Веди меня через бури горы Химицу - Мицуно Вацу

– Я ничего не делала! – воскликнула я, отступая от разгневанной женщины.

Мне казалось, что она в любой момент могла столкнуть меня с камней сбоку от ступеней. А за ними была пустота, и только внизу, под горой, снова начинался лес. Такое падение без сомнений завершилось бы смертью.

– А должна была! Ведь шёл снег – я своими глазами видела, – почти шипела Изуми. – Будь ты той, кем притворялась, взамен на мою доброту ты должна была одарить мой дом богатством, вернуть утраченное положение… А что сделала ты?!

– Я не понимаю вас, госпожа! Давайте я просто уйду!

– Не посмеешь! Дай то, что должна! – Изуми схватила меня за плечи, ощутимо встряхивая.

Если бы я была в гэта, то уже наверняка потеряла бы равновесие и упала, но кожаные таби не давали мне скользить на мелких камушках. Упираясь пятками в землю, я вцепилась в запястья Изуми, пытаясь оттолкнуть её. Несмотря на внешнюю хрупкость, она оказалась удивительно сильной женщиной, и наша короткая борьба проходила на равных.

Всё же я осторожничала, боясь причинить боль женщине, которая кормила и одевала меня целый год. «Может, у неё жар?.. Какое-то помутнение?» – подобные варианты казались маловероятными, потому что взгляд Изуми был хоть и неоправданно гневным, но осознанным. Казалось, все те слова, что она сказала мне, копились в её душе уже долго. Но чем я их заслужила, мне было неведомо.

Вскоре моя осторожность и нежелание вредить вышли мне боком. Изуми быстро шагнула вперёд, ударяясь коленями в мои ноги, и я пошатнулась, заваливаясь назад. Чтобы попытаться удержать равновесие, мне пришлось взмахнуть руками, будто худые конечности в широких рукавах кимоно могли стать крыльями. Это дало Изуми возможность с силой толкнуть меня в грудь.

– За что?! – истошно завопила я.

Мир вокруг замедлился, а биение сердца и дыхание соединились где-то в желудке, чтобы через миг подняться в горло. По этому отвратительному сосущему чувству ужаса, охватившему тело, я поняла, что падаю.

– Минори! – всхлипнула Изуми, пытаясь поймать меня за руку. – Нет! Прости!

Её длинные ногти царапнули моё запястье, но она так и не смогла меня схватить. И как бы я ни старалась вцепиться в её одежду или хоть во что-то, способное остановить падение назад, мои руки ловили только воздух. Наверное, прошла только секунда, но мне она показалась растянутой вечностью.

А в следующий миг меня резко дёрнуло вперёд.

Я почувствовала пальцы, впившиеся в мою талию, и больно ударилась пятками о каменные ступени, на которые меня поставили так далеко от пропасти, как было возможно.

– Жива? – запыхавшийся мужской голос с трудом пробирался через охватившее меня отупение, пришедшее на смену страху.

– Я? – промямлила какая-то ещё способная говорить часть меня. – Вроде, да…

– Таичи! – воскликнула рыдающая Изуми. – Слава духам!

«Таичи? Так это он?» Я постаралась сосредоточиться и сфокусировать взгляд на том, что, а точнее, кто был передо мной. Сначала я увидела тёмно-синее плотное кимоно, подвязанное простым поясом, затем – упавшую с плеча лямку вещного мешка. И только потом у меня получилось поднять взгляд выше – на знакомое лицо темноглазого мужлана, который снова спас мне жизнь.

Таичи ничуть не изменился. По крайней мере в темноте и под влиянием шока мне так казалось. Единственное, что было для меня новым в его лице – это выражение неподдельного беспокойства.

– Не то я ожидал увидеть, вернувшись, – тихо сказал он, переводя напряжённый взгляд с меня на свою мать.

– Всё так нелепо вышло! Чистая случайность, а какая беда могла случиться! – дрожащим голосом лепетала Изуми. – Ты – спаситель, сын мой!

– Вы толкнули меня, – тихо сказала я.

Однако она, казалось, не слышала моих слов, продолжая причитать:

– Минори, как ты, дитя? Не ударилась, не поранилась?

Таичи всё ещё держал меня возле себя. Я чувствовала тепло его руки даже через многослойные одежды и плотный пояс на талии. Отстраняться не хотелось. Не пока Изуми была рядом.

– Зачем вы толкнули меня, госпожа? – повторила я уже громче.

Женщина бросила страдальческий взгляд на сына, а затем снова посмотрела на меня.

– Это было помутнение! Фонари так резко погасли… И я не знала, что ты стояла так близко к обрыву! Мы спорили, и всё как-то получилось само…

Изуми замолчала, снова начиная плакать, на этот раз беззвучно. Страх и раскаяние получались у неё очень убедительными. Я бы могла в них поверить. Одинокая женщина, потерявшая мужа и оставленная единственным сыном, вполне подходила под образ человека, способного поддаться мимолётным страхам и эмоциям. Все её слова можно было принять, как она и говорила, за временное помутнение. Если бы нечто подобное я слышала только от Изуми, то нашла бы в себе силы понять её и, возможно, даже простить, учитывая всё добро, что она мне сделала.

«Но проблема в том, что это же говорила и Аяка в пылу нашей ссоры», – вспомнила я. «Вы явно не та, кто мы думали! Никаких благ от вас – одни проблемы и несчастья!» – такими были её слова. Получалось, что Изуми, что-то придумав себе, настроила против меня служанку и бог знает кого ещё. Вот только, что именно она придумала?

– Давайте зайдём в дом, – спокойно, но твёрдо сказал Таичи, наконец, отстраняясь от меня. – Я посещу офуро, и после мы поговорим обо всём, что было в моё отсутствие, и о том, что произошло только что.

– Спасибо, – запоздало поклонилась я. – Я думала, что упаду.

– Подобные смерти в наших краях не редкость, – тихо ответил он. – Я рад, что оказался рядом.

– Госпожа Минори, прости меня… – снова подала голос Изуми.

Но Таичи прервал её:

– Всё в доме, мама. Заходите.

Открыв ворота, он дождался, пока она войдёт в сад, а затем снова притворил их, оборачиваясь ко мне. Я мысленно сжалась, готовясь услышать обвинения сына, чью мать «оболгала» гайдзинка. Иначе зачем ему было отсылать Изуми первой? Но мужлан удивил меня.

– Вы точно в порядке, госпожа? – спросил он, переходя на вежливое обращение. – У вас кровь на таби.

Я опустила взгляд и заметила, что тонкая кожа домашней обуви кое-где порвалась, и из прорех краснели порезы на стопах. Трудно было сказать, когда именно я их получила: во время бега по деревне за незнакомцем или борьбы с Изуми. Однако стоило мне увидеть ранки, как их тут же начало нещадно саднить.

– Оу, – выдохнула я. – Это ерунда. Промою, и всё будет хорошо.

– А рука? – мягко уточнил Таичи.

Царапины, оставленные ногтями Изуми, почти полностью скрывал рукав кимоно. Поэтому их он, скорее всего, заметил ещё когда ловил меня.

– Госпожа пыталась