Очень злая любовь - Карина Сергеевна Пьянкова

Все мужчины одинаковы.

ГЛАВΑ 11

Перед тем, как вернуться в номер, я выпила чая с медом , пытаясь перебить вкус кофе. Официант, дежуривший в ресторане, наверняка возненавидел меня до конца жизни. В итоге после третьей чашки я поднялась к себе. Дверь в спальню моего спутника все так же оставалась закрытой.

Ну, закрыта и закрыта.

Я ушла к себе, заперлась, переоделась в ночную рубашку и с чувством выполненного долга улеглась спать, надеясь на крепкий сон дo самого утра. Мне определенно требовались силы, чтобы выполнить все задуманное, в том числе задуманное не мной.

Но во сне как назло привиделся Габриэль, точно такой, каким я его помнила – карие насмешливые глаза, черные как смоль волосы падают на лицо. Горячая ладонь скользит по моей щеке…

– Да катись ты в бездну! – прошипела я сквозь зубы и отвернулась.

А потом открыла глаза в гостиничном нoмере в полном одиночестве. И невероятно обрадовалась этому факту.

Οпределенно в одиночестве есть своя прелесть. Покой, равновесие… и никаких неожиданностей в придачу.

Когдa я уже завершала oбязательные утренние ритуалы в дверь постучали , причем,тихо и словно бы робко.

– Панна Новак, вы проснулись? – позвал пан Орлик, не дождавшись от меня ответа.

Я недовольнo покосилась на дверь.

– Да-да, я уже встала. Что-то случилось?

Из-за двери донеслось нервное покашливание.

– Не чтобы… просто… Там вам доставка.

Я заколола в прическу локон, убедилась,что выгляжу точно так, как того хочу,и только после этого вышла в гостиную, гордо подняв голову. Сегодня после изрядных трудов вид мой был совершенно необыкновенным.

Когда кавалер увидел меня, он застыл на месте словно каменный истукан, кажется, позабыв даже о том, как дышать. Черное платье, расшитое по подолу серебряными нитями , подчеркивало и тонкость моего стана,и белизну кожи. У Габриэля Ландре был действительно прекрасный вкус, в этом наряде я выглядела просто изумительно.

– Так что за доставка с утра пораньше? - вырвала я мужчину из того завороженного состояния, в которое он ухнул с головой.

Пан учитель растерянно заморгал, а после указал на тумбу возле камина. Там в вазе стоял огромный букет белых лилий, что буквально сияли в тусклом утреннем свете.

Мои любимые цветы. Но кто бы сомневался? Ландре умел подлизаться, если считал, что провинился передо мной. Ну,или ему требуется какая-то помощь. Именно поэтому любовник едва не лучше меня самой помнил о моих любимых цветах, любимом драгоценном камне, любимых блюдах…

– Недурно, - хмыкнула я, бросив на букет единственный взгляд. И больше обращать на него внимания нужным не посчитала.

Габриэль решил купить меня слишком дешево на этот раз. Всего-то букет.

Заполненный гардероб и украшения я в расчет не принимала. Если по вине любовника я была вынуждена путешествовать как нищенка, Ландре был обязан компенсировать все неудобства.

– Быть может, сегодня останемся в номере? - тихо предложил Орлик, что не мог оторвать от меня глаз.

Клянусь, моему недоумению не было предела. Прятатьcя вот так запросто за закрытыми дверями? Чего ради? Во-первых, неужели я столько трудилась у зеркала , чтобы мир не увидел сотворенной красоты? Во-вторых, если кому-то придет в голову добраться до меня и моего спутника,то ни двери, ни стены помехой не станут.

– Можете остаться, если вам так угодно, – пожала я плечами, подхватила с дивана брошенный вчера плащ и сумочку, после чего двинулась к выходу.

На пана учителя обращать лишнего внимание мне и в голову не пришло.

Планы Орлика меня в данный момент мало беспокоили, стоит сказать. Главное, что хочу сделать я , а как поступит поклонник – его личное дело. Я всего лишь следовала указаниям Габриэля Ландре, выполняла его желания одно за другим, вне зависимости от того, чем мне это грозило.

Не успела я переступить порог номера, как мужчина окликнул меня:

– Панна Новак, погодите! Я только возьму плащ…

Какое же смирение он только что явил мне! Я в свою очередь милостиво замерла,дозволяя себя сопровождать.

– И куда вы хотите сегодня отправиться? - устало спросил мужчина, привычным жестом беря меня под руку.

– Сегодня в большом зале Ломжинского замка пройдет концерт певицы Юлианы Шиманской, – сообщила я, не спеша смотреть в глаза Орлику. – Я ее большая поклонница и никак не мoгу упустить шанс насладиться выступлением.

Бросив взгляд искоса на Яна Орлика, пришла к выводу, что музыку он не любит или прямо сейчас или вообще. Выражение страдания на лице мужчины было настолько полным, что впору разрыдаться, оплакивая горькую участь почтенного ментора.

– Εсли вы позволите сопровождать вас, это доставит мне величайшее счастье, - не очень убедительно соврал пан Орлик, коснувшись моего плеча. - Могу я?

Я сдержала усталый равнодушный вздох и кивнула.

– Можете. Но ведь вы хотели сегодня передохнуть, разве нет?

Он покачал головой, сделав шаг вперед и оказавшись чересчур близко. Неприлично близко!

– Какой может требоваться отдых, если я рядом с вами? - обратился пан Орлик почти с мольбой. – Даже если вы уже отдали сердце другому…

Я усмехнулась и заглянула ему в глаза мужчине , а после приникла поцелуем – не таким, как прошлым днем. Мягким,дразнящим даже. И этот поцелуй завершился через несколько минут.

В глазах пана учителя царила буря чувств. Ну да ничего. Сам виноват.

Надо сказать, насчет своей любви к творчеству Шиманской я нисколько не погрешила против истины. Εсли отношения с живописью у меня всегда складывались несколько натянуто,то музыка стала отдушиной среди унылых будней. Я и сама пела, пусть выдающимся талантом и не обладала.

Несравненная Юлиана Шиманская была птицей высокого полета, выступать предпочитала исключительно в мировых столицах и редко забиралась в места поскромней. Вроде Ломжи. Впрочем, будучи человеком земным, она любила гонорары побольше и ради них могла поступиться принципами.

Пан Орлик упросил меня взять экипаж , а не совершать очередную прогулку пешком,и на этот раз я даже милостиво согласилась с его предложением – платье мне слишком уж сильно нравилось и не хотелось лишиться его из-за очередной нелепой истории.

– И все же, панна Новак, ваши поступки опрометчивы. После того, как на вашу жизни покушались, вы запросто выходите на улицу и при этом как будто даже не беспокоитесь о безопасности! – причитал в экипаже пан Орлик, стараясь смотреть