Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело (СИ) - Даша Семенкова

– Что так? Дорого слишком? – спросила, вспомнив прогулочную яхту Милоша. Похоже, я не в полной мере оценила размах его мотовства.

– Запрещено. Скорость слишком велика, опасно, – пояснил Василь. – Но ты права, если всякий раз сюда мотаться, быстрее будет в квартале у себя в трактире поесть. Вот если бы делать заказ...

Бинго!

– Ну конечно. Для меня большая честь магов кормить. Приходи, пробуй, и заказывайте сколько вам будет угодно.

– Да неужто? Тогда сооруди-ка мне свой бутерброд с коммерческой тайной, – ухмыльнулся он.

– Есть котлеты в панировке. Куриные, но вполне жирненькие. Видишь, только открылись, ещё не развернули торговлю.

– Вижу, – фыркнул он, окинув заметную из окна вывеску с шарадой насмешливым взглядом. – Тогда присылай приглашение, когда развернешь.

Он забрал вынесенные из кухни кульки с картошкой, повел над ними носом, расплатился и устремился на выход.

– Эй, куда присылать-то?

– Мне, куда же ещё. В магическую лавку, – он обернулся через плечо, вздохнул и провел кончиком пальца по стене, будто чертил каракули. – Все, бывай здорова.

На стене осталась надпись, черная, словно сажей рисовали. Адрес. Не лавки, номер его дома и апартаментов. Надо сказать, почерк у моего мага был так себе.

В отличие от изящного, летящего, с завитушками, коим на надушенном листке с виньеткой было написано письмо от Ивы. Мне вручили его, едва вернулась домой. Приятельница шутя (она ловко умудрилась передать тон, подобрав слова) укоряла за то, что меня невозможно застать, и приглашала в гости.

"Большая часть регаты позади, а наш дорогой Милош уверенно держит лидерство. Сегодня мы устраиваем небольшую вечеринку в его честь. Только для друзей, не в бальных платьях, так что тебе не составит труда наскоро собраться и уделить нам час-другой своего внимания. Надеюсь, ты понимаешь, что нельзя игнорировать общество..."

И так далее. Меня мягко отчитывали за плохую посещаемость. Так, что стало предельно ясно – игнорировать действительно ни в коем случае нельзя.

Выбрав самый смелый наряд в своем гардеробе, я сделала макияж поярче – гулять так гулять. И отправилась в гости. Туда меня Лука отпустил без обычного ворчания, не навязался сопровождать и даже одобрил.

– Приятно видеть, азорра, что вы наконец одумались и вернулись к развлечениям, какие даме вашего круга положены, – с довольным лицом изрек он на прощание. – Вот это хорошо, этому азор Милош порадуется. Не забывайте шаль в машине, вечером бывает свежо.

35.

У Иви был чудесный дом. Конечно, не такой огромный и роскошный, как наша вилла, но зато с садом и небольшой тенистой аллейкой, ведущей к крыльцу. Я шла по ней как по ковровой дорожке в своем нарядном платье.

На газон у беседки выставили столики, кресла и скамейки. Лица всех гостей, сидевших и прогуливавшихся там, обратились ко мне. На выражение этих лиц приятно было взглянуть – они не просто удивились, меня явно не узнавали. Разговоры смолкли.

– Николина, вы ли это! – воскликнула наконец одна из подружек Ивы, кудрявая брюнетка. Я помнила ее с того дня, когда регату провожали. Тогда она на меня смотрела как на пустое место. – Какое прелестное платье!

Казалось, меня впервые заметили. Окружили вниманием, будто я теперь по-настоящему была одной из них. Усадили за стол, налили шампанское, немедленно втянули в светскую беседу. Ива, посматривая на это, украдкой посмеивалась.

Обсудили новости регаты. Выпили за успех Милоша. Какое-то время болтали, шутили – обычная дружеская вечеринка. И, как всегда бывает в больших компаниях, вскоре все разбрелись по кучкам. Кто-то взялся играть на лужайке во что-то вроде бадминтона. За одним из столов затеяли партию в карты.

Я расположилась на качелях вместе с Ивой. Лео, художник, принялся нас качать.

– Ну и к чему был весь твой маскарад? – спросила она. – Неужели нельзя было сразу выглядеть нормальным человеком! С которым общаться не страшно.

– Неужели когда я одета в серое, со мной страшно общаться?

– Угу. У тебя сразу такой строгий вид, прямо как у моей школьной учительницы богословия. Ждешь, что в любой момент врежешь линейкой по шее и примешься читать проповеди.

– А мне этот образ нравится еще меньше, – возразил Лео со свойственной ему прямотой. – Слишком вызывающе для столь утонченной внешности. Грубовато.

Ива рассмеялась и заявила, что он, конечно, большой оригинал, и всем это известно. Но если волосы, убранные в сиротский узел, и платья мешком по его мнению украшают женщину, то и вовсе чудак каких поискать.

– Я так не считаю. Это не украшение, а своеобразная броня. Ширма, за которой старательно прячетесь, чтобы стать невидимкой. Я прав, азорра Николина?

– Допустим. Но что же мне, по-вашему, носить?

Он окинул меня внимательным и серьезным взглядом. Будто мысленно переодевал.

– Слои тонкой, летящей полупрозрачной ткани цвета утреннего тумана или неба в грозу. Свободный силуэт, чтобы не выставлял напоказ, а подчеркивал вашу стать. Распустить локоны, у вас ведь чудесные волосы. – Он поморщился. – И поменьше краски на лицо. Чуть-чуть, едва заметно.

– Похоже на призрака, – отозвалась Ива.

– Да, нечто вроде. Таинственно и нежно.

С этими словами что-то такое промелькнуло на его лице, что заставило меня смущенно отвести глаза. Вроде и тон не заигрывающий, скорее, деловитый, и смотрел с профессиональным интересом, но все же...

Впрочем, они тут же завязали спор о том, что важнее – мода или индивидуальность, я включилась, и ощущение прошло. Решила считать, что показалось. Почему-то внимание Лео заставляло нервничать. Словно он видел больше, чем другие, возможно что-то, что я не хотела бы показывать.

Когда вернулась домой – поздно, уже давно стемнело, я все думала о нашем разговоре. Желька вынимала шпильки и расчесывала мои волосы, а я смотрела в зеркало и пыталась представить себя в том образе, который он описал. И не могла понять, хорошо это будет или плохо.

Вроде бы слишком блекло, но с другой стороны утонченно, что ли. В конце концов не выдержала, рассказала горничной и спросила, пошло бы мне или нет.

– К лицу бы может и пошло, но вообще нет, – ответила та не задумываясь.

– Почему?

– Потому что это такое получается что-то трепетное, не поймешь, то ли дама, то ли потустороннее что-то. Из тех, знаете, кто вздыхает, молчит и смотрит