Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома - Константин Фрес

разрушений, что могут произойти в твоей душе, — ответила я. — Ведь если ты так будешь поступать, ты уподобишься ей. Ты хочешь быть похожа на нее?

Рози подумала и отрицательно замотала головой.

— Вовсе нет! — с испугом ответила она.

— Вот поэтому больше не разрешай огненным мальчикам так поступать, — мягко сказала я. — Не нужно. Они защищают нас — за это им спасибо. Но из защита нужна только тогда, когда на нас действительно нападут. Не иначе.

Рози помолчала, словно прислушиваясь к чему-то.

— Они сказали, что больше не будут, — оповестила она меня. — Они просто сердиты на нее. Но больше не станут ее пугать. И еще они сказали, что у них есть для тебя подарок!

— Подарок? — удивилась я.

— Какое-то замещение… завещание…

— Что?! Завещание?!

— Ага, да. Они нашли его в ларчике у мадам Зина. Там написано про тебя. Только взять мальчики его не могут. Оно же сгорит.

Так-так-так-так!

Значит, завещание все же было! И мачеха скрыла его от меня!..

Глава 9. Два дома Эвансов

Работницы наши за вкусную похлебку привели в порядок все крыло дома.

Остатки переломанной мебели пришлось порубить и пустить на дрова.

Пыльные ковры, те, что остались, вытащили из дома и выколотили как следует. Один даже вымыли. И он приобрел яркие цвета, стал ну почти как новый.

Добрались они и до чердака.

По скрипучей лестнице поднялись наверх. С трудом отперли дверь, затянутую паутиной.

И обнаружили целые залежи пыли и мусора, которые надо было в спешном порядке убрать.

Весь хлам оттуда вынесли.

Щетками и вениками смели паутину и пыль.

Промыли каждую досточку на полу, отскребли двери, надраили до блеска медные ручки.

Окошки на чердаке были совсем маленькие.

Но все стекла в них оказались целы.

И рамы, хоть и старые, а не рассохлись. Их когда-то выкрасили отличной коричневой морилкой. Это и уберегло окна от разрушения.

Мои работницы усердно носили воду, разводили щелок, и драили все так, что брызги летели.

И усилия их увенчались успехом.

Да, дом был пустоват, и эхо каталось под потолком от их веселых голосов.

И роскошью у нас и не пахло. Роскошь – это шторы, диваны, красивая мебель и дорогие ковры. Цветы в хрустальных вазах и красивые хрустальные люстры.

Всего этого, конечно, не было.

Зато мы с Ивонной нашили новых занавесок из белого полотна. Самых простых, но они освежили темные окна комнат.

Рози отыскала какую-то старую вазу на чердаке, кое-как спустилась в сад и там набрала первых расцветающих цветов.

Маленький лакированный столик, что стоял на лестничной площадке, мы накрыли свежей скатертью, тоже из самого простого полотна, и поставили незамысловатый букет Рози туда.

Как раз под отмытыми мной портретами.

— Вот они, огненные мальчики, — сказала Рози, усаживаясь в свое кресло после хлопот. Она кивком головы указала мне на картину, где дама брела по саду. И теперь-то я рассмотрела среди розовых бутонов четыре шаловливых мордашки.

— Какие милые дети, — пробормотала я. — Что с ними стало? Почему они стали призраками?

Рози пожала плечами.

— Они сказали, что умерли… очень нехорошо. Не сказали, как. Но кажется, госпожа Зина к этому как-то причастна. И потому они на нее злы. Это ведь ее картина. Это ее мать гуляет по саду.

— А мальчики, верно, ее братья?

У меня мороз по коже побежал.

Рози кивнула.

— Кажется, да. Но они не любят говорить об этом. И хотят только одного — чтобы их картина отпустила. Они устали.

— А как это сделать? Я бы помогла им.

— Они сказали, что еще не все сделали. Поэтому не могут уйти.

Рози вздохнула. Ей было жаль ее необычных знакомцев.

— Идем, — сказала я. — У нас еще куча дел. Пока Итан спит, мы можем перестирать его распашонки. И твое платье сесть дошивать. Ты в нем будешь красотка! Я прилажу к воротничку кружева, а на корсаже вышью цветы тонкими ленточками.

— О, идем! — обрадовалась Рози, разворачивая свое кресло.

Теперь все было чистым и свежим. Ну, разве что за исключением того крыла, куда мы еще не заходили. Но и зачем? Нам и тут комнат было предостаточно. Да и работы тоже.

Но после нашей глобальной уборки в доме сразу стал легче дышать.

А скоро наши работницы добрались и до чердака.

Ивонна там нашла старую деревянную шкатулку с маленьким замочком. Она сама ее отмыла и очистила, и вручила мне.

— У каждой хозяйки должна быть шкатулка для денег! — произнесла она торжественно.

«Да, как у мачехи — ее ларец с завещанием, — невольно подумала я. — Интересно, почему она просто не сожгла его? Почему не избавилась? Значит, не может… Или там написано что-то и для нее, от чего она отказаться не в силах!»

Но эту задачу мне только предстояло решить.

В шкатулку я торжественно уложила наши нехитрые богатства.

— Ивонна, спроси у женщин, что у нас работают, кто из них хочет остаться у нас на постоянную работу?

— Я уже спрашивала, госпожа. Двое согласные. Остальные считают, что с нас, кроме супа и нескольких медяков, взять нечего, — Ивонна победно усмехнулась. — Поэтому домоют ту комнату, что вы себе хотите взять под кабинет, и уберутся прочь.

— Что ж, их право, — вздохнула я. — Пусть идут. А для оставшихся ты пойдешь и купишь мыла…

— О, нет!..

— О да. Нагреем воды. Пусть отмоются как следует.

— В господской ванной!.. Неслыханно.

— Ты же не хочешь, чтоб они развели вшей? Так вот, купишь мыла, отрезов синей ткани им на юбки…

— Каким-то проходимкам?!..

— Ивонна! Теперь это наши с тобой помощницы! Они будут заботиться о нас, а мы должны будем позаботиться о них.

— Еще скажите, чепчики им с оборками и лентами?!

— Да, свежие чепчики не помешают. И чулки. И полотна на рубашки и передники. Пусть займутся, сошьют себе новую одежду. В моем доме все должны выглядеть прилично! А старое платье сжечь в печи, как только помоются.

Ивонна даже плюнула от досады.

— Работают без году неделя, — сварливо проворчала она, — столько не заработали! Больше проели!

— Ивонна!

—…тогда и вам присмотрю обнову, — не унималась она. — А то о других думаете, а сами в обносках ходите!

— Я купила