Идеальная жена боевого мага - Анна Сергеевна Гаврилова

медленно и с достоинством. Мысленно проклиная себя за то, что не смогла сбежать раньше, чем меня засекут.

Это было очень стыдно. Просто кошмар.

Второй повод краснеть — я на него пялилась. Тот факт, что не смотреть на обнажённый мужской торс, на эти рельефные мускулы, было невозможно — ничуть меня не извинял.

Я чувствовала себя отвратительно и мечтала очутиться где-нибудь подальше. Но куда деваться, если впереди официальный приём?

— Да чтоб этому Шакрэму пусто было! — в сердцах выпалила я.

Полчаса в ванной, быстрый завтрак прямо в покоях, и я успокоилась. Мы с Греем женаты, но сильно друг друга недолюбливаем, и его мнение мне безразлично. Если начнёт смеяться над тем, как я на него пялилась, то скажу, что это лишь глупые мужские мечты.

Я не пялилась!

Даже не смотрела, потому что я не такая, и Грей прекрасно об этом знает.

И вообще — да пошёл он к бесам! Сейчас встретимся с дядей, а потом разбежимся на несколько дней.

Желание доказать Морвелю, что мне плевать, было запредельным — поэтому я снова отправилась в его спальню. К этому моменту я была одета и причёсана — просто бери и веди куда хочешь, хоть к дяде, хоть к королю.

Я шла, старательно выстукивая каблуками, и в дверь постучала так громко, как только умела. После далёкого и хмурого «войдите» снова очутилась в обители мужа. А прошествовав в гостиную, застыла. Грей худший из мужчин, но в парадном камзоле он был невероятно хорош.

И фигура, и стать, и физиономия эта наглая. Я даже дышать разучилась — как, впрочем, и он. Морвель стоял и смотрел. Как тогда, очень давно, в Боевой академии, до всей этой истории с Шарлоттой.

Мне требовалось срочно взять себя в руки и объяснить «мужу», что его личность ни коем образом меня не тревожит. Я таких как он вообще не замечаю. Отшиваю пачками по пять раз на дню.

Краем глаза заметила, как скользит к выходу слуга, который помогал герцогу одеться. Потом был новый глубокий вздох, и я неодобрительно покачала головой.

— Что? — тут же отозвался Грей.

— Шейный платок завязан совершенно ужасно, — я всё же нашла к чему придраться. — Этот узел давно вышел из моды.

С мыслью о том, что я спокойна и мне абсолютно плевать на этого человека, я приблизилась к Морвелю. Стараясь не дрожать от напряжения, занялась шейным платком. Сначала развязала, потом сделала другой узел, а напоследок затянула платок так, что немного придушила мужа.

Ещё миг, и узел я всё же ослабила, но Грей намёк уловил.

— Я тоже тебя люблю, — самым убийственным тоном произнёс он. — Невероятно счастлив нашему союзу.

— Ты лучший мужчина из всех, кого я когда-либо встречала, — пролилась ответным ядом я.

— Обожаю тебя. — Новая шпилька.

— Взаимно, Грей. — Я провела ногтями по небритой щеке и вывернулась из внезапных объятий. Морвель зачем-то обнял за талию.

Мы замерли, пронзая друг друга взглядами, и сказали одновременно:

— Ну что? Идём?

Глава 13

Лорд Шакрэм Морвель — вблизи он оказался ещё неприятнее. Плотный, с этими зализанными сальными волосами, с губами-ниточками и недобрым огоньком в глазах.

Хищник или всё-таки стервятник? Я пока не понимала, но знакомиться с ним поближе не хотела. Едва Шакрэм вошёл в зал приёмов, где мы с Греем его ожидали, весь мой пыл внезапно пропал.

Мы с Греем сидели на возвышении, в резных креслах с высокими спинками. Мне отчаянно захотелось придвинуться к мужу и прижаться — но я, понятное дело, не могла.

От «родственника» веяло какой-то жутью. Я считала, что бывший сокурсник ядовит? О, я точно ошибалась! Грей был пусть зубастым, но всё-таки душкой, в сравнении с ним.

Шакрэм явился один — без семьи или союзников. По залу вышагивал как хозяин, а приблизившись отвесил не самый почтительный поклон.

— Счастлив приветствовать герцога Нортеймского, — сказал он. А вот голос оказался неожиданно мягким, он никак не соответствовал этому скользкому облику.

— Доброго дня, лорд Шакрэм, — отозвался Грей.

Я натянуто улыбнулась, а Грей продолжил:

— Позвольте представить вам мою жену. Леди Аридна Морвель, в девичестве Тарс-Марай.

Неприятный взгляд дяди тут же вперился в меня.

— Невероятно счастлив, — солгал он. И тут же задумался: — Тарс-Марай… Вы с запада, верно? Я что-то слышал… Тарс-Мараи… Если память не изменяет, вы племянница Харса Тарс-Марая?

Ну вот и первый камень в мою сторону.

— Да, всё верно. — Я подарила посетителю новую напряжённую улыбку. Именно Харс в своё время, в нарушение всех законов, прибрал к рукам земли моего отца. Он стал одним из главных виновников нового замужества моей матери.

Впрочем, ненависти к Харсу я не испытывала. Просто неприятно было о нём слышать.

— Мм-м, — продолжил Шакрэм. — Ваши земли лежат так далеко от Нортейма…

Намёк на бесполезность моего приданого? Очень «мило».

Тут заговорил Грей:

— Да, земли моей жены далеко, но какая разница? Ариадна сама по себе большое сокровище. Она выпускница Боевой академии, и…

— Да, — перебил Шакрэм. — Я уже знаю. — Он посмотрел с жалостью и продолжил: — Самая слабая магичка, если осведомители не лгут. Но кто мы такие, чтобы осуждать или сочувствовать? Маги — это опора всего нашего мира. Без магов никуда. Я не сомневаюсь, что леди Ариадна будет очень полезна нашему славному герцогству.

Миг, и Грей резко перешёл в состояние ярости.

Пришлось вмешаться:

— Мой дар действительно не так велик, как у Грея, но мне хватает. А вы, уважаемый Шакрэм? Какой магией обладаете вы?

Визитёра слегка передёрнуло, но он быстро взял себя в руки.

— Я простой смертный, леди Ариадна, — с поклоном ответил он. — У меня иные интересы и таланты.

Тут же вспомнилась разграбленная казна, и сосредоточенное в руках Шакрэма производство. Где бы найти силы, время и повод, чтобы всё это добро проинспектировать? Пока Грей занят рудниками, нам точно не до владений Шакрэма — а жаль.

— Вы испытываете интерес к производству товаров, верно? Это очень похвально, учитывая транспортную и продовольственную ситуацию в Нортейме, — сказала я.

Ушлый родственник оскалился, а я зачем-то перешла на магическое зрение, и обнаружила, что аура Грея полыхает кроваво-алым. Мой драгоценный муж пребывал в бешенстве. Увы, я тоже начинала закипать.

Боялась, но злилась. Шакрэм вызывал противоречивые чувства самим фактом