Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес

Затем сердце пропускает удар. Я делаю болезненный вдох и на неверных ногах иду через комнату, пытаюсь нашарить ближайший камень лорста.

– Хира! – шепчу я трольдскую словесную команду. Кристалл отзывается, начинает мягко светиться. Я выставляю его перед собой, обшаривая комнату, балкон, каждую затененную нишу и щелочку.

Но ведьма исчезла.

Глава 14. Фор

В сумрачье следующего дня я наконец возвращаюсь в комнату Фэрейн. Каждый клочок моих тела и души измотан. У меня не было ни мгновения на передышку с тех пор, как начались приготовления к походу в Гаварию. Совещаний, как публичных, так и частных, было больше, чем я могу припомнить. Много криков и долгого холодного молчания. У меня было предостаточно времени, чтобы пожалеть о каждом выборе, который я сделал за свою жизнь.

Но это будущее не отвратить. Я и мои войска отправимся в человеческий мир завтрашним мерцанием. Мы будем сражаться за Ларонгара, выполняя магические обязательства, под которыми я подписался. Оставим Мифанар и Подземное Королевство без короля, способного направлять и защищать его.

Множество раз на протяжении этих будто бы бесконечных совещаний моя рука пробиралась в карман мантии, касаясь спрятанного там кристалла. Жизнь за жизнь. Такую сделку я заключил. Неужели наконец-то пришло время расплачиваться за нее? Уйду ли я в мир людей, чтобы никогда не возвратиться?

Хэйл стоит на посту у покоев Фэрейн. От одного ее вида сердце у меня падает. Выражение ее лица тверже, чем обычно, будто бы доргараг, покрывающий ее шею и наползающий на щеку, теперь распространяется по всем остальным чертам. Эта женщина была мне словно сестра столько, сколько я себя помню. Теперь же она стала чем-то незнакомым. Не врагом, не другом. Просто камнем.

– Сул покинул Мифанар? – спрашиваю я, когда приближаюсь к ней достаточно, чтобы заговорить вполголоса.

Она не поворачивается, чтобы поприветствовать меня или отдать честь. Она лишь кивает. Несколько мгновений мы оба молчим. Она любила его. Я отлично это знаю. Мне это никогда не нравилось, я никогда это не поощрял. Но и помешать этому не мог. Он тоже ее любил, думается мне. По-своему. Возможно, не так, чтобы они могли обрести взаимное счастье, но чувство от этого менее реальным не было.

– Ты слышала о прибытии принца Теодра? – наконец спрашиваю я.

Хэйл продолжает молчать, но кивает. Один раз.

– Джук, – шепчу я, ругательство на вкус горькое, словно яд. – У меня нет выбора. Я поставил свое имя на той проклятой бумажке. Магия сковывает меня.

Она не смотрит мне в глаза. Я почти слышу, как она думает то же самое, что вскоре эхом отзовется в каждой живой душе этого мира: «У тебя был выбор. Вплоть до момента заключения брака. Никто тебя не заставлял это делать». Что мне сказать в свою защиту? Как мне начать объясняться перед Хэйл, или моим министрами, или хоть кем-то из подданных? Как мне сказать им, что отвергнуть Фэрейн, отослать ее прочь в ее мир – это словно вырвать из груди собственное сердце? Никто из них не поймет. Ибо я – их король. Мое сердце – Мифанар. Мое тело – Подземное Королевство. Я не трольд, я не личность. Я – идея. Символ. Но в минуту слабости я позабыл обо всем этом и стал всего лишь влюбленным мужчиной.

Неужели это будет стоить моему народу всего?

– Мы выступаем в Гаварию завтрашним мерцанием, – продолжаю я, голос мой лишен эмоций. – Мы разгромим силы Рувена в течение месяца и вернемся в Мифанар с Мифатами. Тогда мы увидим, чем нам может помочь сила магии смертных.

После этих слов Хэйл наконец поворачивается. Мертвенность ее взгляда поражает меня, словно удар холодного клинка в живот. Она не моргает – просто удерживает мой взгляд, долго и твердо.

– Никому не остановить дракона, мой король, – холодно говорит она. – Огонь в сердце мира восстанет, и все, что не камень, сломается и сгорит. – Затем она вновь отворачивается и глубоко впадает в свою гранитную неподвижность.

Я делаю глубокий вдох, руки медленно сжимаются в кулаки.

– Ты останешься здесь, – говорю я. – Ты будешь охранять мою жену в мое отсутствие.

Ее глаза распахиваются чуть шире.

– Мне нужно, чтобы Фэрейн защищал кто-то, кому я могу доверять. Ты сделаешь это для меня, Хэйл. Ведь сделаешь?

Челюсти Хэйл заметно напрягаются.

– Я полагала, что пойду на бой с вами.

Я печально качаю головой.

– Я бы и сам предпочел, чтобы ты была рядом. Но я не могу оставить Фэрейн без охраны. Ты сделаешь это?

– Я буду служить так, как должно, – коротко отвечает она. И по окончательности, прозвучавшей в ее тоне, я понимаю, что больше этим сумрачьем не услышу от нее ни слова.

Отвернувшись, я приближаюсь к двери в комнату Фэрейн, тихо стучу и вхожу. Комната окутана глубокими тенями. Свет не горит: ни пламя лунного огня в камине, ни какие-либо из камней лорста в своих креплениях. Все тихо, неподвижно. Мое сердце сжимается. Затем я вижу ее, крепко спящую на кровати, и мое дыхание снова выравнивается.

Я прохожу в комнату, тихо закрываю за собой дверь. Бесшумно ступая, я приближаюсь к постели и смотрю на нее сверху вниз. Она лежит, закинув одну руку за голову, ее лицо чуть наклонено на один бок. Губы Фэрейн приоткрыты, а грудь вздымается и опадает в такт мягкому ритму ее дыхания. Она так прелестна – я мог бы стоять здесь до самого мерцания, любуясь каждой черточкой ее лица и тела, и мне бы это ни капли не наскучило. Когда-то я гадал, смогу ли научиться считать ее красивой. Истина в том, что она всегда таковой для меня и была. Я просто не был готов это признать. Она так великолепна, что ее красота зацепила меня в первый же миг, как я ее увидел.

В животе кольцами свивается чувство вины. Я ничего не могу поделать с той любовью, что испытываю. Я бы умер за нее. Я бы убил за нее. Но теперь я должен послать других на смерть ради нее. Кто сможет отпустить мне этот грех?

Она шевелится, ее лоб хмурится, как будто она даже во сне ощущает напряжение, царящее в моей душе. Приносить сюда эти ужасные эмоции – это несправедливо по отношению к ней и ее дару. К тому же у нас осталось так мало времени.

Я опускаюсь на колени возле постели и нежно провожу костяшкой пальца по ее руке.