Встречная-поперечная - Антонина Циль

— А я не прочь узнать, когда и мне богатство на голову свалится, — лениво подал голос Татарьин, уже успевший разместиться в углу и дымящий дорогой сигарой.

И часть общества потянулась за Лизой в специально для этих целей затемненную малую гостиную.

Глава 16

Из всех присутствующих за стол уселось только пять человек. Впрочем, больше он и не вместил бы.

Сколько ни просила Лизонька князя присоединиться, как не умоляла, тот не согласился.

И Маша, покачав головой, отошла в сторонку, отчего заслужила ещё один негодующий взгляд Абрамцевой. Мария всё больше чувствовала исходящую от Лизоньки неприязнь, но не понимала причины. За спиритическую доску она не села бы ни за какие обещания. Если магия Поперечья была порой опасна, то что говорить о темной, колдовское стороне. Особенно, если создали такие вот инструменты люди, имевшие к ней непосредственное отношение – ворлоки и колдуны.

От участия в сеансе также воздержались Лопушкина-мать, Сергей, Маргарита Романовна, сама Маша и Иван Леонидович.

Слуги зажгли свечи, и те сразу дали таинственный мерцающий свет. Маше сделалось не по себе. Ей показалось, что в углах гостиной заворочались тени. Но то, верно, были отблески свечей.

— Дух, приди! — звонка и с плохо сдерживаемой смешинкой проговорила Лиза.

В комнате ничего не поменялось. Лишь свечи замерцали сильнее.

— Дух, приди, — уже не так уверенно повторила Абрамцева.

— Приди, дух! — с сильным акцентом, вызванным, очевидно, волнением, произнесла за ней Амалия.

Доска подпрыгнула на столике. Маша вздрогнула. Маргарита Романовна стиснула на коленях белые пальцы.

— Уедем? — едва слышно спросила она у племянницы. — Мне такие забавы не по душе.

— Мне тоже, — так же тихо отозвалась Мария. — Но давайте погодим еще.

Будто чей-то недобрый взгляд устремился к Маше от стола. Присутствующие заохали. Лиза немного побледнела и без возражений передала фроляйн фон Линген деревянный указатель, гладкий и скользкий.

— Вы, верно, коленками поддаёте, — проворчал Лопушкин. — Вот все и сотрясается.

— А вот нисколько! — обиженно воскликнула его дочь. — Ни капельки! Оно само!

— Дух уже прийти, — загробным голосом произнесла Амалия. — Всем можно вопрошать.

Собравшиеся заозирались, но ничто на присутствие потустороннего существа не указывало, даже свечи горели ровно.

— Кто первый? — поинтересовалась Лизонька, и голос её дрогнул.

— А вот, пожалуй, я спрошу, не побрезгую, — Родион Дементьевич потер подбородок. — А скажи-ка, дух, что ты есть?

Указатель в руках Амалии начал двигаться, она негромко вскрикнула и убрала руки от указателя. Деревянная планшетка сама продолжила елозить по доске.

Лизонька растерялась и только потом сообразила, что нужно записывать буквы.

— Однако же, — подкрутив ус, фыркнул Лопушкин.

— Магнит, — снисходительно кивнул Татарьин. — И кто-то из присутствующих им управляет. Впрочем, интересно даже получается, продолжайте, фроляйн.

Мэри неуверенно хохотнула. А Амалия бросила на офицера негодующий взгляд.

Указатель перестал двигаться, и фроляйн снова им завладела.

— «Anguis in herba», — Лизонька растерянно прочитала получившееся послание. — Это латынь?

— Змея в траве, — подтвердил Левецкий. — Так раньше говорили о скрытой, грозной опасности.

Княжич был хмур и сосредоточен. Даже встал и выбрал место у комода, чтобы хорошо видеть стол с тоской.

— Ну, — протянул Лопушкин, посмеиваясь. — Что-то в этом есть. Следующее лето пророчат жарким. В засуху змеи выползают туда, где влага имеется, к рекам и колодцам. И сие действительно серьезная опасность для скота и человека. Нехорошее пророчество, конечно, но… спасибо за предупреждение.

— Кто следующий? — осмелевшим голосом спросила Лиза. — Если никто не желает, позвольте мне. Дух, скажи, пожалуйста, зачем ты здесь?

Руки Амалии задёргались, следуя за указателем.

— Вроде как по-русски даже складывается, — неуверенно заметила Мэри.

Планшетка двигалась по нижнему ряду, с кириллицей, витиеватой и по написанию похожей на поперечные словеса.

— Верно, — медленно подтвердила Лизонька, после того, как указатель перестал двигаться. —Получается слово… «невеста».

— Дух жениться желают? — захохотал Николя. — За суженой явился? Господа, хватит, уж толку от этой забавы никакого.

Указатель вырвался из пальцев Амалии и забегал по доске.

— Первое слово «вода», — пояснила Лиза, нервно сглотнув. — Второе...

— Никак… «смерть», — убито проговорила Мэри.

Николя криво ухмыльнулся:

— Это он что, мне сейчас смерть предрёк... от воды? Или это в комнате некто балуется? Господа, я ведь человек злопамятный, узнаю, кто…

— Это уже не шутки, — укоризненно подхватил, покачав головой, Сергей Абрамцев.

— Никто не сметь шутить с духом, — строго отчитала молодых людей Амалия. — И вы, Николя, осторожно быть. Вы вызвать гнев ubernaturlich... потусторонний.

— Глупости это всё, — заключил, наконец, Лопушкин, хлопнув себя по коленкам. — Что это за дух такой попался, обидчивый? С таким знаться – себе в ущерб. Я-то с людьми заносчивыми знакомств не вожу, не говоря уж о потусторонних… особах. Лизонька, душенька, не прикажете ли подать кофейку с коньячком?

Абрамцева охотно кивнула, спиритуалисты бодро повскакивали с мест и устремились в столовую, обгоняя друг друга.

— Что вы об этом думаете? — улучив момент, поинтересовалась Маша у князя.

— Это непосредственно касается темы нашего разговора, — ответил тот хмуро. — Когда вы сможете уделить мне время?

Маша вспомнила, что обижена и что князь пока только обещал помочь Томилиной.

— Завтра меня в поместье не будет, — ответила Мария. — Завтра…

Завтра она привезет внучкам водяного бусы и браслеты и поговорит, наконец, с кикиморами. Вспомнились запевки Марфушины, холодная лужа в гостиной и крошечные обереги, развешанные над дверью. Про обереги все отнекивались, и плетение на них было старое, ныне малоизвестное. Если уж домовой боится… с ним Маша тоже побеседует. И не складывается ли все в понятную, но пугающую картину?

Остаток вечером был бы чувствительно омрачен выходкой духа (или, как весело утверждал Татарьин, «баловством романтически-настроенных присутствующих на ужине дам»), если бы общество не начало оживленно обсуждать посредничество фроляйн фон Линген. А та утверждала, что прежде никогда не служила медиумом, и сей дар открыла только сегодня. Сама, дескать, взволнованна и смущена.

После кофе Лизонька – в отчаянном усилии удержать компанию в сборе – предложила рыбалку. На границе владений Лопушкиных и Возгонцевых имелась заброшенная сажалка. Говорили, что рыбы развелось там чрезмерно. Сергей вызвался проследить, чтобы на пруду поменяли деревянный