Попаданка для главного злодея - Стася Вертинская

– И вот, годы спустя, я тут. Помогаю ему, поддерживаю его, спасаю его жизнь...

– То есть ты, как и Мо Хун, преследуешь его с тех пор? – спросила я.

Фэн Лун пожал плечами.

– Ну, если он когда-нибудь передумает насчет моего бесполезного существования, я же должен быть рядом, чтобы услышать это!

Я покачала головой, вспоминая, что было написано об их дружбе в новелле.

– Хань Шэн не считает тебя бесполезным, – сказала я. – Ты и Мо Хун его лучшие друзья. И он ценит вас превыше всего.

– Я знаю, – согласился Фэн Лун. – Но хоть ты ему намекни, что я жду этого признания уже триста лет! Хотя… если он сделает это, наш спор закончится. Может быть, я не так уж хочу слышать эти слова.

Фэн Лун вздохнул и снова выпил, задумавшись, вероятно, о смысле их дружбы.

Я тоже задумалась. Казалось, что судьбой или злым роком Хань Шэну предстояло проделать свой путь в одиночестве. Он и сам казался холодным и отстраненным. Создавал впечатление человека, готового выступить против всего мира, даже если рядом никого не окажется.

Но вот рядом с ним идёт Мо Хун, который не отлипает от него с детства. Или Фэн Лун, который жаждет доказать свою полезность и одновременно не хочет этого, будто их дружба на этом может закончиться.

Хочет того Хань Шэн или нет, эти двое сами тянутся к нему. Но у него, всю жизнь окруженного равнодушием или ненавистью, нет поводов доверять кому-то еще. Может быть, поэтому отданный ему Лотос разжег в нём злость? Этот мой поступок показался ему опасным.

Вскоре мы остановились на отдых. Как бы Хань Шэн не торопился защитить родную деревню, сейчас он был не в том состоянии, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние без задержек. Он пытался не показывать слабости. Но мы все знали, что на самом деле он испытывает.

Я опустилась на землю рядом с ним, когда он сел и приготовился к медитации.

– Хань Шэн, – тихо обратилась к нему.

Он не ответил. Я не собиралась сочувствовать ему из-за прошлого – в этом давно не было смысла. Или доказывать ему, что мы не враги – о таких вещах говорят не слова.

– Хань Шэн, – повторила я. – У меня правда не получается почувствовать ци и наполнить ей золотое ядро. Но я буду стараться, чтобы помочь тебе. И я не считаю, что ты злодей.

Он открыл глаза и пристально посмотрел на меня. Потом нахмурился и произнес:

– Если хочешь прожить долгую жизнь, тебе лучше никогда не произносить эти слова вслух.

Он снова вернулся к медитации. Но я возразила:

– Я знаю, что ты не хочешь меня убивать. И не потому что у меня есть то, что тебе нужно. Я…

– Ань Юэ, – резко оборвал меня он. – Подумай сама: как скоро заклинатели поймут, кто именно забрал Лотос? Кроме твоего дружка Фан Юньчена до твоей жизни никому нет дела. Но и он скоро отвернется от тебя. Для того, кто совершенно беспомощен, ты слишком дерзкая. Или ты надеешься, что я стану защищать тебя?

Но, как бы, он всё время это и делал.

– Просто старайся не лезть в дела, с которыми ты не справишься, – закончил он.

Закусила губу, сдерживая улыбку. Как бы то ни было, каждое его слово было произнесено для того, чтобы уберечь меня от опасности. Он заботится обо мне?

Я даже перестала обижаться на него за те обидные слова, что он сказал мне на постоялом дворе: он просто не хочет, чтобы я привязывалась к нему. Ведь так поступают нормальные дорамные герои: отталкивают тех, кто им дорог, ради их безопасности.

Вероятность такого положения вещей была пятьдесят на пятьдесят: либо да, либо нет. Наверное, я всё-таки не настолько была уверена в себе, чтобы предположить его симпатию ко мне. И даже слова Фэн Луна не могли убедить меня в этом. Но одно я знала точно: я совсем не против захватить с Хань Шэном какой-нибудь клан заклинателей и разбить на их территориях рисовые плантации.

В Линьчжоу мы пришли на следующий день в полдень.

Я с любопытством оглядывалась на прохожих. Жители сновали по улицам, не обращая на нас никакого внимания. Кажется, Фэн Лун переоценивал значимость Хань Шэна для деревни. Быть может, как заклинателям не было дела до простых людей, так и люди не помнили их лиц. Но вдруг кто-то позвал:

– Господин Хань!

Я оглянулась на голос и посмотрела на ковыляющего к нам старика. Он опирался на кривую палку и прихрамывал, но улыбался, завидев Хань Шэна. Мы остановились, ожидая, пока он подойдет к нам.

– Господин Хань, хорошо, что ты пришел, – заговорил старик. – Твою формацию испортили заклинатели. Они сказали, что она призывает в деревню демонов. Но ведь мы знаем, что она защищает и не только от них. Господин Хань, простишь ли ты старику дерзость просить поставить её снова? В Линьчжоу никогда не было так спокойно, как под твоей защитой. Но стоило формации испортиться, на нас сразу обрушились беды.

Хань Шэн неожиданно тепло улыбнулся и склонился перед стариком.

– Что же ты, дедушка Хэ, не бережешь свою ногу? – заботливо спросил он и провел рукой над коленом селянина.

Это тот самый старик Хэ, которого люди на постоялом дворе обвинили в безумии?

– Да что нога, – старик поклонился Хань Шэну и снова заговорил о формации. – Мой век короток, а вот деревне без твоей защиты придется туго.

Мы пошли дальше. И, пока старик Хэ говорил с Хань Шэном о подробностях произошедшего в деревне и злобном духе, пожирающем людей, я снова обратилась к Фэн Луну:

– Зачем заклинатели разрушили формацию, которая защищала деревню?

Кажется, в этом не было никакого смысла. Она не мешала заклинателям сравнивать, у кого самосовершенствование больше, но не пускала злых существ к людям.

– Конечно, потому что она принадлежала Хань Шэну, – ответил Фэн Лун. – Они не могут допустить, чтобы деревню охраняли таким способом. А может и вовсе заподозрили неладное.

Мы шли по улице. И я наблюдала, как люди то и дело подходили к Хань Шэну, говорили с ним и улыбались или угощали чем-нибудь. Странно было видеть его в таком образе. Кажется, в деревне его