Дважды отвергнутая Леди Тени (ЛП) - Мари Аннетт

Закрыв глаза, я сосредоточилась на дыхании, надеясь, что агония в груди ослабнет. Когда я открыла глаза, он смотрел на меня с утомленным смирением, ждал, что моя ненависть обрушится на него.

Я разжала пальцы, стало видно треснувший кулон, который я держала. Он хмуро посмотрел туда, а потом лицо лишилось краски, которую успело вернуть.

— Это… ты хранила его все это время?

— Нет, — прошептала я. — Я оставила его на улице, где ты его бросил, вернулась в дом тети и рассекла ее горло.

Его глаза расширились.

— Я должна была сразу же убежать, но я сидела рядом с телом, пока полиция не приехала. Я была не в себе тогда, — я потерла трещину большим пальцем. — Этот кулон я нашла, когда мы пришли в дом моего детства.

— Я не помню там трещины.

— Ее не было. С ним я проникла в логово костееда, и тогда он треснул. Я не знаю, почему, но трещина выглядит так же, как та, что была десять лет назад, да?

Он медленно кивнул и протянул руку. Я передала ему камешек, и он тщательно осмотрел его.

— Чары пропали, — пробормотал он. — Заклинание сломалось, и руна треснула.

— Я носила кулон годами без проблем. Почему он вдруг сломался?

Он отдал мне кулон.

— У тебя был контакт с магией фейри в логове костееда? Разная магия не всегда хорошо сочетается.

— Я не заметила. А у тебя?

— Вряд ли Изверг использовал магию на мне. Ему это не требовалось, и… — его взгляд стал рассеянным. — Он не использовал магию на мне, но я… Сейбер, ты делала ледяные копья, пока была с кулоном?

Я сжала речной камень, тошнота подступила к горлу, когда я поняла направление его мыслей.

— Да.

— Я использовал заклинание скрытности, которое мне дала Лаллакай, — тихо сказал он. — Я сломал кулон ее магией. А ты сломала этот магией Рикра.

Целью чар было скрыть мою энергию друида. Они не могли скрыть и магию фейри. Я прижала большой палец к руне. Я сломала ее случайно, как и Зак. Кулон хорошо скрывал ребенка-друида, но был неэффективен для практикующего друида.

— Заклинание Лаллакай…

Шепот Зака отвлек меня от мыслей. Он смотрел на закрытую дверь напротив нас, морщина появилась на лбу.

— Магия Лаллакай…

Я хмуро посмотрела на него.

— Зак?

Он встал на ноги. Медленно, будто в трансе, он прошел к двери и замер в дюймах от нее. Меня встревожило его странное поведение, я поспешила к нему, а он задел кончиками пальцев дверную раму. Там были вырезаны метки, линии и руны в верхней половине рамы, пыльный красно-белый талисман свисал с гвоздя в двери.

— Эти чары от магии фейри, — его голос был тихим напряженным хрипом. — Я знал это. Я знал это.

— Зак?

Его ладонь дрожала, он согнул пальцы, прижал кулак к раме.

— Проклятье!

Я сжала его руку.

— Зак, что такое?

Он опустил голову, горький смех сотрясал его плечи.

— Это была моя вина. Это все время было моей виной.

— О чем ты говоришь?

— Чары, — он отвел кулак, а потом ударил им по дверной раме, сотрясая дерево. — Гадкие чары. Аконит зачаровал эту комнату от фейри. Но я попросил у Лаллакай заклинание. Я позволил ей поместить магию фейри в мое тело, а потом я прошел в эту дверь, чтобы посмотреть на яд, который сбирался украсть для тебя.

Мой взгляд скользнул по вырезанным меткам заклинания.

— Как только я пересек чары, тот гад знал, что кто-то пролез. Он точно поменял все яды на фальшивки, чтобы я не украл ничего опасного. И я не заметил. Я слишком переживал, что моя замена не будет убедительной.

Он молчал секунду, а потом рассмеялся снова, звук был грохочущим, ужасным.

— Я активировал чары снова, когда пришел во второй раз и украл яд. Он следил за каждым моим ходом после этого. Сколько поставишь на то, что один из его фамильяров следил за нами, когда мы обменялись зельем и кулоном?

Тошнота бурлила в моем животе.

— Он намекнул Рут.

— А потом они ждали, пока мы сделаем ход, зная, что мы задумали, — его голова была склонена, лицо — отвернуто. — Если бы я не стал жадным и не попросил у Лаллакай заклинание, я бы не активировал чары. Если бы я бы умнее, я понял бы, что магию фейри нельзя нести через чары.

Я тихо стояла рядом с ним, впитывая все. Вот как. Мы провалились, потому что Зак пропустил мелкую деталь. Это было не злобное предательство, а просто ошибка. И мы прошли ад из-за этого. Я не могла винить его за это, я участвовала в планах в равной степени. Должна была участвовать. Но я дала ему готовиться и рисковать одному, решив, что у нас все было под контролем, даже не понимая, с чем он имел дело.

Я коснулась его руки. Он вздрогнул, словно ожидал, что я его ударю.

— Теперь мы знаем, — тихо сказала я. — Мы были отчаявшимися детьми, и мы ошибались. То, что ты пережил в ту ночь и после… я не могу представить. Но, как ты сказал, что сделано, то сделано. Мы не можем теперь это изменить.

Он поднял голову, его потемневшие от боли глаза посмотрели в мои.

— Ты должна злиться сильнее.

Как я могла злиться, услышав, что он пережил в ту ночь? Он сделал все, что мог, чтобы преуспеть. Да, он отвернулся от меня в переулке. Да, было больно слышать, что он увидел во мне обузу. Но я не могла винить Зака-подростка за то, что он не смог одолеть Аконита и Изверга, бьющих физически и морально.

Я уже достаточно винила его.

— У нас есть нужные ответы, — пробормотала я. — Теперь мы можем все оставить позади. Прошло десять лет. Пора это оставить и жить дальше.

— Жить дальше, — тихо повторил он, отвернулся от двери. Боль угасла в его глазах, но что-то темное задержалось в его взгляде. — Да, тебе нужно это сделать.

Я прищурилась.

— А ты?

Грубо выдохнув, он прислонился к стене.

— Изверг снова заприметил меня. Он любит медленную охоту. Даже если я сбегу в этот раз, он будет дальше охотиться на меня. Завтра или через десять лет, но он проглотит меня. Чем больше у меня сейчас паранойи, тем веселее для него.

Ненависть к монстру пылала во мне.

Зак закрыл глаза.

— Когда я вижу его… мне словно снова шестнадцать.

Я встала перед ним.

— Если Изверг будет охотиться на тебя, тогда ты знаешь, что нам нужно сделать.

Он открыл глаза.

— Это невозможно.

— Ты говорил, что и Аконита не убить.

— Аконит был смертным. Изверг…

— Мы творили невозможное, и мы все еще тут, — я постучала по центру его груди. — Мы убили Дюллахана. Мы убили Лутира. И мы убьем Изверга.

— Тебе не нужно ничего делать. Изверг — не твоя проблема.

— Он стал моей проблемой, отравив меня, — я помедлила, потом бросила следующие слова. — И я не буду отсиживаться и оставлять тебя с этим одного. Мы справимся вместе.

Он долго смотрел на меня, словно сомневался, что услышал меня правильно, а потом притянул меня ближе и опустил голову. Наши губы встретились. Это был нежный поцелуй со слоями боли, неуверенности и сожалений, но в нем было что-то еще — от этого скрежет в моей груди замер, тепло озарило меня внутри.

Он отодвинулся, потер большим пальцем мою щеку.

— Давай подождем и узнаем, выживем ли мы после яда. Тогда можно переживать из-за Изверга.

Я сжала губы.

— Можно хотя бы начать планировать.

— Как?

Я взглянула на открытую дверь и темный лес за ней.

— Спросив у Лаллакай, как освободить Теневой Двор от контроля Изверга.

* * *

Лаллакай убрала темные волосы за плечи.

— Освободить двор? Зачем?

— Потому что убить Изверга будет куда больше без поддержки его маленькой армии фейри, — нетерпеливо ответила я.

— О? — отозвался Рикр. — Теперь мы его убиваем?

— Возможно, — буркнул Зак. — Сейбер забегает вперед.

Мы вчетвером собрались внутри затхлого домика. Маленький огонь в печи отгонял ночной холод. Рассвет был в паре часов, но нам не нужно было ждать дольше, чтобы понять, работало ли противоядие. Боль в теле угасла, и Зак выглядел здоровым впервые с тех пор, как его отравили.

Восстановление Лаллакай было важнее. После того, как она выпила противоядие, ее лицо уже не было бледным. Она уже не была слабой и уязвимой, и кроме впавших щек и царапин на бледной коже, она выглядела как прежняя.