Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника - Кира Рамис

на Алю, то на Сеню, — прошу вас, не говорите Карине. Да и никому на свете. Могу я доверить вам этот маленький секрет?

Дети замерли, пронизанные внезапным чувством собственной значимости. И словно по команде, закивали — Аля с торжественной важностью, Сеня — с энергичным энтузиазмом.

— Эх, — только и смог выдохнуть мальчик, с сожалением представив себе орешки, которые могли бы быть, но пока не стали еще лучше. — А мне и такие, пустые, ой как понравились!

— А с начинкой, братик, они будут вдесятеро слаще! — весело подмигнула ему Марина, и ее улыбка была такой заразительной, что Сеня тут же просиял, уже предвкушая будущие гастрономические восторги. — Представь, внутри — густое, ароматное варенье… или мед… или сгущенное молоко.

Пока они мечтали, дорога вывела их на поляну, где царила оживлённая деятельность. Стоял густой запах свежеспиленного дерева, смолы и пота. Здесь трудились лесорубы, и могучие стволы с грохотом ложились на землю, густо поросшую молодой травой. При виде детей работа на мгновение затихла.

— О, а кто это к нам пожаловал! — радушно окликнул их усатый богатырь, главный в этой артели, с лицом, обветренным до цвета старого дуба. — Здравствуйте, Соколовы! Опять хвороста? Или, может, дров настоящих прикупить?

Сеня, расправив плечи и стараясь казаться взрослым и деловитым, выступил вперед. Он с достоинством достал из кармана заветную монету и протянул ее лесорубу.

— Хвороста, дядя Мирон. Самый сухой, пожалуйста. И… я сам выберу!

Лесоруб с ухмылкой принял плату и кивнул, с одобрением глядя на серьезное личико мальчишки.

— Выбирай, хозяин! Смотри, чтобы не подвел тебя поставщик!

Сеня, счастливый, тут же ринулся к аккуратным вязанкам, с важным видом постукивая по прутьям и прикидывая, какие из них дадут самый жаркий и послушный огонь.

И тут из чащи, словно тень, возник он. Некрас. Парень вышел, опираясь на топор, в простой рабочей рубахе, вытирая рукавом пот с лица. Волосы его были сбиты, но в глазах, прищуренных от солнца, горел тот самый упрямый огонь.

— Марина… здравствуй, — произнес он, и его голос прозвучал глуповато, с ноткой надежды.

— Добрый день, Некрас, — холодно, без тени улыбки, ответила девушка, инстинктивно сделав шаг назад.

Его взгляд упал на узелок в ее руках, откуда так соблазнительно пахло ванилью и свежей выпечкой.

— А что это у тебя? — Некрас сделал шаг ближе, жадно втягивая носом воздух. — Сдоба какая-то… Гостинец?

Марина не удостоила его ответом. Молча убрала руку с заветным свертком за спину, словно пряча не просто сладости, а частичку своей новой, независимой жизни.

Мужчины, наблюдавшие за этой немой сценой, не могли удержаться от шуток.

— Ох, Маринка, да ты вся вспыхнула, как маков цвет! — загромыхал один из них, подмигивая товарищам. — Неужто кому-то из нас, лесных волков, гостинцев нанесла? Признавайся, чье сердце-то завоевала? Мое, что ли?

— Ой, полно тебе! — вторил ему другой парень с белобрысой чёлкой. — Да кто б ни был, никаких денег не хватит, чтоб выкупить ее из цепких лап Карины жены Виктора! Такая красивая невеста — дорогое удовольствие!

Марина стояла, чувствуя, как по щекам разливается предательский румянец. Ей были неприятны эти вульгарные шутки, этот пристальный взгляд Некраса, от которого по спине бежали мурашки.

К счастью, их выручил Сеня.

— Всё! Я выбрал! — рапортовал он, подбегая и хватая сестру за руку. — Самые лучшие вязанки! Можем идти!

Его появление стало спасением. Марина, лишь кивнув на прощание лесорубам, развернулась и почти побежала прочь, увлекая за собой детей. Ей не хотелось больше ни секунды оставаться под оценивающими взглядами и тяжелым, полным ожидания взором Некраса.

Троица удалялась все дальше по опушке, и на полянке вновь воцарился деловой шум работы. Лишь усатый Мирон, почесав затылок, с удивлением произнёс, обращаясь ко всем и к никому:

— Куда это они путь-дорогу держат? Вон, вдоль леса пошли. А там, на всем протяжении, только дом Егора-охотника и стоит. Хотя, есть дома и чуть ниже, по деревне, конечно, было бы короче… Но раз за хворостом ходили, теперь им придется обходить, круг делать.

Мужики что-то пробурчали в ответ, уже погружаясь в привычный рабочий ритм. И только один человек не двигался с места. Некрас. Он стоял, оперевшись на топорище, и его хмурый, сосредоточенный взгляд был прикован к той точке, где за деревьями скрылась легкая фигура Марины. В его глазах читалось не просто разочарование, а нечто более сложное — упрямство, ревность и тлеющая искра догадки. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока последний отсвет ее платья не растворился в зелёной чаще.

Глава 30

Тропинка, по которой они шли, становилась всё уже и живописнее. Воздух в лесу был другим — более прохладным, насыщенным смолистыми ароматами и шелестом листвы под лёгким ветерком. И вот за очередным поворотом их взорам открылось неожиданное зрелище.

Участок Егора был огорожен не плетнем и не хлипким штакетником, как у других деревенских жителей, а настоящей крепостной стеной. Высокий, в рост двух человек, забор был сколочен из толстых, темных от времени и непогоды брусьев, заостренных сверху. Он выглядел сурово, надёжно и говорил о многом: о желании хозяина оградить свой покой от чужих глаз, о его силе и умении работать с деревом, и, конечно, о том, что в этих лесах водятся звери, с которыми шутки плохи. Такой забор мог остановить любого, кроме разве что самого ловкого и голодного хищника.

Марина на мгновение застыла, впечатлённая. Это было не просто жилище, а твердыня. Сердце ее забилось чуть чаще — от робости и предвкушения. Взяв себя в руки, она шагнула вперед и, преодолевая легкую неуверенность, постучала костяшками пальцев в массивные, тоже из добротного дерева, ворота.

В ответ из-за забора глухо, неохотно и очень внушительно донеслось низкое, басовитое рычание, перешедшее в гулкий лай. Судя по тому, как звучал голос, охранник за ними был крупный, серьёзный и явно неприученный бурно выражать радость при виде гостей.

Дети невольно прижались к Марине, а Сеня и вовсе схватил сестру за рукав. Но прежде чем кто-либо успел что-то сказать, с громким металлическим лязгом отодвинулся тяжёлый засов, и ворота распахнулись.

На пороге стоял Егор. Он открыл ворота, не спрашивая, кто пришел, будто был готов к любой встрече, будь то медведь, разбойник или сама судьба постучавшая в его ворота. В руках охотник сжимал тяжелый топор, но, увидев кто пришёл, опустил его, прислонив к косяку.

— Добрый день, Егор, — голос Марины прозвучал чуть смущённо, и она сама удивилась этой внезапной робости. — Мы вот… гостинцев тебе принесли. — Она сделала небольшой шаг