Перепрошит тобой - Жаклин Хайд

— Это тебя не касается, — отвечает он и хватает меня за талию.

— Тебе действительно нужно поработать над своими коммуникативными навыками.

Я успеваю мельком заметить нечто, похожее на огромный круглый загон вдалеке, как меня со всего маху перебрасывают через плечо. От удара у меня перехватывает дыхание.

Твердая ладонь обрушивается на мою задницу, и он шлепает меня так, что одной широкой ладонью накрывает обе ягодицы разом. Я пытаюсь оттолкнуться от него.

— Ай! Говнюк, это больно!

Следует еще один шлепок, и из моей груди вырывается настоящий вопль ужаса, когда он спрыгивает с крыши на балкон внизу, легко удерживая меня и смягчая мое падение.

— Отпусти! — кричу я, отчаянно извиваясь, желая оказаться подальше от него на случай, если он вздумает прыгнуть с высоты второго этажа на землю.

Он не издает ни звука, лишь встряхивает плечом и попросту сбрасывает меня, позволяя упасть на пол балкона.

— Уфф. — Я приземляюсь на бедро, и оно пронзительно ноет, но я понимаю, что по факту Фрэнк задел лишь мое самолюбие. — Боже, ну ты и козел, нельзя же прыгать по крышам с людьми, ты этакий веселый зеленый великан, — бормочу я, поднимаясь на ноги и отряхивая пыль с задницы, попутно проверяя себя. К счастью, ушиблено лишь мое достоинство, пока этот придурок стоит надо мной, взирая с видом неодобряюшего родителя.

— Мне бы не пришлось этого делать, если бы ты не взобралась на нее так безрассудно, — говорит он, бросая взгляд на край балкона, а затем вверх, словно гадая, как я вообще туда забралась.

Пфф. Пусть поломает голову. Только то, что я невысокого роста, не значит, что я ничего не могу. Я бросаю последний взгляд на задний двор.

Я просто осмотрюсь попозже, а уж если он вздумает запереть меня в комнате… что ж, я всегда мечтала сбежать откуда-нибудь, связав простыни.

— Как бы я ни ценила твою способность швырять меня, как беспомощную даму, но «нет» значит «нет», Фрэнк. — Я направляюсь к своей кружке с кофе, прекрасно зная, что он уже наверняка остыл, простояв на улице так долго.

— Твое мнение не имеет значения, и пока ты не исправишь то, что натворила, ты мне нужна живой больше, чем мертвой, так что прогулки по крыше отменяются, — отрезал он. — После того как все мое будет возвращено, я сам зашвырну тебя на эту крышу.

Он скрестил мускулистые руки на груди, и желание швырнуть в него чем-нибудь стало почти непреодолимым.

— Ах! Ты самый невыносимый мужчина, которого я встречала за всю свою жизнь, — вырвалось у меня и, пройдя мимо, я схватила чашку, выплеснув остатки кофе через каменное ограждение, после чего проследовала обратно в свою новую комнату.

Я взглянула на огромные стеклянные балконные двери, с досадой думая о том, что у кого-то хватило прозорливости сделать их достаточно широкими для массивной фигуры Фрэнка. Было бы забавно снова увидеть, как он спрыгивает на землю, используя свою сверхсилу. Он никогда не признавался, что он не человек, так что видеть, как он вот так запросто сигает с балкона, по меньшей мере интересно.

— И куда это, по-твоему, ты идешь? — рявкнул он.

Игнорируя его, я величественно проследовала внутрь, захлопнув за собой дверь, и с легкой усмешкой услышала, как он успел перехватить ее, прежде чем она ударила его по лицу.

— Прости, громадина, я не могу нормально функционировать без как минимум полгаллона кофеина по утрам, так что если ты хочешь вернуть свое, советую научиться терпению, — заявила я.

Уголки моих губ дрогнули в улыбке, когда я вновь окинула взглядом эту прекрасную спальню — нежные белые и кремовые оттенки создавали ощущение сказочной страны чудес. Огромная кровать посередине комнаты казалась пушистым облаком. Клянусь, эта комната просто прекрасна.

— Такими темпами тебе понадобятся годы, чтобы отработать свой долг передо мной, — заявил он тоном, не терпящим возражений.

Мой желудок совершил небольшое сальто при мысли, что я могу застрять у него на побегушках на годы. Если этот мужчина и правда вампир, то о скольких годах вообще идет речь?

Я приподняла бровь, поворачиваясь, чтобы взглянуть на него.

Его взгляд сказал мне все, что нужно. Фрэнк смертельно серьезен и действительно полагает, что я проведу десятилетия у него в рабстве. Хах!

— Сомневаюсь, что ты выдержал бы меня, если бы я по-настоящему не хотела здесь оставаться. На самом деле, я не намерена задерживаться здесь дольше, чем потребуется, чтобы вернуть должок, мистер Штейн. Это ты похитил меня, помнишь? И в силу этих обстоятельств я просто адаптируюсь. Я нашла твои поставки, и, думаю, небольшой отпуск мне давно полагается, не находишь? Особенно учитывая, что у меня такой высокоморальный работодатель, который в восторге от возвращения своего добра, — отрезала я.

Давая ему момент обдумать эту информацию, я направилась к двери. Я не шутила насчет кофеина, предательская пульсация у виска сигнализировала, что моя утренняя норма еще не выполнена.

Позади меня раздался низкий рык ярости, и я ускорила шаг по выкрашенному в цвет шалфея коридору, слегка опасаясь, что он попытается не пустить меня на кухню. Но если он попробует помешать мне добраться до кофе, клянусь, я за себя не отвечаю.

— Будь я твоим работодателем, мисс Креншоу, я уволил бы тебя в тот же миг, как ты проигнорировала мое распоряжение, — разглагольствовал он где-то совсем близко позади, судя по звуку голоса.

Я оглядываюсь на него и мгновенно жалею об этом, потому что мой взгляд прилипает к его груди.

К его чрезмерно широкой и мускулистой груди, которую я хочу лизнуть хоть раз в жизни.

Еще с тех пор, как я впервые посмотрела «Баффи»35 маленькой девочкой, я мечтала поцеловать вампира, прямо как она. Если этот парень вообще вампир… Что же нужно сделать девушке, чтобы сверхъестественный тип продемонстрировал свои силы?

Я бы даже согласилась на бумажный порез, — мельком думаю я, когда в поле зрения появляются длинные изящные деревянные перила лестницы. Они изогнуты и выглядят точь-в-точь как те, с которых я скатывалась каждый день в школе-интернате для девочек, куда моя бабушка с дуру пыталась устроить меня на один год.

На моих губах расцветает ухмылка, когда в голове возникает идея, и чистая радость струится по венам при виде его растерянного выражения, когда я поворачиваюсь и вручаю ему пустую кружку.

— Подержи-ка это, — говорю я ему, не дожидаясь отказа. Словно ребенок, захлебывающийся от восторга, я несусь к парадной лестнице, вцепляюсь в прохладное дерево и быстро взгромождаюсь верхом на толстую балюстраду, как в детстве.

— Только посмей! — рычит он