Азимар. Шрамы твоей души - Эмили Ли

вполне уютно. Закралась та же мысль, что и в таверне. Это место связано с Лиамом, поэтому ей было спокойно.

Когда он вернулся с подносом, Стефани поспешила подняться и помогла ему накрыть на стол. Они молча, торопливо ели, голодные после бурной ночи и не менее яркого утра, бросая друг на друга теплые взгляды. Насытившись, девушка решилась разузнать более детально про их будущую авантюру, но Лиам прижал палец к губам. Стефани удивленно округлила глаза, не понимая, почему нельзя об этом говорить, ведь они же одни. Он прошептал:

– Никогда нельзя быть уверенным наверняка. Обсудим всё после моей смены.

Она согласно кивнула.

Тишина и полный желудок сделали обоих сонными. Лиам сполз в кресле чуть ниже, чтобы не было необходимости держать свою голову, на минутку прикрыл глаза. Стефани улыбалась, видя, как его дыхание стало ровнее, лицо расслабленее, а рука безвольно повисла. Он выглядел таким милым, что её душу затопила щемящая нежность. Девушка сидела, не сводя с него глаз, боясь пошевелиться и нарушить его покой. В какой момент сама закрыла глаза – не помнила…

– Ли-а-ам!

Голос Мадам вырвал из сна. Стефани подскочила, сердце отчаянно билось о ребра от испуга. Увидев, что Лиам так и не проснулся, она стала его тормошить.

– Мадам, – одними губами сказала Стефани, когда его глаза, сонно прищурившись, смотрели на неё, пытаясь понять, что происходит.

Он устало поднялся и поплелся в общий зал, на ходу приглаживая взлохмаченные волосы. Стефани удивленно смотрела ему вслед: никакого беспокойства, что его наругают за отсутствие на рабочем месте, и что весь вид его красноречиво говорил о том, что ещё минуту назад тот сладко спал.

– Молодой человек! Ты опять спал?! – донесся рассерженный голос Мадам. – Мне кажется, что после того, как Никон уволил тебя, ты стал ещё больше уставать. Что ты делаешь ночами, что не успеваешь спать?

– Этого больше не повторится, – угрюмо пробормотал Лиам.

– Конечно, не повторится! – воскликнула Мадам, от диапазона её голоса он болезненно сморщился. – Ты же не хочешь остаться и без этой работы?

– Я вас понял, – так же тихо и недовольно пробурчал мужчина.

– Милостивая Ксандора! И за что я тебя терплю? – всплеснула руками Хелен и скрылась в недрах дома.

– За то, что второго такого идиота в Нижнем городе, который бы согласился на вас работать за такие монеты, не найти, – себе под нос проговорил Лиам.

Он говорил очень тихо, но Хелен каким-то непостижимым образом услышала.

– Поговори мне ещё, останешься и без этого, – она снова вышла в общий зал. – Приготовь мне чай.

– Да, Мадам Хелен.

Лиам принес заваренный напиток, сервировал ей стол, а потом уселся на своё место.

– Было что стоящее? – спросила Хелен.

– Пытались всучить саланов, – буркнул он.

– Выставил? – женщина скосила на него взгляд.

– Естественно, – криво ухмыльнулся Лиам.

Хелен вернулась к своему напитку.

– Те охотники возвращались? – спросила она через некоторое время. Он покачал головой. Мадам скрипнула зубами и раздраженно приказала: – Найди новых!

– Уже нашел.

– И?

– Вы хоть раз пытались поймать волака живьем? – саркастически ответил Лиам, устремляя на неё взгляд. – Уверен, им надо время. Если не вернутся с добычей, то найму следующих.

Хелен недовольно поджала губы, потом сделала ещё пару глотков и небрежно отставила кружку.

– Не беспокой меня до конца дня, – она поднялась и ушла в соседнюю комнату, захлопывая за собой дверь.

Стефани, наблюдающая за всем происходящим из своего укрытия, не могла прийти в себя. Её Лиам… Её милый Лиам и Мадам… То, как смело он с ней говорил… словно… словно… И как Хелен снисходительно относилась к его вольностям… В голове крутились мысли, всё никак не желая формироваться в какое-либо правдоподобное объяснение всему… Ей вдруг стало страшно. Стены стали давить, мешая дышать. Не беспокоясь быть обнаруженной, Стефани выскочила из комнаты и бросилась на улицу. Лиам догнал её и схватил за руку, развернул к себе.

– Стеф, что произошло? – его взгляд испуганно метался по её лицу, не понимая.

– Хохотун? Теперь волак? Зачем Мадам живые монстры? Что она делает с ними? И почему ты помогаешь ей? И где ты пропадаешь по ночам? – она не заметила, как сорвалась на крик. Внутри всё сжималось от страха, превращаясь в дрожь тела. – Отвечай!

Они привлекли внимание, и Лиам потянул её за угол дома, обхватил ладонями её лицо, всматриваясь с мольбой в глаза, быстро зашептал:

– Стеф, прошу тебя, нельзя чтобы нас кто-то услышал. Давай поговорим попозже.

– Порой ты становишься таким чужим… странным незнакомцем, о котором я совсем ничего не знаю… я хочу тебе верить… ищу оправдания… спрашиваю, но ты всегда уходишь от ответа… ты пугаешь меня… вот как сейчас с Мадам… – она почти задыхалась от нахлынувших эмоций. Страхи вырвались на свободу вместе с её слезами. – Кто ты такой, Арараг тебя забери, Лиам?

Его лицо словно окаменело, лишаясь при этом краски. В глазах застыла боль, быстро сменяющаяся обреченностью. Он отпустил её и отошел на шаг.

– Я не всё могу рассказать, как и не всё могу объяснить. Но я с тобой никогда не притворялся, – он судорожно выдохнул и проглотил застрявший в горле ком. – С тобой я был собой. Лиамом. Жаль, что этого оказалось недостаточно.

– Трус! – выкрикнула она ему в лицо. – Боишься рассказать мне правду!

– Да. Эта черта во мне тебя тоже пугает? – горькая ирония просочилась в голос, выдавая живущую внутри боль души.

Стефани громко всхлипнула, зажала рот рукой и бросилась прочь. Убежать. Не видеть. Не чувствовать. Не знать. Рыдания душили, вызывая спазм горла, и ей пришлось остановиться. Прислонившись к стене какого-то дома, Стефани сползла вниз, садясь на землю. Все их счастливые моменты сумасшедшим калейдоскопом проносились, сменяясь недомолвками и тайнами. Она громко рыдала, оплакивая своё счастье, что было с человеком, которого придумала себе сама. Всё придумала…

***

Все чувства разом выгорели, когда он увидел в глазах Стефани страх. В какой-то момент он поверил, что на свете есть человек, который примет его любым, с кем можно не притворяться. Он позволил себе быть счастливым… За что и поплатился. Он цеплялся за сковавшую душу пустоту, запрещая себе боль. Больно только живым. А он устал. Устал быть живым. Устал чувствовать. Устал разочаровываться. Он просто устал.

Ноги сами вернули его в знакомое место, где он вот уже несколько лет проводил изо дня в день. Зачем-то зашел в ту комнату, где ещё недавно сидел и смотрел на неё. Где его Стефани так нежно улыбалась ему, держала его за руку…

ты пугаешь меня…

Кто ты такой, Арараг тебя забери,