Невеста №5 - Ева Геннадьевна Никольская

на печальную историю дочери Ставицкого, я по-прежнему питала к нему стойкую неприязнь, потому что мужчина, избивающий женщину пусть даже за дело — не мужик вовсе. Не удивлюсь, если он и ребёнка своего застращал, а всех убедил, что виноваты Инга и потусторонние силы.

Силы, кстати, действительно оказались не местными и идентификации упорно не поддавались, зато поддались кое-чему другому. Ловили мы их долго и с огоньком, потому что использовать Смаури господин Параноик мне запретил, заявив, что спасать меня под прикрытием божественных чар не сможет, а делать это, судя по его наблюдениям, необходимо.

В принципе, не ошибся. В охотничьем запале я дважды чуть не навернулась с лестницы и один раз, используя мебель в качестве трамплина, едва не рухнула на упавший стул. Не убилась бы, конечно, но синяков с шишками точно собрала бы.

Тварюшки, к слову, тоже не бездействовали. В панике от осознания, что их инкогнито раскрыто, они творили и вытворяли, полностью оправдывая своё название. Помимо люстры, эти две заразы попытались опрокинуть на меня стеллаж с игрушками, оказавшийся не привинченным к стене, что, кстати, странно, ведь девочка, которая тут жила, тоже могла пострадать.

Детской комнате, если честно, досталось больше всего. Именно в ней мы устроили засаду невидимкам, бегающим, как выяснилось, не только по потолку, но и по стенам. Причём как по внутренним, так и по внешним. А ещё эти мстительные паразиты вспороли когтями подушки и осыпали нас с бьёрном перьями в отместку за атаку краской, обнаруженной в мастерской Инги.

Она раньше любила рисовать, и муж, когда ещё отношения были хорошие, обустроил для её хобби просторную комнату на чердаке, где, в отличие от прочих помещений были большие широкие окна до самого пола. Там, среди огромных холстов, мольбертов и прочего художественного хлама, мы с Юлианом и обнаружили несколько нетронутых баллончиков с пурпурной и кислотно-жёлтой краской. Так что даже в магазин ехать не пришлось.

Но я отвлеклась…

Итак, таврюшки! Те самые, которые бегают по внешней стороне стен. Открытые форточки в некоторых помещениях сильно осложнили нам с боссом задачу. А открыли их, надо полагать, всё те же неуловимые монстры, способные транслировать свои эмоции на людей, используя эти чувства в качестве оружия массового выселения.

После провала миссии в детской, мы навернули ещё пару кругов по дому, пока не оказались всем коллективом в кабинете, где окна, к счастью, не открывались, а через решётку кондиционера ошалевшие невидимки, маскировка которых была изрядно подпорчена жёлто-красными брызгами, пролезть не смогли.

Не знаю, на сколько влетит Влад с ремонтом, но за избавление его дома от таких проблемных гостей, думаю, он нам ещё спасибо скажет. Ведь в комплекте с тварюшками недвижимость не продашь, а жить тут, учитывая их таланты, невозможно.

— Да уж, поохотились, — задумчиво произнёс господин Броуди, опереться на которого, как на спинку стула, тоже оказалось удобно. А не видеть при этом его насмешливые глаза и кривящиеся в усталой улыбке губы — особый бонус!

А то всё время охоты за монстрами он такие взгляды на меня бросал, что временами становилось стыдно. Но, к счастью, я быстро с этим справлялась, напоминая себе, что работа требует жертв. Правда, жертвовала я почему-то исключительно интерьером Влада и нервными клетками босса. Но кто ж им злобный доктор? Сами согласие дали!

— Плодотворно поохотились! — заявила я бодро и с удовольствием погладила пригревшихся на моих коленях тварюшек.

На кой, спрашивается, удирали?

Я была растрёпанная, как и положено после многочасового забега, с пятнами на штанах и блузке, которые, наверное, уже не отстираются, но запредельно счастливая и очень довольная собой, несмотря на усталость.

Монстрики вымотались не меньше, и страху натерпелись такого, что теперь просто свернулись клубочком и тихо урчали, излучая, для разнообразия, не ужас, а умиротворение. Добиться такого эффекта было непросто, потому что тот, кто принёс бедняжек в дом, внушил им, что все вокруг враги и единственное, чего хотят — это поймать их и съесть.

Не удивительно, что малыши прятались от магов и зверолюдов, используя природный камуфляж, позволявший полностью сливаться с окружением. А потом, заедая стресс, тянули энергию из растений, не контролируя свои запросы.

На самом деле этим зверькам требовалось совсем немного «еды», и на родине они прекрасно жили в садах и лесах, не нанося вреда местной флоре. Здесь же всё шло наперекосяк, и напуганные животные, вынужденные защищаться от враждебного мира, не только чуть не погубили сад, но ещё и сделали особняк непригодным для жизни.

— Куда девать их думаете, госпожа ведьма? — спросил бьёрн, повернув голову, чтобы взглянуть на меня через плечо. — Добавите в свой зверинец очередную пару колоритных экземпляров? — поддел он.

И дался ему мой зверинец!

Оборачиваться я не стала всё по той же причине — не хотелось видеть насмешку в его прищуренных глазах. Да и его видеть тоже не хотелось. Не потому, что он мне не нравился — наоборот! Просто, пытаясь попасть по улепётывающим по стене монстрам сразу из двух баллончиков, я случайно попала по вожаку чёрной стаи, добавив его мрачной гамме весёленьких цветов.

И ладно бы только одежду испортила, так нет же! Я ещё и шевелюру его пометила! А смоется краска с прядей или длинноволосый ящер скоро станет короткостриженным — неизвестно. Главное, чтобы его налысо не побрили. А то меня не уволят, а посадят… за покушение на главу целой стаи.

Сначала артефакт его усыпила, потом волосы разукрасила… Соблазнение, которого он так опасался, просто детский лепет какой-то по сравнению с развёрнутой мною разрушительной деятельностью! А ведь всё исключительно из благих побуждений было… почти как у Сашки.

— А что мне остаётся? Возьму малышей к себе. Вы же не хотите похлопотать за них перед хозяевами ботанического сада…

— А! То есть вам мало меня до белого каленья довести, вы решили ещё и весь клан разорить? — усмехнулся Юлиан. Вроде как добродушно.

— В смысле? — не поняла упрёка я, продолжая поглаживать милейших с виду котят, совсем не похожих на вредоносных барабашек.

— Когда они превратят Жемчужную оранжерею, которая является гордостью Гримшера, в подобие сада Ставицких, с городом рассчитываться придётся кому? Правильно! — ответил сам себе ящер. — Тому, кто просил за этих энергетических пиявок, навешавших на ваши острые ушки ментальной лапши о том, какие они бедненькие и несчастненькие. То есть мне и моему клану.

Тварюшки недовольно завозились, прекрасно слыша и понимая, что на них катят бочку, но с