Его любимая Кошка (СИ) - Калина Анна

Рик заметил как Ави вздрогнула, услышав эти слова джинна.

– Если чаруют люди, то вряд ли они понимают суть того артефакта, что к ним попал, – покачала головой Ави, – и знай они, как это сделать, они бы уже захватили дворец и подчинили себе всех, кого нужно.

Рик много вопросов хотел бы задать. Но для этого было неподходящее время.

– А магические ордены? – удивился Рик. – Неужели нет контроля среди магов?

Руфус со вздохом покачал головой, потом погрозил Рику пальцем.

– И чем ты меня слушал, олух, я же сказал, что большинству магов до людей нет дела. Разве что какой-то залётный маг случайно заметит странности в городе и донесёт своим. Но тут дело случая… Как это вышло с Ави.

***

Руфус исчез так же внезапно, как и появлялся на зов. Просто фыркнул, перекинулся белой крысой и исчез, на прощание сообщив, что убежал стеречь амулеты. И мы остались с Файсом наедине. Всё было так остро и ярко, дрожь в пальцах, волнение, жар, приливающий к щекам.

– Какой красивый фрегат, – шепнула я, бросаясь к макету корабля.

Действительно красивое изделие. Искусная резьба по корпусу, белоснежные паруса — детализация макета была поразительной. Здесь были даже крохотные пушки, ядра, шлюпки и матросы. Всё в масштабе, всё подробно и качественно. Про украшавший нос корабля бюст русалки я вообще молчу. Как можно было выполнить настолько тонкую резьбу? Крохотное лицо со всеми деталями. Корабль будто плыл по волнам, надувая паруса под порывами ветра.  Казалось, стоит прислушаться — и услышишь шелест волн и крики чаек, океан вздохнёт и бросит в лицо солёные морские капли…

– Это «Крылатый», – с теплотой в голосе произнёс Файс, – корабль, где я служил капитаном.

Я даже отдёрнула руку от кормы корабля, услышав слова безопасника. Название судна я не разглядела на модели, слишком была увлечена общим видом и крохотными деталями. «Крылатый» был легендой! О нём без остановки говорили на Фаринго, о корабле, его отчаянной команде и уникальном, совершенно бесстрашном капитане. Только вместо имени многие часто называли прозвище капитана, которое ему дали во флоте противника. Капитана я никогда не видела. Да и мало кто описывал его внешность. А вот о его героизме ходили легенды.

– Ты Шершень? – почти с благоговением произнесла я.

В ответ Файс… покраснел. Никогда не думала, что такой огромный и грозный мужчина, которого я про себя всё ещё звала дикарём, может так явно смущаться.

– Не люблю эту кличку, да и многое, что говорили обо мне… это выдумки, леди, – пожал он плечами.

Выдумки? Насколько я знала, Шершня боялись многие капитаны противника. Боялись, но уважали за благородство и порядочность.

– Шершень гениальный стратег, картограф и… – осеклась, понимая, что рассказываю Файсу про него самого.

Лорд-безопасник отступил от меня на шаг и с усмешкой поклонился.

– Ты также легенда в своих кругах, – выпрямившись, шепнул он, – в госпитале тебя боготворили.

– Всё дело в посттравматическом синдроме, – отмахнулась я, – раненым свойственно привязываться к медсестрам.

– Наслышан об этом факте…

И он с усмешкой приподнял бровь. Мимика у этого мужчины была обворожительной, и я уже не в первый раз поймала себя на мысли, что представляю его лицо без бороды. Он признавался в чувствах уже не в первый раз. Чисто, откровенно, без каких либо прикрас. И эта детская откровенность и искренность подкупала… С Инигором всё было иначе. Инигор меня не завоевывал, он меня обманывал. Он играл роль идеального героя любовного романа. Старался казаться тем, кого я желала видеть… а я так хотела согреться.

– Прошлое таит множество секретов, – шепнула я.

Неприятная тема, но её нужно было поднять. Файс не дурак, и он прекрасно понимал, что связывало меня с Инигором. И меня это угнетало, я ощущала себя грязной, порочной, испорченной…

– У всего есть прошлое, от камня до континента, – пристально глядя мне в глаза, внезапно произнёс Файс, – Думаю, у людей тоже есть на это право.

Эти слова были для меня. Сейчас Эллерик Файс чётко, со сталью в голосе говорил мне, что ему безразлично мое прошлое и всё те ярлыки, что общество готово было повесить на женщину с моей репутацией. Я осознавала, что имею право на ошибки, прошлое, пятна на имени. На это имеют право все люди, независимо от пола и класса. Но мужчины в нашем мире всё ещё склонны к застарелым взглядам на жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– И прошлое совершенно неважно?

– Я не любитель древностей, – улыбнулся мне Файс, – Мне важнее настоящее и будущее.

И Файс взял меня за руку, осторожно переплетая наши пальцы. Было страшно говорить, страшно смотреть ему в глаза. Невообразимо, что судьба настолько была ко мне благосклонной.

– Интересно, ты настолько замечательный или притворяешься? – глядя мужчине в глаза, шепнула я.

– Настолько замечательно притворяюсь…

Файс чуть скривился, изображая мерзкую гримасу. Он был невообразим. Холодный, сдержанный, собранный на людях. Нежный, внимательный, трепетный наедине… Этот мужчина будоражил меня своей потрясающей харизмой, умом и юмором. Мужчина, в чьих повадках и взглядах я видела отражение своего видения мира.

Сама его поцеловала. Сама обняла, притягивая к себе. И получила в ответ пьянящий и ни с чем не сравнимый поцелуй. Сильные руки на талии, дыхание на коже. И шепот у самого уха, от которого подкашивались ноги и совершенно спутывалось сознание.

– Сладкая моя Авриэль…

Глава 25

– Поздравляю, начальник императорской стражи – это прекрасная партия.

Звук мужского голоса в пустом коридоре дворца показался мне излишне резким, он напугал меня тем, что прозвучал неожиданно. Повсюду уже зажигали лампы, серые тени потихоньку разрастались, захватывая углы и закоулки дворцовых лабиринтов. Я никогда не боялась бродить одна, слушая, как стучат каблуки по полированному паркету. Но в свете недавних событий стала шарахаться от едва различимых шорохов. И меньше всего сейчас я хотела встретить Инигора.

Я была счастлива. Голова слегка кружилась, и сердце отстукивало ритм какой-то легкомысленной и простенькой песенки. Хотелось кружиться в танце. Хотелось улыбаться всем встречным людям. В голове продолжал звучать голос Эллерика, на платье ещё ощущался запах его парфюма, а на коже горели следы поцелуев.

– И вам доброго вечера, лорд Канри, – кивнула я мужчине.

Он вышел ко мне из-за колонны, преградив дорогу. Холёный, в дорогом камзоле, с завитыми в тугие локоны волосами. Сейчас Инигор Канри казался мне смешным и нелепым в излишне пёстрой одежде, украшенной кружевами и мелким декором. Модно, дорого, броско… Пошло, нелепо, глупо. Когда-то его манеры и привычка одеваться с шиком меня покорили. Ослепили, лишили дара мыслить критически. Что я тогда знала о жизни? Что я видела в той глуши, где росла? Сейчас же, когда взгляд привык к постоянному мельтешению роскошно одетых людей, я будто прозрела.

Излишне слащавые черты лица, безвольно покатые плечи и довольно тощее тело. Инигор всегда был таким или я просто стала видеть яснее без ослепляющей пелены влюблённости? Или дело в том, что глубоко в душе, в том закоулке, где хранился образ Инигора из прошлого, появился образ другой? Я мысленно оценивала лорда Канри и с ужасом понимала, что я три года назад действительно желала стать супругой этого человека. Любила, страдала, изводила себя… И ради вот этого?

– А у тебя вечер и вправду выдался добрым…

Он сделал шаг ко мне, сокращая то расстояние, что нас разделяло. Стал ощутим запах крепкого алкоголя, а в глазах Ина стала заметнее лёгкая хмельная поволока. Мерзость какая, шататься в таком виде по дворцу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Вижу, вы тоже отчаянно отдыхаете в компании креплёных вин, – сообщила я Инигору и попыталась обойти мужчину.

Я не собиралась выяснять отношения и беседовать с Инигором также. Тем более беседовать с человеком выпившим и злым. Но у лорда Канри был другой взгляд на происходящее. Отпускать меня он явно не собирался. Как я могла не разглядеть подобной эгоистичности в его характере ранее? Как могла быть такой слепой? Странно, но даже отвращения я к этому мужчине уже не испытывала. Только усталость. Но Инигор вдруг с силой схватил меня за руку, утягивая за собой в приоткрытую дверь одной из комнат, скрытую портьерой.