Наследники. Любовь под запретом - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Но ведь он младше тебя на целых три года! И ростом чуть выше плеча.

Нида посмотрела на меня с укором.

– Если ты родилась в семье, которая не может наскрести денег на обучение и вынуждена брать их в долг, если стены дома рушатся, а у тебя нет средств, чтобы залатать их, если ты единственная, кто может исправить ситуацию, удачно выйдя замуж – будет ли иметь значение, что жених ниже и младше? Каков у меня шанс заполучить принца или кого–то из сыновей герцога? Они не женятся на тех, кто беден. Ты видела подругу Рутгерта? Отец Элеоноры едва ли не богаче самого короля. Им с детства было предопределено стать парой. Я не удивлюсь, если они уже обручены. И с остальными золотыми мальчиками так же. И что? Мне ждать, когда Гайдо подрастет, войдет в силу и осознает, что можно найти более блестящую партию, чтобы исправить кровь Созидателей?

После отпора Ниды я сидела красная, как рак. Кто я такая, чтобы воротить нос от Гайдо, выбравшего такую красавицу, как Нида? Да надо радоваться, что они нашли друг друга.

– Я знаю, ты Элита, – Нида складывала склянки в лекарский сундучок. – Поэтому сразу предупреждаю, Гайдо мой.

Я от возмущения не сразу смогла говорить.

– Ты думаешь, я стала бы соблазнять его своей кровью? Мол, возьми лучше меня, ведь я Элита? Прости, но я все еще верю в любовь. Мне отец оставил достаточно средств, чтобы чувствовать себя уверенно и не переманивать чужих женихов.

Сказала и прикусила язычок. А ведь именно это я и планировала сделать с принцем. Но, как оказалось, он не просто так с Элеонорой. Наверняка существует договоренность отцов, и вряд ли наследники пойдут против воли родителей. Но в то же время, у меня перед глазами пример, как двое влюбленных бежали, чтобы поставить обе семьи перед последствиями их любви.

– Прости, я должна была предупредить. Гайдо – мой шанс. Он искренний и очень милый. Другим лишь бы затащить в постель. А этот смотрит на меня с восхищением и краснеет, когда я до него дотрагиваюсь. Я воспитаю из него замечательного мужчину.

– Я только порадуюсь за вас, – уверила я Ниду.

Мы скрепили договор о невмешательстве в личные дела рукопожатием. Нида не стала заверять клятву магией. Понимала, что не все зависит от нее одной. Жизнь многогранна. Сейчас Гайдо воспылал к ней чувствами, а через год-другой, кто знает, что произойдет?

Дни до бала пролетели незаметно. Каждое утро я начинала с того, что заглядывала в зеркало. Мой вулкан исчез со лба к концу третьего дня и не оставил от себя даже кратера. Что уже было замечательно. Вот с ногой дела обстояли хуже. При малейшем движении, корочка на болячке, образовавшаяся за ночь, трескалась и пачкала повязку сукровицей. Нида оставила мне пару пузырьков, чтобы я сама следила за процессом заживления.

Принца я в эти дни не видела. Магистры занимались в четвертом учебном корпусе – там же, где и четверокурсники. А вот с Элеонорой встречаться посчастливилось. Я сразу почувствовала, что кто-то на меня смотрит, а когда обернулась, столкнулась с ней взглядом. Эта зараза улыбалась. Причем такой мерзкой улыбкой, что становилось понятно – ей нравится, как я хромаю.

Я знаю, меня жизнь не учит. Поэтому я вновь продемонстрировала ей сакральный жест. На что она ответила не менее убийственным: прочертила по своей шее большим пальцем. Обещание смерти меня не испугало.

Но этим же вечером я написала на клочке бумаги «В моей смерти/увечье/исчезновении прошу винить Элеонору Хофф. Это она наслала на меня проклятие Горба ведьмы и грозилась отрезать голову». Запечатав в конверт, я передала его на хранение Инге, приказав вскрыть, если со мной случится что-либо серьезное.

Инга, конечно же, испугалась.

– Когда ты успела наплодить врагов?

– Они сами появляются.

– Намекни хоть кто?

– Скажу, только поклянись, что не проболтаешься.

– Пусть я окажусь в Маголове, если открою рот, – тут же поклялась Инга.

– Мой враг подружка принца.

– О, боги! Тебе осталось только поссориться с королем, и тогда за твою жизнь не дадут и половины медяка! – Инга правильно оценила значимость Элеоноры Хофф в обществе.

А накануне бала у нас с Элеонорой случилась словесная перепалка. Прогресс. Уже недостаточно сакральных жестов и смертельных посланий. Еще чуть и мы пустимся в рукопашную.

Я проходила мимо входной двери в первый учебный корпус, когда услышала ее ангельский голосок.

– Эй, ты, подкидыш. Я приготовила для тебя сюрприз.

Я не растерялась и мило ей улыбнулась.

– А я два. И оба тебя потрясут.

Вслед мне раздался саркастический смех.

Я на самом деле верила, что переплюну Нору своими сюрпризами.

Первый – это то, что Его Высочество согласился пройти со мной Посвящение. Наверняка он не сказал подружке, иначе по всей Академии уже шептались бы, что безвестная бастардка набралась наглости и пригласила принца в пару, а наши девчонки замучили бы меня вопросами: «Неужели правда?»

Второй сюрприз Нора получит не сразу, а как только предпримет против меня какие-нибудь вредоносные действия. Инга сразу же полетит с запиской к ректору. Я представляла, как у Элеоноры вытянется лицо, когда вскроется насколько она злая и мерзкая. Правда, я рисковала все это не увидеть. Но все равно, запечатанный конверт грел душу.

Но попереживать, что за сюрприз приготовлен Элеонорой, пришлось. Я терялась в догадках. То представляла, что Нора пробралась в мою комнату и изрезала платья, чтобы я не пошла на бал. Поэтому я соскакивала с постели и начинала рыться в сундуках. То казалось, что духи не так пахнут, и я бежала к Инге, чтобы дать ей понюхать. В общем, я ждала подвоха. Но я никак не ожидала, что ее сюрприз настолько сильно ранит меня. Если не сказать, убьет.

Нет, платья остались целы, а Рутгерт подтвердил, что не передумал быть парой. Сюрприз был совсем в другом. И получила я его в самый разгар бала, когда находилась на пределе счастья.

С каким же удовольствием я готовилась к первому самостоятельному балу. Я ощущала себя свободной и независимой. С меня сошли синяки и ссадины, колено не болело, поэтому я не чувствовала себя хромой уткой и готовилась танцевать до упаду.

Как же я радовалась, что здесь не будет надзора шипящих родственников и нервных тетушек, осуждающих за слишком вольное поведение, если девушке вдруг вздумалось танцевать с одним партнером весь вечер. Я