Ложь для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

Ректор снова начал говорить о Лили. О ее потенциале. О ее "искре", которую он почувствовал, как только вошел в комнату. Мое сердце сжималось от каждого его слова. Он говорил о магическом детском саду, о возможностях, которые откроются перед ней. Генерал слушал внимательно, кивая. Но по глазам видно было, как он против этой идеи.

- Я думаю, это было бы для нее наилучшим,"– сказал Ректор, и его взгляд снова обратился ко мне. В этот момент мне показалось, что он усмехнулся. Легко, едва заметно, но я почувствовала это всем своим существом.

- Я вас услышал, - произнес Аргайл. - Но я предпочту, чтобы Лили училась дома.

- Тогда вам уже пора заняться ее обучением! - произнес ректор. - Сила обычно просыпается именно в этом возрасте. Или этим вопросом у вас занимается… няня?

Мой мир рушился. Все, что я строила, все, что я оберегала, висело на волоске. Он мог сказать правду. В любой момент. И тогда все закончится. Я потеряю Лили. Навсегда.

Я смотрела на Лили, на ее беззаботное лицо, и боль пронзила меня. Она не знала. Она не знала, какая опасность витает над ней, над нами. Она просто ела свою овсянку, счастливая и не подозревающая.

- Я думаю, что мы сами решим, кто будет заниматься магическим образованием Лили, - произнес генерал.

- Главное, чтобы вы смогли с ней справиться, - заметил ректор. - Многие родители бывают ошарашены первыми стихийными выбросами силы у детей. Соседи, к слову, тоже.

- Я понимаю, к чему вы ведете, - произнес генерал, глядя на ректора холодными глазами. - Но я не хочу отдавать дочь в магический детский сад.

- Все, конечно, чудесно. Я прекрасно знаю, что у вашей семьи достаточно средств, чтобы найти для нее лучших учителей. Но даже самый лучший учитель не заменит общения со сверстниками. А она должна учится налаживать контакты, уметь отстаивать свою точку зрения, взаимодействовать с другими детьми. Скажите, у Лили есть друзья, с которыми она могла бы играть в детские игры?

- Есть! Я и няня, - усмехнулся генерал. Ректор снова посмотрел на меня.

Я чувствовала себя загнанной в угол. Мне хотелось кричать, умолять, но я не могла произнести ни слова. Мой голос застрял в горле, парализованный страхом разоблачения.

Я представляла себе, как Генерал узнает правду. Его лицо, искаженное гневом и разочарованием. Его слова, полные упреков. И Лили, моя Лили, смотрящая на меня с недоумением, с болью в глазах. “Ты моя мама? Та самая мама, которая отдала меня в Дом Милосердия?”.

Пожалуй, это было страшнее, чем гнев генерала. Детские глаза с вопросом: “За что ты так со мной?” смотрели на меня в моем воображении, пока я пыталась объяснить ей мысленно, что мама никогда бы с ней не рассталась. Что ее похитили у мамы. Но мне казалось, что я не того боялась. Я все это время боялась гнева генерала, а нужно было бояться Лили. Ее упрека, ее укора, ее боли. Мама, ты где была, когда мне было плохо? Мама, ты где была, когда я мерзла под казенным одеялом в заплатках? Когда мне ноги искусали крысы? Ты где была, мама!

Мне казалось, что ее голос внутри меня был таким оглушительным, что я не слышала, о чем говорит ректор.

- Это, конечно, похвально и немного неожиданно. Но, поверьте, пока другие дети учатся общаться и дружить, учатся ссориться и мириться, ваша дочь вырастет одна! - заметил ректор. - Тепличным цветком.

- Вот кем, кем, а тепличным цветком она не вырастет, - заметил генерал. - Она умеет за себя постоять. Я ее научил. Я считаю, что это очень важное качество для женщины. Уметь дать отпор и сдачу. Как учил папа. Только я боюсь, что в вашем великосветском обществе, это качество многим придется не по нраву. Так что давайте не будем искушать судьбу?

Я чувствовала себя беспомощной. Я была в ловушке, созданной моими собственными страхами и моими собственными решениями.

Я смотрела на Лили, на ее маленькие ручки, держащие ложку. Я хотела схватить ее, прижать к себе и никогда не отпускать. Но я не могла. Я была связана своей тайной, своим страхом.

Завтрак продолжался. Смех Лили, серьезные голоса мужчин, звон посуды. Все это казалось мне далеким, нереальным. Я была в своем собственном мире, мире страха и неопределенности.

Я не знала, что будет дальше. Я не знала, раскроет ли Ректор мою тайну. Я не знала, что случится с Лили, если ее отправят в магический детский сад. Я не знала ничего, кроме того, что моя жизнь, моя самая большая ценность, моя Лили, находится под угрозой. И я была бессильна. Совершенно бессильна перед лицом этого старого чародея, который, казалось, держал мою судьбу в своих руках.

- А что по поводу вашей няни… - начал ректор.

Мой страх нарастал с каждой минутой и сейчас достиг своего апогея. Он был осязаемым, давящим. Я чувствовала, как он душит меня, лишая воздуха. Я хотела исчезнуть, провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть его, не слышать его слова.

- Я вот как раз хотел поговорить о ней, - заметил старик.

Глава 49

Я была на грани обморока.

- Вы не боитесь за вашу няню, что она может пострадать от непроизвольного выброса магии? - спросил ректор. - По статистике первыми страдают няни. Сколько уже таких случаев было!

Сердце гулко билось, а я кричала ему: “Замолчи! Я не слышу, что говорит ректор!”.

- Одну няню совсем недавно с ожогами лица и рук доставили в больницу. А она просто решила похвалить малыша, а тут на тебе! - произнес ректор, снова глядя на меня.

Я понимала, к чему он клонит. Вот сейчас поняла. Он хочет, чтобы я встала на его сторону.

- Спасибо за предупреждение, - произнес генерал.

- Я бы хотел посмотреть, на что способна девочка, - заметил ректор. - Измерить уровень ее магической силы, если вы не против. Мы ведем учет всех магов.

- Думаю, что сейчас мы это делать не станем, - произнес Аргайл. - Пока ее способности не проснулись, не стоит их будить.

- Ну что ж, - заметил ректор, явно не достигнув цели. - Тогда я хотел бы поговорить с вашей няней с глазу на глаз. Мне нужно дать ей