Похищение феи. Ночной и недоброй! (СИ) - Мартиша Риш

семейную тайну. Велел найти Надежду. Я и подскочил с кровати. Сам не знаю, что на меня нашло. Как позвал кто-то сюда? И адрес он назвал очень точно. Чудеса.

— Наверное. Щека сильно болит?

— Да нет, уже немного прошло.

— Садитесь за стол. Папку я вам отдам просто так и даже напою чаем.

Керогаз разгорелся как надо, парень робкой тенью прокрался к столу, сел на самый опасный из трёх венских стульев, надеюсь эбанптория нам сегодня не понадобится. Лишних денег у меня пока нет, да и проломленной стул тащить к столяру просто некогда.

— Я забыл представиться, Карх Виктор, потомственный архитектор.

— Надя, недобрая фея, — вновь заиграла чудесная мелодия, завтрак у соседей очевидно закончился репетицией. Если размечтаться, то может показаться, что время совершило кульбит, и жизнь встала в свою колею. Бальный зал, хозяйка принимает архитектора, на столе разложены в беспорядке рукописные чертежи, музыканты играют в такт.

— Хотите пирожное? Почти не помялось, немного ворованное, но так даже вкуснее.

— Пирожное? — поднял ошалелые глаза на меня Виктор.

— Одно. Второе, как честно добытый трофей, достанется мне.

— Вы их украли? Позвольте, я оставлю плату за вещи, бумаги и все остальное.

— Не нужно. И не украла, а раздобыла. Взяла награду за спасение барона из-под стражи. Не смотрите на меня так, я не вру. Черт, у меня перекись закончилась. Постучите к соседке, у неё наверняка есть.

— Куда постучать?

— Мария Федоровна живёт вон за той дверью. Или покричите. Она считает, что стучать в дверь могут только неупокоенные души.

Виктор аккуратно сложил бумаги обратно, перевязал тесемочку, ловко подскочил из-за стола.

— Тут не заперто. Вы уверены, что в вашей кладовой кто-то живёт?

— Это не кладовая, это проходная комната. Я же говорю, что живу в комунальной квартире. Эта комната моя, а там соседка живёт. Из ее комнаты выходят две двери. Одна сюда, вторая в общий коридор.

Парень тряхнул головой, протер лицо ладонью и только после этого ещё раз распахнул соседскую дверь.

— Ничего не понимаю.

— Ну что вы не понимаете? — сняла я кипяток и потушила горелку, — Мария Федоровна! У вас, случаем, перекиси не найдется? Или хотя бы йода? Зелёнка тоже пойдет. Чтобы дополнить модный лук! Да что ж это такое, как ей конфетки посреди ночи подавай, так, пожалуйста. А как мне что понадобилось, так нет никого!

Распахнула дверь во всю ширину и обомлела. Это, и вправду, небольшая вытянутая в длину комната, стены покрашены эмалью, как всегда красят в парадных. Пустая комната, ни окон нет, ни дверей. То есть, дверь когда-то была, но сейчас она замурована. И похоже, что очень давно. Пыли скопилось просто нмеряно. Войти внутрь я не решилась. Огляделась по сторонам и тихонечко позвала.

— Мария Федоровна, мне бы йоду. Нет ее, что ли?

— Тут, похоже, никто не живёт.

На всякий случай я затворила за собой дверь.

— Бред какой-то. Там, скорее всего, просто есть ещё одна дверь. А это у старухи тамбур. Вот и все.

— Нет там двери, я посмотрел.

— А кто тогда ко мне в полночь приходит? Домовиха? Надо относиться к жизни проще, мне так знакомая посоветовала. Воспринимать ее такой, какая она есть.

— У вас очень мудрая знакомая.

— Да, она черная ведьма, — ляпнула я, не подумав, — Садитесь пить чай.

— Вы знаете, я пожалуй пойду. Спасибо огромное за радушие, за прием. За бумаги, за вещи. Вы меня просто спасли. Можно, я к вам загляну позже, чтобы отблагодарить?

— Можно. То есть пирожное вы не будете? Зря! Мне больше достанется. Идёмте, я вас провожу до двери. Только на лестнице осторожнее, там слишком легко улететь.

— В небо? — с какой-то странной надеждой а голосе спросил Виктор.

— В пол! — отрезала я, — не забудьте шляпу, накрапывает. И сумку тоже возьмите. Вам для вещей пригодится.

Парень спустился, торопливо сгреб свои пожитки в баул, водрузил на голову шляпу, чуть помялся, переступая с ноги на ногу перед дверью.

— Вы меня не проводите? До проспекта. Если это не сложно.

— Боитесь соседей?

— И их тоже, — потер щеку мужчина и вздрогнул, — Как думаете, есть смысл обратиться в полицию?

— И что вы им скажете? Что вас бомж за штанину держал и ботинок снял? Не отвлекайте людей от настоящей работы. Вас даже не ограбили, так ведь? Ботинок мы сейчас вернём, скорее всего. Вещи вы сами изодрали, когда в люк провалились. Видимо, вы зацепились одеждой за какой-то штырь внутри, ещё и несчастного бездомного напугали. Юрка, он мирный.

— Меня тянуло вниз, вы не представляете с какой силой!

— Смотрите! Вон и ботинок стоит! Ваш? — на крышке люка стояла потеря архитектора.

— Не подходите, я уверен, это ловушка! Приманка!

— И что вы предлагаете? Оставить ботинок стоять памятником посреди двора? У нас культурная столица! Мусор за собой приличные люди не оставляют. Смотрите, во дворе даже фантиков нет! Вы, наверное, сильно головой приложились. А я тапки испачкаю. И все из-за вас!

Прошлепала через двор. Хорошо хоть сухо сегодня. И соседи при деле. Но все же надо быть осторожнее, Люда долго помнит обиды, у нее не забалуешь. Скрутила сто рублей в тубочку и засунула в отверстие рядом с крышкой люка.

— На опохмел! Спасибо, что достал.

— Изыди! — донёсся голос из под земли, — Всю охоту испортила! Я вещи пакую, переселяюсь на болота! Там теперь счастье искать стану!

— Ну и зря. Сейчас ещё не сезон для ягод.

— Надя, с кем вы разговариваете?! — пршипело за спиной. Я, аж, подпрыгнула с перепугу. Стоит архитектурное недоразумение, пустую бутылку из-под пива за горлышко держит. Сражаться с бомжом за ботинок, что ли, решил?

— Фу! Напугали. Держите ваше имущество и проваливайте. Я спать хочу! И больше меня ни одно доброе дело с пути истинного не собьёт!

— С какого пути?

— С пути к кровати. Выход со двора там!

— Простите меня.

— Изыди! — рявкнули мы с Юрой одновременно. Бомжа, и того, красавчик достал.

Мягкая кровать, уютное одеяло, убаюкивающая скрипичная колыбельная. До подъёма ещё целых три часа. Не жизнь, а сказка. Ну кто ещё так живёт? Под окном раздалась сирена полицейской машины. Слышны громкие голоса в рупор. Для кого-то морской прибой привычный шум. Для меня грохот проспекта. Баю-бай. Ещё бы трамвай прошел, тогда дом чуточку дрогнет и будет казаться, что меня баюкают в колыбели. Ничто не сравнится с уютом родного дома.

— Людка! Там прохожего менты вяжут. Говорят, труп в сумке несёт! У ней вон бок кровищей уляпан.

— Уймись и отойди от окна! Сейчас ещё и тебя в свидетели загребут!

— Не, не вяжут. Передумали.