(не) Рабыня для двоих (СИ) - Рождественская Тоня

Глава 41. Ключ к сердцу

Теодор проследил за падением кинжала. Шлепнувшись, оружие раскидало в стороны горячий песок, тот же песок, что обжигал колени павшего мужчины, в одночасье лишившегося всякой надежды. Он выглядел опустошенным, потерянным и совершенно несчастным. Не осталось и следа присущей ему горделивой стати, его фигура сгорбилась, а взгляд потускнел.

— Ты обещаешь отпустить ее? — поинтересовался воин сдавленно. — И не причинить боли?

— За возможность доставить твою голову Феанору, я бы пообещал даже отвести ее лично во дворец, живую и невредимую, — хмыкнул мужчина с бледным лицом. — Но, думаю, все-таки, это будет немного лишним.

Тео шутку не оценил, метнув на противника жесткий взгляд красивых карих глаз. Тот театрально поклонился и пафосно поклялся оставить Элланию в покое.

Девушка вздрогнула, видя, как рука Теодора потянулась к кинжалу. Из горла ее вырвалось жалобное: «Нееееет!» Но хватка на шее стала сильнее, заглушая ее голос. Она отчаянно схватилась за шершавую и слегка горячую ткань на пальцах, сжимавших ее шею, пытаясь разжать их, но эти попытки были пресечены очередной жесткой встряской.

— Не бойся, — тихо прошептал Тео, выдавив слабую улыбку.

Эллания теряла возможность дышать. И это было вовсе не связано со сдавливающим кольцом по-настоящему жестоких рук. Нет, она судорожно хватала воздух, оттого что понимала, что еще секунда и ее мир рухнет. Рухнет навсегда. Потому что как она сможет существовать, если будет знать, что за эту возможность он заплатил своей жизнью?

— Не бойся, — повторил Теодор. — Потому, что я не боюсь.

Он посмотрел на нее, но в его взгляде не было жалости к себе или паники от осознания того, что его ожидает.

— До тебя я словно и не жил вовсе… Просто существовал… без эмоций, без тепла, без души… — он решительно сжал кинжал. — Спасибо, за то, что ты вновь подарила мне возможность чувствовать. Спасибо за то, что ты снова научила меня…

— Хватит уже, красавчик, — злобно оборвал его бледнолицый. — Я начинаю терять терпение!

Он снова слегка встряхнул Элланию, как бы демонстрируя свою безусловную власть, и нетерпеливо поднес к ней хищно поблескивающий меч.

— Твои признания сейчас никому не нужны. Сделай, что должен, и спаси уже свою милашку, пока я не подарил ей такой же шрам, которым наградил меня когда-то твой отец!

Стало ясно отчего он ненавидел Вассетов. И эта ненависть сочилась из него, словно яд.

— Ты самая добрая, самая смелая, самая удивительная женщина из всех, кого я когда-либо знал. Поэтому ничего не бойся, — мужественно повторил Теодор, глядя ей в глаза, и поднес клинок к своему горлу…

И в эту секунду, Элла вспомнила кое-что очень важное. Ведь она обещала себе, что больше никогда не будет ничей невольницей. Элла вспомнила, что у нее есть все для того, чтобы выполнить это обещание. Одни путы она уже сломала, чем эти перчатки отличались от них?!

— Я и не боюсь! — воскликнула девушка решительно, и страх действительно ушел из ее разума. — Потому, что я еще и самая могущественная!

Эллания зажмурилась на мгновение и снова сжала въедливые пальцы мучителя, но на сей раз на ее ладонях послышался едва заметный треск…

Ошарашенный легким разрядом, тот неосознанно разжал ладонь, теряя над ней контроль, и девушка, вывернувшись, резко въехала мужчине локтем в подбородок, так, как когда-то ее учил Теодор. А затем толкнула обеими руками в живот, теперь уже вложив в этот удар всю освободившуюся в ней силу.

Прорезаемый током агрессор отлетел в сторону, шлепнувшись на песок, как мешок костей. Элла видела, как глаза его налились кровью, и ей показалось, что одна только ярость, разрывающая этого человека изнутри, поддерживала жизнь в его искалеченном теле. Он угрожающе сжал меч, глядя на нее так, будто бы хотел передать все ужасы, которые собирался с ней сотворить, и от этого кошмарного взора ее саму словно тряхануло.

Но тут она увидела быструю тень, и рядом с мужчиной оказался Теодор. Выливая всю ненависть и гнев, что господствовали сейчас в его душе, он безжалостно воткнул так любезно предоставленное ему оружие обидчику прямо под подбородок.

— Передавай привет другим «пальцам», — с наслаждением прошипел он, глядя в стекленеющие глаза противника.

Бледнолицый несколько раз конвульсивно дернулся и снова повалился на песок, на сей раз уже без возможности подняться…

Теодор, тяжело дыша, обернулся к девушке.

— Ты в порядке? — спросил он, быстро оказываясь рядом.

Та смогла только кивнуть. Мужчина стремительно обнял ее, захватывая в свои объятия, будто бы хотел оградить от опасностей, которые все еще могли ей угрожать. Элла бессильно прижалась к нему, и слезы, которые до этого словно бы застряли в ее глазах, вдруг полились не сдерживаемым потоком, унося с собою боль и не прошедший до конца мандраж…

— Сначала я думал, что ты станешь украшением моей спальни, — говорил Альмир Эмирхан, глядя на садящееся за водную гладь солнце. — Затем, я решил, что ты станешь украшением моего дворца. И только теперь понял, что если бы сразу осознал твою настоящую ценность, то ты могла бы стать украшением моей жизни…

Они снаходились вдвоем на террасе, и едва заметный гомон суетливых слуг, бегающих внизу и готовившихся к окончанию дня, слегка прерывал уже наползающую тишину ночи. Принц стоял также ровно и горделиво, как и прежде, хотя в его движениях все-таки угадывалась осторожность, присущая человеку, недавно получившему увечья. На широких плечах была накинута царственная накидка, скрывающая окровавленные бинты и раны, а лицо все еще отдавало болезненной бледностью. Но она не могла скрыть его красоты и утонченных, хоть и мужественных черт.

— А теперь ты навсегда покинешь меня… и это только моя вина…

Он повернулся к девушке и осторожно коснулся ее руки, лежавшей на периллах. Та посмотрела в глубокие темные глаза и тепло улыбнулась в ответ на его немую просьбу.

— Я хочу, чтобы ты знала, Хылым Хая ти, — продолжил Альмир Эмирхан проникновенно. — Я всегда буду благодарен тебе за спасение. И куда больше за спасение души. Потому что благодаря тебе я действительно понял, что значит любить…

Он легко коснулся ее щеки. Почти как раньше, только если обычно за этим всегда следовал поцелуй, то теперь он лишь горько улыбнулся и вздохнул, отнимая руку.

— А еще хочу сказать, что всегда буду ждать тебя. И если ты когда-нибудь вернешься в Аллористан, я встречу тебя, как равную себе.

— Нет, — озорно отрезала Элла.

— Потому что ты не вернешься? — с болью в голосе переспросил тот.

— Потому, что, когда я вернусь, я буду куда могущественнее вас.

Она игриво улыбнулась, и Альмир Эмиран не мог не улыбнуться ей в ответ.

— Корабль ждет, — сказал Риордан, подгоняя Элланию, в последний раз оглядывающую величественные очертания Аллористана.

Эта страна не стала для нее родной, но помогла отыскать настоящую себя, прежде пугливо скрывающуюся ото всех, и уже за это преображение Элла не могла не быть благодарной.

Девушка послушно кивнула и легкой поступью вбежала на палубу, где их ожидали Карл и Теодор, задумчиво вертящий в руках неприметный каменный куб.

— Что ж, — обратилась она к Тео. — Все было не зря! Вы наконец-то получили свой ключ.

Теодор внимательно посмотрел на нее и его губы тронула едва заметная улыбка.

— Я обрел здесь гораздо большее, — низким голосом сказал он и схватил ее за талию, притягивая к себе.

Элла хотела пошутить что в отличие от нее он так и не открылся, но решила не прерывать этот сладостный момент. В конце концов его многолетнюю броню следовало еще разбивать и разбивать. Да и много ли на свете женщин, ради которых Теодор не просто был готов отдать свою жизнь, а даже встать на колени?! Так что когда-нибудь она все-таки услышит заветное «люблю». Поэтому она просто хмыкнула и весело поинтересовалась, что именно.

— Ключ к моему сердцу, — ответил тот искренне.