Джена Шоуолтер - Жарко вдвойне (ЛП)

- Я хочу коснуться тебя, - произнес Ром.

- Да. – Я запустила руки в его шелковистые волосы и сжала их в кулаках. – Дотронься до меня.

Он простонал в ответ:

- Но я не должен этого делать.

- Должен.

Мне очень хотелось добавить: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!», но я кое-как сумела сдержаться.

- Мы не должны переходить определенную грань.

«Отодвинешься, и ты — труп!».

- Если мы не сделаем этого, то мы просто парочка идиотов.

Ответом мне был еще один стон.

- Как ты со мной это делаешь? – выдохнул Ром.

Я укусила его за губу, отчаянно желая большего. Мне так хотелось, чтобы его руки были повсюду, лаская каждый дюйм моей кожи. И чтобы за руками Рома следовал его бесстыдный язык, лаская всё мое тело.

- Делаю что?

- Делаешь меня таким... безумным.

Настал мой черед застонать. Неужели я делаю этого сильного, шикарного мужчину безумным? До сих пор?

- Потрогай меня так, как тебе хочется, - поощрила я Рома. – Пожалуйста, - всё-таки добавила я на этот раз.

Мне стало понятно, что если речь идет о настоящей страсти, то демонстрировать гордость совершенно неуместно.

Через секунду его ладонь оказалась под моей сорочкой, лаская грудь. А поцелуй из страстного стал просто диким. Ром тихонько рычал, прижимаясь к моим губам так сильно, что наши зубы несколько раз стукнулись друг о друга. Я обвила его тело руками и ногами, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. «Как это сладко!» - подумала я и еще сильнее сжала кулаки, едва не вырвав клок волос Рома.

Но он не жаловался.

Ром прикусил мою нижнюю губу внезапно заострившимися зубами, а потом, пробороздив мою спину пальцами, сжал ягодицы, заставляя тереться об его эрекцию еще сильнее. И быстрее. Я же подчинялась, страстно прижимаясь к нему, и отвечала на его поцелуи со всем пылом, на который только была способна. Ром полностью поглотил меня – я дышала им, ощущала его вкус у себя во рту, чувствовала кожей, казалось, он проникал в каждую клеточку моего тела вплоть до костей. Он стал для меня всем. Но, странное дело, это не уничтожило меня. Наоборот, это сделало меня... полноценной.

Он прошипел:

- Если мы и дальше будем продолжать в том же духе, то я кончу.

Как и я. Оргазм был так близок, еще лишь одно прикосновение... я уже так долго, так чертовски долго без него... ещё немного и я... да, да, да, прямо тут! Я вскрикнула, и мое сознание будто взорвалось на миллионы кусочков. Но стоило мне испытать такой изумительный оргазм, как я оказалась охвачена пламенем. И это был не обычный огненный шар, появлявшийся у меня в руке, или огонь, брызжущий из глаз.

Я вся была объята потрескивающим, золотым, адским пламенем.

Ром вскрикнул и резко вскочил на ноги. Я упала с его колен и шлепнулась на холодный пол. Сквозь огонь Рома не было видно, и я заплакала. Тем временем огонь бушевал так, что я почти ничего не слышала, кроме его треска и шипения.

- Белл, - закричал он и стал пытаться сбить с меня пламя.

Тяжело дыша, я начала отползать назад, чтобы он не смог до меня дотронуться. Мне было не больно, вместо жжения, сопровождавшего ожоги, я чувствовала лишь тепло, но у Рома все будет иначе. Если он дотронется до меня, то обожжется и покроется волдырями. А может, и того хуже.

Но Ром упрямо следовал за мной.

Я продолжала отползать назад до тех пор, пока не ударилась спиной о кровать, и тогда пламя перекинулось на неё. О, нет! Нет, нет, нет!

Успокоиться, мне нужно успокоиться. Страсть и гнев всегда быстро вспыхивали и также быстро утихали, эти эмоции воспламеняли мое тело, как спички (в буквальном смысле). Но никогда, даже в переходный период, когда я превращалась в сверхчеловека, и мои способности были ужасно нестабильны, я не испытывала такого.

- Я не знаю, что делать! - прокричала я.

Что же послужило причиной этой катастрофы: то, что Риз брал у меня кровь на анализ, или то, что Ром не отфильтровал мои эмоции так, как он делал это раньше? Скорее всего, последнее. Без его помощи все выходило из-под контроля, а наша страсть была такой же необузданной, как и огонь.

- Не двигайся, - велел Ром.

Его по-прежнему не было видно, но сквозь хаос, творившийся у меня в голове, я слышала его шаги.

Я была слишком напугана, чтобы двигаться, и этот страх не давал мне возможности вызвать лед. Почему... черт... побери... Глубокий вдох, глубокий выдох. «Счастливые мысли могут сработать», - подумала я. А, вернее, понадеялась. Потому что сейчас я не могла думать ни о чем таком, что срабатывало в прошлом. Довольно проблематично вспомнить о том, что делало меня счастливой, когда поджариваешься, как чертово барбекю. Пытайся. Пытайся, пытайся, пытайся. Целовать Рома – это было приятно. И сексуально. Вот дерьмо! Прямо из моей макушки взметнулся столб пламени, от которого во все стороны полетели искры.

Больше никаких мыслей о поцелуях. Это только воспламеняет меня, причем во всех отношениях.

Мое сердце бешено стучало в груди, я представляла себе, как агенты пытаются сбить с меня пламя и сгорают заживо, мне даже казалось, что я слышу их крики. Если бы только Ром смог вспомнить, как меня фильтровать! Он мог забирать самые сильные эмоции и запирать их внутри своего тела, тем самым, успокаивая меня.

«Счастливые мысли!» - вопил мой разум. Отец. Шеридан. Таннер. То время, когда была жива мама. И не важно, что я почти не помнила её. Вспомнив маму, я сразу же почувствовала печаль, а вслед за этим мне на макушку упала дождевая капля, отчего огонь затрещал, и я поняла, что поступаю неправильно. Может, лед сейчас мне вызвать и не по силам, а вот воду – запросто. Тем более что если счастливые мысли и помогут мне потушить пламя, охватившее мое тело, то остановить распространение огня по этой комнате, а потом – по зданию и даже по всему городу, они мне явно не помогут.

Мне требуется больше дождя. А это означает, что мне нужно больше грусти.

Однако прежде, чем я сумела придумать причину, достойную слез, послышались чьи-то шаги. А в следующее мгновение меня с ног до головы окатило ледяной пеной. Я закрыла глаза, плотно сжала губы и даже перестала дышать, чтобы ненароком не наглотаться этой холодной субстанции. Я вспомнила, что, наняв меня на работу, Джон распорядился оборудовать огнетушителями каждый коридор.

Поток ледяной пены схлынул, и на несколько мгновений в комнате воцарилась тишина.

- Всё хорошо, - произнес Ром, тяжело дыша. – Огонь потух.

Я медленно открыла глаза. Мне пришлось вытереть лицо рукой, так как пена закрывала мне обзор. Первым, кого я увидела, был Ром, маячивший передо мной с озабоченным лицом.