблагоухает, не то что у бессмертных. Красавица. Ты посмотри на тело, Ленц. Немного подкормить и слюни потекут у тебя самого. К тому же девственница.

— Сукин ты сын, жадная продажная скотина, — загромыхал тот, кого назвали Ленцем, — хорошо, тысяча четыреста дуций, и я беру смертную в придачу.

— Тысяча четыреста пятьдесят, — сказал тюремщик.

— Договорились. Переносите их в нашу повозку.

— Идите пустынными землями, мимо мертвого озера, Ленц. Армия Аша совсем рядом, охраняет границы. У тебя могут быть неприятности после того как ты нарушил закон и продавал рабов Балместу.

— Аш занят войной. Какое ему дело до торгаша живым товаром?