Трудовые будни барышни-попаданки 4 - Ива Лебедева

И не то чтобы совсем-совсем было путешествие дилетантов. На первом этапе запутали погоню: создали видимость, что отправились на Москву, а сами в обозе миновали ту же заставу — и на север. Но нет хуже, чем куда-то идти, не совсем понимая куда и точно зная: там не ждут. Да и сами Васи почти домашние дети. Он — писарь, она — горняшка с функциями экономки. Так что «наша крыша — небо голубое» совсем не про них. Тем паче в дождливом октябре. Поначалу береглись, но ближе к Олонцу утратили бдительность и попались.

Финал рассказа прошел под сопенье и всхлипы. Потом Василий задремал, Василиса уткнулась в него.

— Ну, раз мы в ответе… — проворчал Миша, поднимая парня и провожая к диванчику. — Лишние пледы найдутся?

— Найдутся, — сказала я, так же сопровождая Василису.

— Между прочим, Настасью Минкину зарежут через год, — тихо сказал муж, убедившись, что ребята не слышат.

— Спасибо, утешил, — невесело ответила я. — Что сейчас делать будем?

Михаил Федорович погрузился в раздумья. А потом тихо хлопнул в ладоши.

— Знаю! На твой Чумной остров отправим!

Глава 24

Ага, — ответила я, — на Чумной. Только не будем при них так его называть…

В начале XXI века на территории Санкт-Петербурга насчитывалось более 40 островов, не считая тех, что вокруг Кронштадта. А сейчас их больше 100 — в последующие годы островную мелочь сократили, засыпав протоки.

Один из таких крошечных островков, примыкающий к острову Голодаю, на Васильевском, я приобрела, точнее арендовала на 25 лет. Произошло это два года назад по инициативе Марии Федоровны, той самой вдовствующей императрицы, что недавно пригрозилась отправить Мишу в Сибирь. Тогда в Воспитательном доме разразилась эпидемия оспы, и кто-то предложил для надежности поместить больных на остров. Островок отыскался, выяснилось, что его хозяин-купец, построивший склад, обанкротился. Благодаря административному ресурсу в лице вдовы императора Павла, я арендовала островок за символические деньги, продезинфицировала склады и устроила летний карантин, а потом построила зимние дома.

Детишки выздоравливали, с острова убегать не собирались, но все равно полицейский маячил у причала, не решаясь зайти вглубь. Потому среди окрестного народа поползли нехорошие слушки. Да тут еще помог инцидент с одним санитаром, толковым парнем, но любителем посетить кабак. Как-то он возвращался оттуда ночной порой, но на подходе к причалу был остановлен тремя матросами, пропившими все, кроме рваных курток и ножей. Они потребовали деньги, парень не растерялся:

— Все берите, голубчики! И кафтана не пожалею — сниму. Я ж на том острове работаю — каждый день то оспа, то чума, жить недолго, чего кафтану пропадать? Куда бежите-то⁈

После этого островок окончательно стал Чумным. Задолго до того, как у Кронштадта построил форт Александр I, позже, благодаря эпидемиологической лаборатории, получивший имя «Чумной форт». Между тем из четырех строений только одно являлось инфекционным, да и оно почти всегда пустовало. До появления холеры в Центральной России пять-шесть лет, не меньше. В Индии, между прочим, она свою жатву уже собрала, но успокоилась перед новым нашествием. Переживем ближайшие неприятности — задумаемся над этой.

А пока мой Чумной остров впору бы назвать ОЭМ — Остров экспериментальной медицины, да неблагозвучно. Да и можно ли назвать мою медицину экспериментальной? Она воспроизводит достижения будущих лет, которые кажутся нынешним эскулапам хитроумным шарлатанством, которое если и кажется эффективным, то они не заметили какого-то фокуса. Ну а то, что меня-«шарлатанку» следовало бы уже давно писать на иконах как лекаря-бессребреницу, — так тут тоже должна быть непонятная хитрость.

Велика ли радость, что к этим эскулапам, с чинами и дипломами, отношение не лучше, чем их ко мне? Во всех слоях общества, от аристократии до простонародья. Вот такими диалогами потешают на ярмарках кукольники:

«Ты кто?» — «Я доктор-лекарь, из-под каменного моста черт-аптекарь. Ко мне прихо­дят на ногах, а увозят на санях… Что у тебя болит?» — «Виски». — «Сжать твои виски в тиски, голову сделать лепешкой, приложить пла­стырю немножко, рюмку водки поднести да по затылку поленом огрести».

Потому-то и студиозы, что устраивали микроскоп-шоу, так и остались шоуменами, потешателями купчиков и мещан. На забавный микромир всякому интересно посмотреть. Вот как-то совместить это знание со своим здоровьем — такое не всякому дано.

Однако, кроме фоновых предрассудков, существуют индивидуальные репутации. В том числе моих медицинских услуг, точнее, спасений. Вроде: «Эмма Марковна Шторм может такого врача найти, что возьмется такое вылечить…»

Врач, конечно, тот самый Пичугин. С той поры, как он, при содействии, освоил наркозные операции, случались с ним разные приключения, и не всегда хорошие. Например, лет пять назад был приглашен в Ярославль тамошним губернатором, удалять доброкачественные образования его дяде, и случилось то, чего я боялась с первого дня: перебрал с эфиром. Дядя не проснулся, несчастный хирург оказался в остроге и, не получи к тому времени личное дворянство, попал бы под кнут и отправился на каторгу. А так некоторое время спустя все же вернулся в Питер. Стал заливать досаду привычным способом, причем особо обиделся не на дурака-губернатора — на коллег медиков. Те сразу начали: «Мы же предупреждали…» Один смертный случай на 30 успешных — метод не годится. А то, что у них самих четверть операций с летальным исходом, — так это же по правилу, по традиции…

Запил так, что был отчислен со службы. Миша обнаружил несчастного едва ли не канаве возле трактира. Вытрезвили, утешили, подлечили, вернули к деятельности — в Воспитательном доме.

А как образовался Чумной остров, Пичугин обосновался на нем и уже там проводил операции. Говорил: «Ни к кому больше не поеду, надо — сами пожалуют». Сарафанное, вернее, гостевое радио работало — пациенты объявлялись снова и снова. Со временем у Пичугина появились ассистенты-ученики. Теперь надо думать, когда и кому передать накопленный опыт на официальном уровне. Пичугин, увы, не годится: руки по-прежнему золотые, но репутация — алкогольная.

А мы с ним постепенно, медленно разрабатывали стратегию, благодаря которой будем в следующий раз штурмовать косное и консервативное медицинское сообщество. Как в России, так и в Европе, где наши открытия и вовсе не котировались.

Для того и шоуменов наших сыскали, проспонсировали, отправили по заграницам ездить. Для начала просто за-ради развлечения. Показывать неведомых зверей. Мол, что у последней прачки, что у аристократа на руках — одинаковый зоопарк. А вот ежели его мылом… или вот спиртом… или извольте, поглядите, как брильянтин зеленый действует…