Последняя руна (СИ) - Иванна Осипова

и магистр смотрели с недоверием и иронией. Моё притворство их не обмануло. Одна Верика не понимала скрытого смысла нашей беседы, продолжая переживать о гибели отца. И представить страшно, что ощущает маг, из которого вынимают всю силу дара, иссушают до последней капли. Я немного прочувствовала это на практикуме.

— И вы, молодой человек, поступите так же, — Артикус повернулся к Айгермару. — Студентам нечего делать на развалинах. Будьте благоразумны.

Ни один из нас ничего не обещал магистру. Мы с Йоном промолчали, сохраняя спокойствие, но увидели решимость во взглядах друг друга. Выходит, Йон рыскал в поисках ответа на те же вопросы. И если развалины находятся на виду у любого студента, то откуда он узнал о запретной формуле?

Из кабинета магистра Дромеры мы вышли спустя несколько минут. Я радостно несла книги, предвкушая сколько всего нового узнаю о заклинании. Наставник напомнил, что о формуле можно говорить в учебных целях, но нельзя раскрывать её начертание или пытаться использовать. После объяснений я и не думала применить чары на практике. Да и повода у меня не было.

Оказавшись на улице, Йон будто хотел пойти с нами, но остался стоять у лабораторного корпуса. А у меня зрел план, который вряд ли понравился бы магистру Дромеру. Да и Айгермар остался бы недоволен. И хотя я размышляла о разговоре с хаотиком, но сейчас торопилась быстрее от него отделаться. От него и от Верики.

Глава 22

Я готова была бежать в общежитие, но Верика выглядела потерянной и грустной. Совесть не позволила бросить её в таком состоянии.

— Верь, что ему не было больно. Как при заклинании, которое мы разучивали на практикуме — мгновенная слабость и ты готов лечь и уснуть, — я попыталась утешить подругу. — Твой папа не страдал. Он уснул.

Я обняла Верику, говорила уверено, а сама сомневалась во всём. О формуле «рунной бабочки» мы ничего не знали. Книги в моих руках дадут ответы.

— Пусть так и будет, — согласилась Верика. — Я волнуюсь за тётю Чибеллу. Куда она пропала? Почему? Я очень хотела увидеть её. Думала, что в Академии есть родной человек. Все, кто добр со мной — исчезают. Папа, тётя… Теперь я боюсь, что и ты пропадёшь.

— Ну уж нет! Я не потеряюсь. Попробую узнать у Ди́ана или Йона о Чибелле Табис. И у магистра Дромера. Кто-нибудь обязательно подскажет.

— Они пятерых пропавших студенток найти не могут. И тётю не найдут, — в голосе Верики впервые послышалось явное возмущение.

Сославшись на усталость после практикума, я попрощалась с подругой. Время покажет, кто из нас прав. Книги магистра Дромера я спрятала в комнате. Стоило хотя бы пролистать их, но меня тянуло навстречу неизведанному. Рунологам так трудно сопротивляться тайне.

Под пристальным взглядом Чибити я пересмотрела одежду, выбрав наиболее удобную для вылазки. У меня были брючки и плотная куртка для практикумов на природе. Они отлично подойдут для того, что я затеяла.

— Носом чую, ты задумала что-то опасное, — ворчливо пробубнила белка, оценивая выбор одежды.

— Ты такая внимательная. Обещаю, что вернусь, Чиби! Я только осмотрюсь немного.

Я уговаривала себя, что никаких непонятных заклинаний читать не стану. Точно не в этот раз! Удеру при первой же опасности. Всего лишь посмотрю, что скрыто в тени разрушенной арки. После встречи с магистром Дромером старая лаборатория буквально не отпускала меня. Дар рунолога, распалённый тайной, звал в дорогу. Кончики пальцев невыносимо зудели. Это означало, что я на верном пути. Я понимала, какие силы звали за собой исчезнувших девушек. Если тёмный лаборант и существовал, то никакое проклятие не действует сильнее природного любопытства мага с даром рун.

— Вечер близко, — напомнила Чибити. — Академия страшное место. Особенно ночью. Древние стены хранят кошмары. Здесь происходят жуткие вещи. Да! Жуткие!

Я торопливо одевалась, рассеяно слушая наставления белки. Чибити многозначительно замолчала.

— А мне не страшно! Я не боюсь глупых легенд.

— Никто не боится пока не встретит его…

— Тёмного лаборанта?

Стоило поговорить о легендах Академии с «опасной» белкой. Уж она наверняка слышала множество сплетен на этот счёт.

— Его! — она оборвала меня не подтверждая предположение, но и не отрицая. — Ты сама идёшь к нему в руки. Так обычно и происходит. Это правило никогда не нарушается.

— Откуда тебе знать, что я иду в лабораторию? И как оно происходит? Происходит что? Все такие загадочные, аж вздохнуть страшно!

Я была готова кинуться в омут приключений, а белка стояла у меня на пути. Предостережения магистра и Йона не остановили меня, так Чибити не стоит и стараться.

Вовремя сообразив, я нашла в вещах светящийся шар. Рунологи не умеют делать фонари сами, но мы легко пробуждаем свет, рисуя символы.

— Все туда идут. Сами идут и сами гибнут. Рано или поздно, — Чибити насупилась. — Опасная белка смогла убежать и спрятаться.

А вот это уже любопытно! Я остановилась возле стола, где сидела рыжая ворчунья.

— Ты была в старой лаборатории?

— Кажется…

Она сомневалась, но я уже знала, что Чибити не придумывает. Память понемногу возвращалась к ней. Когда-нибудь это должно было случиться.

— Темно, но так интересно… Ох, я глупая!

Чибити закрыла лапками голову. Я ждала, вспомнит ли она что-то ещё. Ждала и рвалась скорее в запретное место. Магистр Дромер и Йон немедленно заперли бы меня в комнате, если бы знали.

— Страшно. Ужасные люди. Бабочки… Нет! Я ничего не видела! Ничего не знаю!

Она соскочила со стола и в два прыжка оказалась на постели. Чибити скрылась, нырнув под подушку.

— Что делали люди?

Я приподняла край подушки и упёрлась взглядом в дрожащий рыжий хвост.

— Никого нет дома, — буднично пропищала Чибити и зарылась глубже.

— Ну нет, так нет! Сиди и дрожи!

Я разозлилась. От недомолвок сводило скулы. Пора разобраться в деле тёмного лаборанта и проклятия. За всеми делами я почти позабыла, что опасности подстерегают меня на каждом шагу. Комната тридцать шесть проклята, и я вместе с ней.

— Я не такая трусиха, как некоторые, — подвела я итог беседы.

С этими словами я закрыла дверь и ушла, оставив белку наедине с тенями прошлого. В старую часть парка я старалась идти узкими тропками, чтобы не встретить знакомых. Ближе к разрушенному корпусу сомнения одолели меня. Я будто видела осуждающий взгляд Айгермара, вела тихий диалог с ним и с магистром Дромером. Для обоих я нашла главное оправдание, почему нарушаю запрет. Лария… Лария Хермин. Воспитанница моего отца. Я должна знать, что произошло, но никто не желает рассказывать правду. Значит я сама