Luide - Любовь до гроба

— Доходчиво, — заключил господин Рельский, выслушав сие немудреное повествование. — Вижу, наши драгоценные знакомые уже окончательно определились, кого считать виновным.

Молодая женщина взглянула на него и невольно поежилась, настолько сурово и непреклонно он выглядел: сжатые в нитку губы, чуть прищуренные серые глаза, в которых читалась неприкрытая ярость. В этот момент он походил на ощерившего клыки пса, готового немедля вцепиться в глотку обидчику.

Шеранна же это скорее забавляло: он иронически улыбался, определенно не принимая всерьез предупреждение.

Тут Софию озарило.

— А что этой ночью сделали вам, господин Рельский? — спросила она негромко, коснувшись его рукава.

— Как и вам — нарисовали руну на двери, — процедил мужчина, отводя взгляд.

— Какую? — София не собиралась отступаться, тем более что уклончивый ответ господина Рельского раздразнил ее любопытство.

— Это неважно.

— Важно! — настойчиво запротестовала молодая женщина. — Раз уж мы условились, что будем действовать вместе!

— "Отила", — наконец нехотя ответил господин Рельский, и София залилась краской. Она разом припомнила и его неожиданное предложение, и участие, которое он проявлял к ней после смерти господина Чернова, и рассказ Леи о подслушанном разговоре… Госпожа Чернова про себя признала, что у сплетников были достаточные основания для подозрений.

Тут она кое-что вспомнила, и тут же позабыла о своем смущении.

— Обычная руна "отила"? — быстро спросила гадалка.

— Да, прямая, — подтвердил мировой судья.

Молодая женщина интересовалась вовсе не положением руны, а тем, не из гномьего ли она футарка. Однако она промолчала, сочтя, что ее подозрения неверны, раз господин Рельский ничего не сказал на этот счет. Впрочем, София сама смутно помнила гномий рунный ряд, и не могла сходу ответить, отличается ли там "отила" от общепринятого начертания.

— Уничтожение наведенных чар… — потирая переносицу указательным пальцем, задумчиво пробормотал дракон, и София с возмущением взглянула на него. Дракон вновь выказал прискорбное отсутствие такта, хотя ожидать иного от огнедышащего ящера было бы нелепо.

Она неодобрительно поджала губы, но Шеранна нисколько не тронуло ее негодование.

— Выходит, они заподозрили, что ваша привязанность к госпоже Черновой… неестественна? — обратился он к мировому судье.

— Полагаю, мои дружеские чувства совершенно неверно истолковали, — подтвердил тот, ответив дракону прямым взглядом.

— Дружеские чувства, вот как… — задумчиво повторил Шеранн, разглядывая его, будто впервые увидев.

— Именно так: дружеские! — отрезал господин Рельский безапелляционно.

София в полном недоумении наблюдала за этой словесной дуэлью.

Первым отвел взгляд, как ни странно, именно мировой судья.

— Что ж, на этом разрешите откланяться, — обратился он к хозяйке дома, — сегодня в Эйвинде к обеду будут гости и я должен спешить.

Хмурое лицо и сжатые на набалдашнике трости пальцы свидетельствовали, что он пребывал не в самом благостном настроении.

— Конечно, — растерянно улыбнулась госпожа Чернова. Странно, мировой судья вполне охотно согласился зайти на чашку чая, теперь же он внезапно заторопился. — Была рада вас повидать. И от всего сердца благодарю вас за участие! Я превосходно понимаю, что вы вовсе не обязаны заниматься расследованием убийства, и поверьте, я несказанно тронута вашим вниманием и заботой!

Грустная улыбка коснулась губ господина Рельского, смягчив его суровые черты.

— Можете быть уверены: я не оставлю вас, что бы ни случилось, — со спокойной убежденностью произнес он и обратился к дракону: — Извольте пойти со мной, нам следует обсудить некоторые деловые вопросы.

Тот был вынужден также распрощаться.

София окликнула мирового судью, уже когда тот взялся за ручку калитки:

— Что вы намерены делать с этими… мстителями?

Она благоразумно не стала высказывать свои подозрения на счет возможного виновника, не желая поспешной кары тому, кто быть может, виновен лишь в чрезмерной привязанности к покойному.

— Вынужден вам признаться: я злопамятен! — полуобернувшись, ровно откликнулся господин Рельский, не ответив на напрямик. Молодая женщина с полной ясностью осознала, что его обидчикам стоит посочувствовать…

Мужчины пешком направились в сторону Эйвинда. Чуть отставший лакей вел следомих лошадей.

— Какие деловые вопросы вы хотели обсудить? — поинтересовался дракон, едва они отдалились от Чернов-парка. — Неужели Дейрессон уже прислал чертежи?

Глаза Шеранна, захваченного этой мыслью, ярко вспыхнули.

— Нет, — коротко ответил господин Рельский, — пока от него известий не поступало. Я хотел поговорить с вами о госпоже Черновой.

— Вот как… — неопределенно протянул дракон, а уголки его губ приподнялись в сардонической улыбке.

Мировой судья оглянулся на слугу, но тот был занят попытками удержать жеребца Шеранна от чересчур навязчивого внимания к кобыле Рельского, и не выказывал намерения подслушивать разговор.

— Положение госпожи Черновой и без того тяжелое, — начал Ярослав решительно, — а ваши знаки внимания его усугубляют. Поэтому я прошу вас воздержаться от этих ухаживаний!

— Вы хотите сказать, что небольшой флирт может ей повредить? — скептически переспросил Шеранн.

— Безусловно, — ответствовал Ярослав, поигрывая тростью. — Склонность, которую вы неосторожно обнаружили, вызвала толки среди соседей и бросила тень на репутацию госпожи Черновой. Столь подозрительную связь ей не простят!

— И как, по-вашему, мне поступить? — поинтересовался дракон, пристально глядя на мирового судью.

Тот ответил прямым взглядом и негромко бросил:

— Уезжайте! Немедленно.

Шеранн отвернулся и отвлеченно рассматривал цветущую яблоню, пребывая в глубоком раздумье.

— Не думаю, — наконец возразил он, искоса посмотрев на идущего рядом мужчину. — Самое худшее, что можно предпринять — спешно бежать. Это будет признанием вины. К тому же я не могу оставить расследование!

Дракон, с любопытством наблюдая за господином Рельским, заметил, как при этих словах тот стиснул зубы, потом потер висок, морщась.

Заметив интерес Шеранна, мужчина овладел собой и холодно произнес:

— Вы понимаете, на что обрекаете госпожу Чернову таким решением?

— Благодарю за предупреждение, но я ему не последую. — Открыто забавляясь, дракон поигрывал только что сорванной цветущей веточкой и мечтательно улыбался.