Не стой под моей стрелой, или Инквизитор попаданке не указ! (СИ) - Шаль Вероника

— Ничего я не знаю! — вспыхнула Мэвен и резко вскочила, словно вспомнила о чем-то важном. — Спасибо за угощение, мне пора идти.

Миг, и она скрылась за дверью. И салфетка, поднятая движением воздуха, медленно спланировала под стол.

— Как ее задел наш вопрос, — задумчиво пробормотала Бесталл.

— Странная она, — глядя в сторону двери, произнесла Хенна. — Бесталл, ты что-то знаешь о тольене Ламентии. Рассказывай!

— Ничего особенного я не знаю. Просто слухи долетели.

— Давай!

— Говори.

— Какие слухи?.. — поднялся гомон в нашей комнате. Я даже испугалась, что сейчас на шум пожалует сам объект обсуждения и все снова попрячутся в свои раковины.

Время шло, никто без стука дверь не открывал. Неужели здесь такая звукоизоляция хорошая? Или до отбоя шуметь разрешено?

В любом случае такие порядки мне начинали нравиться, и я молча ждала, когда Бесталл начнет рассказ. Кажется, задатки способностей по развязыванию языков у болтливых девчонок у меня есть.

— Ничего особенного, — пожала плечами брюнетка. — Говорят, что у тольены Ламентии была связь с главным магом, имя его не просите, не назову.

— Не называй, понятно и так, о ком речь.

— Мне непонятно, — не согласилась Хрисанна.

— Бесталл говорит про Ульбьернви син Лординьенна, так? — Хенна подняла голову, но посмотрела не на брюнетку, которой адресовала вопрос, а на меня.

— Да, про него, — усмехнулась Бесталл. — У нее от этой связи родился ребенок. Но в жены ее маг не взял. Слишком слабый дар у нее оказался. А маг мечтал о наследнике с сильным даром.

— Вот гад! — выдохнула Верония.

— Т-с-с-с! — шикнула на нее Хенна.

— Поэтому она такая и вредная, — продолжила рассказ Бесталл. — Обозлилась на весь мир.

— Виноват обманщик, а собак спускает на нас, — вздохнула Хрисанна. — Несправедливо.

— Жизнь вообще несправедливая, — философски заметила Хенна.

— Ну тебя! — махнула в ее сторону блондинка. — Вечно ты все в мрачном свете видишь.

— А ребенок где? — снова повернула я разговор в интересующую меня сторону.

— Никто не знает. Даже пол ребенка неизвестен.

— Большой уже должен быть ребенок. Давно это было, — подытожила свой рассказ Бесталл и откусила большой кусок шоколадного печенья. — И вообще. Забудьте все, что я наболтала. Сплени это все.

— У главного мага есть сын. Один. Он с малолетства с ним. И мать его все знают. Это не смотрительница. Мать ребенка умерла родами. Больше ничего не знаю, — развела руками Хенна.

— Сын Ульбьернви син Лординьенна, говорят, не слишком одарен, — хихикнула Хрисанна.

— Угу, — дожевывая печенье, кивнула Бесталл. — Природа отдохнула на потомке. Сам маг-то очень силен. Даже твоего родственника, — глянула она мне в глаза, — за пояс заткнет. Хоть и старше его на целую жизнь.

— Может, проснется еще дар, — пробормотала я, вспоминая, как в одном из фолиантов видела статью о пробуждении дара.

— Держи карман шире. Если дар не проснулся до этого времени, то уже не проснется, — с видом знатока поджала губы Хрисанна.

— Элиния, замуж не гонят тебя? — девушки резко замолчали и перевели взгляд на меня и любопытную Хенну, задавшую вопрос. — Ты о себе расскажи. Не молчи.

Я покачала головой:

— Так и не молчу я. А замуж…, — выдержала я театральную паузу. — Про замуж толье Т'Ондторриль не заговаривал.

— Заговорит, вот увидишь, заговорит, — с уверенностью в голосе произнесла рыженькая.

— Мне отец сказал, чтобы без мужа не возвращалась, — вздохнула Бесталл и откинула черные пряди за спину. — А где я ему мужа найду? Мужья на дороге не валяются.

— Не скажи, еще как валяются! — не согласилась с ней соломенная блондинка. — Только смысл за такого замуж выходить. Ни дара, ни денег, ни гордости!

— Да, — закивала головой Хенна. — Чем больше дар у мужчины, тем горделивее он себя ведет. Перебирает девиц. И та не годится, и эта.

— Так можно и холостяком остаться, — пробормотала я.

— Да-да, — закивала головой Ханна. — Айлон инт Вентори, как раз холостяк. Привередлив. Никак не выберет пару.

— Главный инквизитор тоже холостяк.

— По другой причине. Кому он с поврежденным даром нужен?

— Отсутствие дара компенсирует власть, которую он в руках держит, — не согласилась Бесталл.

— Страшен он со своей властью, — вздохнула рыженькая Верония. — И дар у него все равно есть. А что дар поврежденный, оттого еще страшнее.

«Да-да, да-да», — дружно закивали четыре головы одновременно. И уставились на меня.

— Ты что, его не боишься?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Его здесь нет, поэтому, наверное, не боюсь.

Выдавать, как сильно тряслось мое сердце от страха при одном упоминании инквизитора, было нельзя. Всегда в самой хорошей компании найдется предатель, это я знала точно. Нельзя показать, что у меня есть тайна. Иначе ее захотят разгадать.

— Как это его здесь нет? — Хенна округлила глаза. — Где ему еще быть, как не здесь.

— И я видела, светилось окно его покоев сегодня утром, — поддакнула соседке Верония.

— Он живет неподалеку? — скрывая дрожь в голосе, прошептала я.

— Да, неподалеку, — нервно хихикнула Хенна. — В соседнем крыле, то есть коридоре, его покои. Наш пансионат он даже своему замку предпочитает.

Глава 24. О наблюдательной соседке и о том, что не стоит нарушать режим

Страх на мгновение парализовал. То есть я теперь буду пересекаться с его светлостью каждый день? Или почти каждый? И всякий раз буду вот так, как осиновый листок, трястись от одного звука его шагов? Нет, этого я не заказывала! Ярость, в один миг вспыхнувшая в груди маленьким огоньком, охватила все тело, вытеснила страх.

Я ничего плохого не сделала. Не нарушила ни одного известного мне закона. С какой стати я всю жизнь должна бояться этого мужчины и власти, которую он собой представляет?

Я как сидела на стуле, так и замерла. Только руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Э-э-й, Элиния, с тобой все в порядке? — как издалека, долетел до меня голос Веронии. — Элиния!

Вынырнув из мыслей в реальность, я натянуто улыбнулась:

— Уверена, мы с его светлостью станем добрыми соседями.

И еще раз улыбнулась. Теперь уже не натужно-механически, а вполне искренне. Я и вправду не против стать доброй соседкой инквизитора. И только пусть попробует меня тронуть!

— И поэтому ты руки в кулаки сжимала? До побеления костяшек! В честь доброго соседства? — Хенна вопросительно подняла брови и посмотрела мне в глаза.

Что она ожидает в них увидеть? Какой ответ от меня ждет? Что я все свои переживания вывалю на обсуждение? Еще чего!

Как соседка она мне очень понравилась. Я даже готова с ней подружиться и делить тяготы отбора вместе. Но в душу никого не пущу. Никогда. И тут же перед глазами всплыл образ Артемия. Как напоминание, что может быть, если поверишь не тому человеку.

— Элиния, с тобой точно все хорошо? — теперь уже Хрисанна озадаченно заглянула мне в лицо.

Они что, сговорились?

— Честное слово, со мной все хорошо. С его светлости ни один волос не упадет, обещаю! — решила закончить я реплику шуткой. Может, удастся переключить внимание с моего состояния на что-нибудь другое.

Веселый смех, разлившийся по комнате, и беседа, свернувшая в обсуждение девичьих нарядов, подсказали, что тактику я выбрала правильную.

Постепенно розовые вечерние лучи небесного светила исчезли. Сумерки, пряча картину окружающего мира, проникли в комнату.

Соседки бодро вскочили, убрали посуду и следы нашего маленького пиршества. А потом шустро принялись расстилать постели.

— Смотрительница требует спать ложиться не позже одиннадцати часов вечера, — ответила Хенна на мой удивленный взгляд.

— Я думала, у нас здесь полная свобода. Даже на шум никто не пришел.

— Вчера смотрительница приходила, когда мы слишком расшумелись. Странно, что сегодня от нее не последовало замечания, — взбивая подушку, сказала Хенна.