Враг моего сердца - Елена Сергеевна Счастная

судьба меня не спросила, когда с ними свела, – она приостановилась у дверей и посмотрела в светло-карие, такие же, как были у его сына, глаза Остромира. – Они говорить приехали. И своё забирать, коли отыщется.

Лоб старосты пересекли морщины, как будто он не догадался даже, за чем остёрцы пожаловали. И от столь явного непонимания во взоре бывшего свёкра на душе стало тягостно, будто путь весь был проделан зря.

– Ладно, – буркнул Остромир. – Разбираться, значит, будем с княжичем этим.

Он пропустил Елицу вперёд себя и затворил дверь, как только все внутри оказались.

Леден уже сидел за столом в окружении двух кметей, которые с ним остались, и Брашко. Свет от печи бледной каймой очерчивал фигуру княжича, отчего затенённые глаза его казались тёмными, что два провала в земные недра. Жена старосты Сияна, чуть располневшая за пять лет, с растерянностью смотрела на внезапных гостей. Она перевела взгляд на мужа, а после на Елицу, и её лицо вытянулось. Она быстро обошла мужчин и обняла её так стремительно, что та не успела и поздороваться.

– Я уж думала, не увижу никогда тебя. Скучала так страшно, как ты уехала, – забормотала Сияна, прижимая к себе всё крепче.

– На стол накрывай, – быстро и сердито распорядился Остромир, прерывая её причитания.

И сам Елицу к столу отвёл. Усадил на свою сторону, прямо напротив Ледена, который наблюдал за встречей женщин, что раньше были друг другу родичами, с лёгким любопытством. Вышла к гостям и младшая дочка Остромира – Убава. Как Елица тут жила, бегала она девчонкой, еще не опоясанной понёвой, в рубахе, перешитой из материнской. А теперь перехватывала её чело нарядная лента, расшитая бусинами, поблескивали у висков бронзовые кольца, похожие на лучистое солнце – такие носили только здесь. В руку толщиной золотисто-русая коса её спускалась почти до колен – истинная гордость. Девушка обошла стол, ставя перед каждым, кто за ним сидел, деревянную миску, а парни так и смотрели ей вслед, толкали друг друга в бока и многозначительно переглядывались. Они и шептаться, верно, принялись бы, ничуть не стесняясь родителей Убавы, но один грозный взгляд Ледена, которым он обвёл соратников – и оживление среди них тут же пропало.

Пока женщины хлопотали кругом, выставляя угощение на такую большую ораву мужей, Остромир внимательно оглядел Ледена, а тот вытерпел, ничего пока не говоря.

– Так зачем приехали? – поинтересовался староста. – Чего вам в наших краях понадобилось?

Княжич кивнул на Елицу.

– Она нас сюда привела. Сказала, что ты помочь нам можешь. Потому как дружбу крепкую водил с Борилой Молчановичем. Такую, что тот аж за твоего сына свою дочь, княженку, выдал. За обычного скотовода. Не странно ли?

Остромир плечи расправил, и с лица его сошла вся притворная приветливость. Он поиграл желваками, заметно удерживаясь от резких слов, а Леден смотрел на него невозмутимо, словно никаких дерзостей с его губ и не срывалось.

– Таково было решение Борилы, а Елица ему не противилась. И не тебе, княжич, о том судить, – ответил староста, слегка охолонув.

– Не мне, конечно. Но я всё ж правду сказал…

– Скажи, Остромир, – прервала их перепалку Елица, опасаясь, что может выйти ссора, – отец мой ничего не говорил тебе про Сердце Лады? Многие люди обвиняют его в том, что когда-то он забрал его…

– Украл, – поправил Леден.

Елица покачала головой. Неприятно было говорить так о собственном родителе, но за давностью лет она не могла ни в чём быть уверенной.

– Он забрал его у князя Светояра и укрыл где-то. И, говорят, оттого в Велеборском княжестве не было за много лет ни одного неурожайного лета. И дела здесь идут хорошо, – она помолчала, разглядывая озадаченное, напряжённое даже лицо старосты. – Мне батюшка о Сердце рассказывал мало. Да и то в детстве больше. Но я подумала… В то время, когда вы нашу с Радимом свадьбу устраивали, он часто здесь бывал. И дружба ваша давняя…

– Думаешь, я Сердце укрываю по его просьбе? – Остромир наконец улыбнулся.

– Я не знаю, что думать, – Елица повела плечом.

И так хотелось взмолиться о помощи, объяснить всё так, как есть, а на глазах у Ледена и его кметей – как жалко это будет звучать! Она не хотела выглядеть слабой, хоть и знала, что княжич её гораздо сильней. За его спиной сотни воинов. А она лишилась и той дружины, что была в Лосиче. Он требует то, что принадлежало его роду по праву, и что бы о них с Чаяном ни говорили – у них своя правда.

– Если ты знаешь, где Сердце, – неожиданно пришёл ей на выручку Леден, – то лучше тебе рассказать. Так ты и княженку убережёшь от беды. И весь свою.

Открытая угроза прозвучала в его голосе, но настолько уверенная и веская, что становилось от неё много страшней.

– Так вас, кажется, немного и прибыло, – решил позубоскалить Остромир. – Чего же ты меня тут стращаешь, княжич?

– Со мной воинов немного, верно. Так я и не воевать приехал, – тот кивнул благодарно жене старосты, когда та поставила перед ним телятину с укропом и репой. – Зато под Велеборском войско стоит немалое.

Сияна тревожно посмотрела на мужа, пытаясь одним только взглядом предостеречь от долгих пререканий. Невидимым, но тяжёлым туманом повисло в избе напряжение. Кмети принялись за еду, почти неслышно, боясь помешать, ударяя ложками по стенкам мисок.

– Раз Елица сама ничего о том не знает, где Борила свою ценность спрятал, то я уж и подавно, – Остромир вздохнул, глядя на жену, которая села рядом с ним. – Да, княже часто здесь бывал. Ещё когда дети наши малы были и ни о какой свадьбе речи не шло. И дружили мы с ним крепко. Но ответить мне, княжич, больше нечего.

Он замолчал, а Елица только голову опустила. Как разгадать загадку, о которой всю жизнь ни разу не задумывалась? А вот отец – наоборот – всю жизнь тайну свою хранил. И с какой стороны к ней подобраться, она больше и не знала. Отчаятся братья Светоярычи, обозлятся – и примутся каждую весь перетряхивать, как и грозились. А то и прогонят всех с земель, которые так давно Рожаницы хранят, считая, что им здесь жить больше положено. А то и Радану какое зло учинят – отыграться.

– Может, и не знаешь ты многого, Остромир, – помолчав маленько, снова заговорил Леден, явно не собираясь оступаться. – Но плату же ты хорошую получил за что-то, – он указал взглядом на Елицу. – И хоть режь ты меня сейчас на куски, не поверю, что просто так это случилось.

– Я как плату свою получил, так и