Присвоенная Драконом - Полина Верховцева

Мы спустились на первый этаж, прошли через парадный холл и потом свернули направо, в крыло, ведущее к лазарету.

Утонув в своих невеселых мыслях, я больше не разговаривала с Кирианом, он тоже не спешил нарушать молчание, повисшее между нами, и, хмуро посматривая по сторонам, о чем-то думал

Лазарет встретил нас привычным запахом спирта и травяных настоек, горечью пропитанных целебными мазями бинтов.

После высокой белой двери стелился длинный, прямой как стрела коридор, в конце которого тускло маячило окно. По обе стороны шла вереница пустых палат.

– Зачем мы здесь?

– Идем, – он повел меня дальше.

За одной из дверей оказалась не комната, а другой коридор. Не такой длинный, как основной и всего с тремя палатами.

Из одной из них доносились голоса, и мне почудилось, что я слышу сестру.

Встрепенулась вся, подобралась и против воли ухватила Кира за руку:

– Они вернулись?

– Вернулись…но не все.

Последние шаги с делала едва дыша. В груди давило, и звон нарастал все сильнее.

Не все…

Кир подошел к двери, толкнул ее и отодвинулся, пропуская меня вперед.

Как деревянный солдатик я вошла внутрь и чуть не заревела от облегчения, увидев рыжую макушку сестры:

– Дарина! – ничего не замечая из-за пелены слез, я бросилась к ней и стиснула в объятиях.

– Ой, – зашипела она, сморщившись от боли.

Только тут я заметила, что правая половина ее тела перемотана бинтами.

– Что это?

– Зацепило чьей-то молнией в лесу, – сказала сестра, аккуратно отстраняясь, – теперь шрамы останутся…если заживет.

Я ухватила ее за руки и, не говоря ни слова, выплеснула свои силы. Выплеснула много, не жалея, выжигая всю хворь из организма.

Дарина сначала жалобно заскулила, потом и вовсе перешла на визг:

– Пусти!

Не все лечение приятно и безболезненно, порой оно мучительнее, чем раны, полученные в тяжком бою, но я не останавливалась:

– Терпи.

– Мне больно!

– Терпи! – я вытягивала одной мне видимые контуры, сращивала там, где были прорехи, напитывала, восстанавливала, не слыша и не видя ничего вокруг себя.

Сейчас главное – вылечить Дарину, остальное не имело значения.

Она еще раз дернулась, захрипела и без чувств откинулась на подушку, а я продолжала, и не остановилась до тех пор, пока не почувствовала, что ее сосуд больше не мог ничего принять. Она была полна под завязку. И здорова.

Только после этого я смогла выдохнуть. Отпустила ее руки, провела ладонями по своему потному лбу. Я вся была сырая, как мышь, попавшая под дождь! Но довольная.

И хоть сестра лежала в отключке, ее щеки начали набирать румянец. Ничего, проспится и будет как новая.

– Давно я не видел настоящих целителей за работой, – раздалось за спиной.

В дверях стоял Кир, а рядом с ним незнакомый мне мужчина, с кровавыми отблесками в глазах.

– Это Меллир, – представил его муж, – главный лекарь императорского замка.

– Здравствуйте, – мог голос звучал немного хрипло и подрагивал.

– Ты вылечила ее? – он подошел к койке и аккуратно приподнял край повязки заглянул под нее, – вылечила.

– Где остальные? Анни, Дина?

Он ответил глухо и не сразу:

– Им не хватило сил.

– Они…они… – я не могла закончить фразу. Горечь затапливала о самых краев, когда вспоминала подруг, с которыми провела все детство и даже не успела как следует наговориться после возвращения из академии. – Они не справились, потому что были слишком…стары?

– Увы.

Я опустила взгляд на свои подрагивающие руки, потом закрыла глаза и из-под сомкнутых ресниц все-таки просочились слезы.

Не справились. Не выдержали. Потому что только с виду были молодыми, а внутри давным-давно царили старость и уныние. Из-за меня.

– Твоей вины в этом нет, – вмешался Кир.

Что это? Тревога? Или мне показалось? Наверное, показалось.

– Слышишь меня? Твой вины в этом нет!

Я открыла глаза и прямо перед собой увидела мужа. Красивый он все-таки, жаль, что чужой.

– Ну как же нет? Если бы не я…

– Если бы к воронке не присосался кто-то другой, такого бы не произошло. Просто запомни это.

– Я попытаюсь, – еще раз коснувшись Дарины, я убедилась, что с ней все в порядке и поднялась на ноги, – в лазарете еще есть кто-нибудь, кому нужна помощь?

– Только те, кто был вместе с нами в Калирии. Их сильно потрепали, пока они прорывались к границе.

– Отведи меня к ним.

Да, я собиралась лечить их, потому что они оказались гораздо честнее тех, кто заставлял нас ненавидеть Саору. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы хоть как-то восстановить равновесие.

Драконы разместились в другой палате. На мое появление они отреагировали настороженно, словно это я, а не они умела обращаться в огромного ящера. Для них я пока была непонятной чужачкой, ради которой пришлось рискнуть слишком многим.

Напряжение немного снизил сопровождающий меня Кириан. Пока они рассказывали ему о том, как Чистильщики пытались перехватить их, я переходила от койки к койке и делала, что могла.

В основном их потрепало чужой магией. Раскормленные маги Калириии оказались сильнее обесточенных драконов Саоры, которые не могли даже обернуться на вражеской территории. Поэтому без потерь не обошлось. Только два дракона остались более-менее невредимыми и смогли не только прорваться сами, но и вытащить кого-то еще.

Но не всех. Трое из тех, кто выехал с нами из усадьбы моих родителей, навсегда остались в лесах Калирии. Среди них был и Шайрис – муж моей сестры.

И все ради меня.

Что бы Кир не говорил, но я чувствовала свою вину и, не жалея себя, сливала все, что у меня было.

В итоге перестаралась. Когда последний пациент получил помощь, я настолько ослабела, что не могла сделать и шага без посторонней помощи. Тогда Кир подхватил меня на руки и куда-то понес. Я же просто прикрыла глаза и провалилась в сон.

Глава 13

После такого запойного лечения, я проспала два дня кряду и проснулась настолько голодная, что была готова съесть целого барана. Ну или на крайний случай мерзавца, что спал рядом, придавив меня своей лапищей.

– Не возись, – сказал он, не разлепляя глаз, когда я попыталась отползти в сторону.

– Мне надо…

Мое возражение проигнорировали, подтянули ближе и придавили еще сильнее.

– Эй, – возмущенно пропыхтела я, отпихивая от себя чудовище, решившее, что я согласна быть подушкой, – выпусти меня.

Он все-таки приоткрыл один глаз, в котором вяло телепались огненные языки, глянул на меня сонно, и снова закрыл.

Тогда я принялась штопором вывинчиваться