Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт - Лариса Петровичева

среди растений быстрее, чем Аррен с лопатой, тяпкой и секатором.

— Конечно, пойду, — хмуро ответил Бертран. — Соль их удержит, я не помню случаев, чтобы русалка перебралась через соль, но все же мне тревожно. Они вас не видят — но чуют даже в Коконе. Вот ведь полюбились вы им…

— Они будут стоять вплотную, но не поймут, где она, — произнес Аррен. С улицы доносились веселые голоса: парни и девушки шли, развешивая на калитки пышные венки из полевых цветов. Лемпи и Ойва вышли из дома, одетые в здешние праздничные костюмы — светлые, с богатой синей вышивкой — и служанка спросила:

— Барин, барыня, вы с нами? Там уже чучело русалки сделали, сейчас по улицам понесут!

Конечно, мы были с ними. Когда мы всей компанией вышли за ворота и встали на улице, то чучело русалки уже понесли с песнями, шутками и прибаутками. В руках собравшихся я увидела веники из молодой крапивы и спросила у Лемпи:

— А это зачем?

— А это, барыня, чучело хлестать, — объяснила служанка. Парни и девушки, которые были кем-то вроде помощников на празднике, протянули нам веники, обвязанные тканью, чтобы не острекать руки. Я взяла веник, и Лемпи продолжала: — Вот когда ее понесут, то остановятся, и вы прямо хлещите ее со всей силы! Это чтобы здоровье было круглый год, и плохие сны не досаждали.

— Никогда бы не подумал, что буду принимать участие в таких вот народных праздниках, — заметил Аррен, перехватывая веник поудобнее. Бертран улыбнулся.

— Если такое чучело хлещут возле озера, то я не удивлен, что русалки не любят поселян. Впрочем, кто я такой, чтобы спорить с народной традицией?

Чучело было большим и по-настоящему пугающим. На белой ткани, которая обтягивала лицо, были нарисованы глаза, кривой нос и распахнутая зубастая пасть — когда я посмотрела на нее, то на мгновение почудилось, что чучело шевельнулось и раскрыло рот пошире, словно прикидывало, кого бы выхватить из толпы и сожрать. Крепкие парни, которые его несли, остановились и хором прокричали:

— Бей-хлещи! Бей-хлещи!

И чучело принялись лупить крапивными вениками. Мы с Арреном тоже ударили пару раз, не желая выделяться из толпы. Раз тут так принято, то незачем спорить. Парни перехватили чучело и понесли дальше, а женщины, которые шли за ними, принялись раздавать пироги с крапивой и яйцом. Удивительно, но они оказались очень вкусными!

Подошел доктор Тармо — сегодня по нему было видно, что он не выпил ни капли с момента нашего знакомства. Мужчины обменялись рукопожатиями, и доктор с нескрываемой печалью произнес:

— Так жаль, что я не видел русалок! Спал, проснулся от того, что на улице закричали, и прибежал уже тогда, когда все кончилось.

— Вам повезло, — я невольно поежилась, вспомнив, как вчера русалки крались по зеленой кухне — в их изломанных движениях не было даже намека на человеческую природу. И ведь я могла стать такой же, как они! — Они просто ужасно выглядят. Все бы отдала, лишь бы больше их не видеть!

— А я бы написал о них статью для “Северного времени”, — ответил доктор. — Там очень любят подобные рассказы. Правда, они зачастую напоминают пьяные бредни, но…

Он не договорил. Из проулка на улицу выбежала растрепанная светловолосая девушка, остановилась, тяжело дыша, и прошептала:

— Помогите… Убили… — и вдруг закричала так громко, что все люди, которые ушли за чучелом русалки, остановились и обернулись: — Убили! Марти убили!

* * *

Аррен

В поселке полиции не было — как-то за многие годы в ней не возникло нужды. Роль стража порядка на себя взял Бертран, который сразу же заявил, заметив неприязненные взгляды поселян на Джейн и на меня:

— Нет, я могу ответственно заявить, что они ни в чем не виноваты. Все это время мы были вместе, и я скажу под присягой: госпожа Холифилд и господин Эленбергер не покидали дома и не колдовали.

Я заметил, что жители поселка вздохнули с облегчением. Впрочем, один из мужчин все-таки сказал:

— Зато у них этот был, как его — повод! Марти к барыне не в первый раз подкатывал и получал промеж ушей. Может, и на этот раз…

Бертрана было этим не пронять — его спокойствие невольно успокаивало окружающих. Я заметил, что поселяне не слишком-то огорчены смертью Марти: видно, он крепко успел всех достать.

— Логично, — согласился Бертран. Сейчас, когда было совершено преступление, он выглядел суровым и сдержанным, настоящим государственным чиновником. Джейн, которую я обнимал за плечи, словно маленькую испуганную птичку, смотрела на него с надеждой. — Я полагаю, что настоящий преступник использовал этот повод, чтобы отвести от себя подозрения.

— Да вы посмотрите на нее, она как воробушек, — заметил один из мужчин, небрежно помахивая крапивным веником. — Чего она там наубивает? А барина я лично видел, он все утро в огороде просидел. Это на тот случай, если тебе, Керво, мнения начальства недостаточно.

Керво, который выдвигал теории, только рукой махнул.

— Помер, да и хрен с ним. Дрянь человечишко был.

Тойво Мяккинен, разумеется, не разделял этого мнения. Когда мы пришли на место преступления, то поселковый голова, который сидел прямо на земле возле тела племянника, плакал и не скрывал своих слез. Доктор Тармо изучал тело Марти и, услышав наши шаги, обернулся и сообщил:

— Умер от удара камнем по голове. Шел со стороны леса после того, как борозду засыпали солью. Камень маленький, метнули из пращи, — доктор оглянулся к деревьям, прищурился, прикидывая направление, и добавил: — А метавший стоял вон там, под соснами.

Мы дружно обернулись к деревьям — впереди, на земле среди редких сосновых стволов виднелась пропаханная борозда. Дальше лес становился гуще, и мне показалось, что из золотистой и охровой тьмы среди стволов на нас смотрят чьи-то внимательные глаза. Джейн крепче сжала мою руку и едва слышно спросила:

— Вы его тоже видите?

Тень протекла среди деревьев, сгустилась, обретая очертания и плоть, а затем скользнула среди сосен в глубину леса и исчезла. Я внезапно обнаружил, что приготовленное боевое заклинание уже почти сорвалось с губ.

— Лешак, — объяснил доктор. — Сейчас они мирные, к осени, конечно, начнут барагозить.

— А он мог кинуть камень? — спросила Джейн.

— Нет, — негромко откликнулся Тойво и провел лапищей по лицу, смахивая слезы. — Для этого его надо разозлить. А Марти на что уж был дурак, а с лешаком никогда бы не связался. Это кто-то из тех сделал, кто с нами ходил борозду солью засыпать. А это пол-поселка парней.

— Кто из них умеет работать с пращой? — осведомился Бертран. Присев на корточки рядом