Устранение - Джеймин Ив

Я пытаюсь выровнять своё прерывистое дыхание, но затем меня пронзает дрожь, и от осознания этого замирает сердце.

— Подожди… — мой взгляд мечется по комнате, пытаясь определить время суток по яркости за окнами. — Сколько времени прошло?

Несмотря на его твердую ладонь на моем плече, я пытаюсь вырваться из кокона, внезапный страх охватывает меня.

— Ты исцелялась больше суток, — говорит он, сжимая меня обеими руками.

— Больше суток? Мне нужно двигаться. Мне нужно вернуться…

— Арга уже вернулся.

Моё сердце останавливается. Комната плывёт.

— Что? — несмотря на шок, я пытаюсь сосредоточиться на Романе. — Нет.

Роман опускается на колени рядом с кроватью, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

— Он вернулся за несколько минут до того, как я обнаружил тебя.

Вопль боли срывается с моих губ. Я ещё сильнее прижимаюсь к кокону, мне хочется ударить по чему-нибудь. Пнуть. Кричать.

— Мои сёстры!

— Они в безопасности. Крона не сможет прикоснуться к ним, пока они в тюрьме. Ноги её там не будет. Королевских особ тоже.

— А мои волки?

— Я отвёл твоих волков в безопасное место за пределами города, — встревоженный взгляд Романа скользит по мне, когда по кокону пробегает чёрная рябь. — Нова, тебе нужно перестать двигаться.

Мои зубы заостряются, а когти вонзаются в материал, становясь достаточно острыми, чтобы пробить его.

— Не говори мне остановиться, когда я не смогла защитить свою семью!

Вместо того, чтобы попытаться успокоить меня, Роман опускается на кровать рядом со мной, притягивает меня к себе и обхватывает обеими руками, словно коконом, закидывает свою ногу поверх моей, крепко прижимая меня к себе. Моя голова покоится на изгибе его шеи, поддерживаемая его плечом, а его подбородок упирается в мой лоб. Я учащённо дышу ему в шею, издавая болезненный свистящий звук, пока борюсь с желанием встать. Двигаться.

И… Пока я борюсь с воздействием его объятий на меня.

Откуда этот демон знает, как обнимать подобным образом?

Каждое прикосновение его рук, ног и ладоней, поглаживающих мою спину, несмотря на плотный кокон — я чувствую всё это, и это чертовски помогает. Слишком, чёрт возьми, сострадательный для такого демона, как он.

— Я знаю, как сильно ты любишь свою семью, — говорит он хриплым голосом. — Если бы у меня была семья, я бы хотел, чтобы они были такими же, как у тебя. И я бы, чёрт возьми, убил, чтобы защитить их.

Мои глаза широко раскрываются, когда он продолжает.

— Твои сёстры умны. Сильны. Они будут оберегать друг друга. Я беспокоюсь о твоей жизни, Нова.

Я теряю дар речи, но не могу позволить себе сосредоточиться на его заботе обо мне. Непрошеные слёзы наворачиваются на глаза, и я ненавижу себя за то, что показываю, насколько уязвимой я себя сейчас чувствую. Я так чертовски боюсь за своих сестёр и своих волков. Моё тело, вероятно, в полном беспорядке под этим коконом. Моё сердце разрывается на части, и я не могу доверять ничему, что вижу.

— Я не могу оставить их.

— Я понимаю твою боль, — говорит он. — Но, если ты вернешься сейчас, раненная, Крона воспользуется этим. Она устроит тебе ещё одно испытание, с намерением сломить тебя.

Он немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Крона не может продолжать Устранение, пока ты не вернёшься или пока не будет доказано, что ты мертва. Сейчас все козыри на твоих руках. Ты можешь использовать это время, чтобы подлечиться. Ты можешь использовать это время для планирования.

Я смотрю ему в глаза.

— Ты хочешь сказать, что эта Крона теперь вынуждена ждать меня?

Он кивает, но он и раньше вводил меня в заблуждение, и я не могу перешагнуть через стену недоверия, которую сама же и возвела вокруг себя.

— Как я могу тебе верить, если ты обманул меня относительно того, кто ты есть — относительно того, кто я есть? — спрашиваю я. — Ты мог бы быть в сговоре со Кроной, удерживая меня здесь, пока остальные заканчивают этот чёртово Устранение без меня. В конце концов, это место полно иллюзий.

— Твоё недоверие справедливо, и я его заслуживаю, — говорит он, ни на секунду не отводя взгляда. — Я не буду пытаться оправдать свои действия, потому что знаю, что мог бы поступить по-другому. Я не готов был открыть тебе правду о том, кто я такой. Или свои подозрения о том, кто ты такая, — он качает головой. — Я никому не доверяю.

Мой голос застревает у меня в горле, как твёрдый ком. Я не знаю, что бы я делала без моих сестёр, которым, я знаю, я могу доверить свою жизнь. Я не знаю, была ли у Романа семья. Я имею в виду, что у него, должно быть, были родители, но я ничего о них не знаю. Что я точно знаю сейчас, так это то, что я не в состоянии никуда идти. Не раньше, чем я смогу выяснить свои оставшиеся травмы.

— Хорошо, — шепчу я. — Я пока останусь здесь. Но я имею в виду — пока. Я не могу обещать, что останусь после того, как ты вытащишь меня из этого дела.

Он наклоняет голову, прежде чем осторожно убрать руку из-под меня, снова укладывая меня на подушку, на этот раз лицом вверх.

Не говоря ни слова, он продолжает снимать полоски материи, пока кокон вокруг меня не становится прозрачным. При беглом взгляде на своё тело я морщу лоб.

— Я что, голая под этим?

— Твоя одежда прилипла к коже, — говорит он, выражение его лица омрачается, его руки замирают надо мной. — То платье теперь превратилось в пепел.

Скатертью дорога. Но это значит, что Роману пришлось снимать его с меня. Я на мгновение закрываю глаза, не уверенная, должна ли я испытывать шок от того, насколько близка была к смерти, или уязвимость от того, что он раздел меня.

Тени исчезают с его лица, когда он смотрит на меня, и я уверена, что не скрываю переполняющих меня эмоций. В уголках его рта появляется тихая улыбка.

— Не волнуйся, я могу сделать тебе руну на любой одежде, которая тебе понравится.

— Было бы неплохо надеть какое-нибудь нижнее белье, пожалуйста, — огрызаюсь я, и мои щеки вспыхивают, когда он снимает ещё одну полоску с моих бёдер, и контуры моего тела становятся видны как на ладони.

— Очень хорошо, — говорит он, и его улыбка становится ещё ярче, так что его глаза становятся ещё ярче, подчеркивая оникс, скрывающийся под морской зеленью. — Если ты уверена, что оно тебе нужно.

Кончики его пальцев скользят по запястью,