Дорога жизни 3 - Эмили Ли

с малым. — Это подействовало. От неожиданного откровения у Лайи изумленно распахнулись глаза. Тэруми наигранно строго добавила: — Малому знать об этом необязательно, а то ещё возомнит себе…

Лайя провела пальцами по своим губам, словно замыкая рот, показывая, что эту тайну унесет с собой.

Удивительно, но решение уйти на время в Треканию вернуло к жизни обеих. Завтрак был полон разговоров, шуток и подколок, был полон планов… Правда, остро встал вопрос монет. Тэруми впервые выступила категорично против воровства. Лайя понимала, что это был такой способ прикоснуться к любимому человеку. Из этих же соображений Тэруми всячески отрицала магию в себе и не хотела её развивать. Причем к самой магии она относилась хорошо, понимая, что это очень сильный и действенный инструмент защиты. Лайя не посмела перечить. Кто она такая, чтобы отбирать у Тэруми такой странный способ сохранить в себе чуточку любимого? Сошлись обе на том, что монеты можно одолжить, да и заработать.

Лайя долго не хотела отпускать Тэруми от себя, боясь, что та снова провалится в своё горе, но танэри сама погнала её на тренировку.

— Достаточно тьмы. Сегодня практикуем защиту и другие светлые заклинания, которые могут пригодиться в бою, — объявила Тэруми и шутовским жестом пригласила Лайю на выход.

Во дворе Лайя раз за разом зачитывала заклинание и набрасывала на себя защитный купол. Главное в этом скорость. Чем скорее у неё получится поставить защиту, тем меньше травм получит она или тот, на кого защиту поставит. Для этого и нужны были тренировки. Тэруми какое-то время наблюдала за ней, сидя на крыльце, а потом слепила крепкий снежок и бросила в Лайю, на возмущенный возглас ведьмы сказала:

— Я буду бросать снежки, ты должна успеть поставить купол.

Лайя отошла чуть дальше, встала напротив неё и приготовилась. Тэруми коварно улыбнулась и добавила:

— Тренируйся хорошо, ведьмочка, потому что потом это будет кинжал.

— Эй! — возмущенно крикнула ей Лайя, но Тэруми уже запустила новый снежок.

* * *

Лайя тихо зашла в дом к Тэруми, пожелала ей спокойной ночи, поправила одеяло и так же тихо вышла. Она делала так каждый раз. Первые дни танэри никак не реагировала на такие жесты, потом ругалась и прогоняла Лайю, говорила, что её стремление заменить проклятую мать ей противны, но со временем привыкла к ритуалу и отвечала безрадостной улыбкой. Сегодня впервые улыбка вышла теплой, наполняя теплом и саму Лайю.

Лайя вернулась в свой дом, устроилась у огня, открыла альбом. Чистых листов осталось всего два. Это тоже было причиной отбытия в Треканию. Ей нужно было купить новые альбомы. Через рисунок она хоть на какое-то время могла быть с Фенрисом. Но сегодня настроения рисовать не было. Она просто листала альбом и любовалась всеми их моментами, что уже успела сохранить на бумаге.

С наступлением ночи привычные мысли снова стали царствовать в её душе, внося смятение. Как он сейчас там? Что делает? С кем говорит? О чем печалится? Чему радуется? Вспоминает ли хоть что-то?

И, как и бывало порой, Лайе снова стало тесно в стенах дома. Жгучее желание бежать… долго… пока есть силы… пока бьется сердце… пока существует магия в её крови… овладело разумом, убирая здравый смысл. Бежать. К нему. Ведь он совсем рядом. Нужно лишь пересечь Гиблый лес. Рядом. Но бесконечно далеко.

Лайя быстро натянула сапоги, схватила куртку, лук и стрелы и помчалась прочь. Нет. Не в Илану. А в место, которое почему-то напоминало ей о нем.

Лесное озеро встретило её привычной тишиной. Монстры с наступлением холодов стали вести себя спокойнее, поэтому ничего не нарушало красоты окружающего мира. Луна и звезды отражались в темной глади воды, что ещё не покрылась коркой льда, заставляя душу волноваться от двух таких противоречивых чувств: восхищения и невыносимой тоски.

Лайя села у кромки воды, вытянула ноги и спрятала руки в пушистые ледяные сугробы. В памяти возникла картина, которую она когда-то нарисовала, которая отражала всю суть одиночества: Фенрис сидит на берегу и задумчиво смотрит вдаль.

Со всеми, но один.

Снова один.

Не уберегла…

Где-то ярко вспыхнула и погасла звезда.

— Ты не один, пока на небе так ярко горят звезды, — прошептала Лайя.

Слеза скатилась по щеке.

Глава 10

г. Кейм, империя Азуриан

Жизнь, загнанная в рамки жесткого, плотного расписания, стала гораздо легче. Мысли, что убивали душу день за днем, были насильно изгнаны новыми знаниями. Странствие по Иллинуе наглядно показало, как много в его навыках было пробелов, как не готов он к настоящему бою, к самостоятельному перемещению, как нужен кто-то, кто прикроет… И вот, сейчас, когда некому, когда не хочется больше ничьей защиты… когда вообще ничего не хочется…

Чонсок шумно выдохнул и спрятал поджидающее его всегда отчаяние подальше. Не нужно омрачать счастливые минуты его иллюзий. Где-то внизу на большой площади заканчивали тренировку танэри империи. Его самый любимый и необходимый пункт в ежедневном расписании. Дальше шла собственная тренировка. Потом обучение у мастера Чин Хо, человека, который руководил обучением танэри.

Навыки, которые Чонсок старался развить, вызывали недовольство у отца, но негласное одобрение самого мастера. Чонсок хотел уметь ориентироваться на местности и выслеживать так же, как и шпионы. Хотел он и выработать у себя иммунитет к ядам, но здесь мастер Чин Хо был не преклонен: это стоило развивать с детства, сейчас подобное чревато негативными последствиями.

После шли несколько часов изучения всего, что касалось королевства, а также соседних стран. Свои пробелы знаний о внешнем мире нужно было устранить.

Потом уже всё, что касалось непосредственного текущего и будущего правления страной.

Вечером, если оставались силы, Чонсок брал лошадь и мчался прочь от дворца, от своей участи, от своей действительности… Не было никакой цели… было лишь желание раствориться, стать ветром…

Против некоторых пунктов в расписании Повелитель возражал, но открыто не запрещал, довольствуясь тем, что сын наконец-то перестал вести затворническую жизнь и снова окунулся в дела страны.

Прежний надзор вновь сменился ненавязчивой охраной, чему данхне был несказанно рад. Его сопровождали только до места, где он наблюдал за танэри, и оставляли наедине. А ещё на вечерней прогулке, но и то держались на почтительном расстоянии.

Была у Чонсока ещё одна очень занимательная мысль, которую он планировал воплотить в жизнь. Но с реализацией пока не спешил, хотел сначала добиться от себя запланированных результатов.

Тренировка танэри закончилась, и облаченные в черное фигуры скрылись за массивными воротами, — значит, пора возвращаться.