Госпожа зельевар - Лариса Петровичева

– сказала Делла, зажимая рот и нос ладонью от вони. – Ее несложно сюда принести. Вечером, например.

Я согласно кивнул. Вечером, на каникулах, когда академия почти пуста – народ разъехался, никто не помешает, никто не увидит. Получается, я должен был подозревать весь преподавательский состав и ассистентов: студенты дружно разъезжались сразу же после сессии.

– Значит, будем думать, – картина догорела, и Шеймус, аккуратно достав пробирку из кармана, отправил в нее немного пепла. – Разрешишь воспользоваться твоей лабораторией, дружище? Попробую уточнить кое-что.

Я кивнул.

– Разумеется. А ты, как я вижу, все еще носишь с собой пробирки?

– Старая привычка, – усмехнулся принц и, обернувшись к Делле, объяснил: – Когда-то я работал в Следственном комитете, курировал направление, связанное с использованием магии. С тех пор все еще таскаю с собой разные штуки, просто на всякий случай.

– Ну вот он и наступил, – сказал я. – Что ж, друзья, предлагаю пойти в столовую. Все уже собираются на ужин, нам лучше не вызывать лишних подозрений.

Пока мы шли в столовую, и принц, возвращая себе привычный облик весельчака и балагура, рассказывал Делле о том, как покупал своего дракона в Змеином заливе, я думал о том, что в замке нужно будет искать новые замаскированные проколы. Злоумышленник наверняка уже почувствовал, что мы нашли изъян в портрете генерала Кроули – значит, ему нужно будет сделать новый прокол, а нам – ждать новое промертвие себе на головы.

Хуже всего было то, что я должен был подозревать коллег. Людей, которых искренне уважал и любил со студенческой скамьи. Тех, кого сам нанимал на работу. Тех, кто каждый день был рядом со мной, работал, совершал открытия – и это было невыносимо. Что, если это Берта? Или госпожа Кокк?

Я не хотел об этом думать. И понимал, что не могу не думать.

В столовой тем временем был накрыт пир горой. Используя заклинания королевской кухни, Шеймус принес к нам все те замысловатые блюда, которые подавали у его величества. Я невольно улыбнулся, увидев, как растерянно смотрят некоторые ребята – им, приехавшим из глуши, неоткуда было узнать, как правильно есть устрицы. А на столах были не только они.

Кот Деллы вышел к нам с достоинством подлинного короля, всем своим видом показывая, что он и только он истинный владыка академии. Шеймус остановился, с улыбкой глядя на животное, и Патрик важно произнес:

– Ну что, одобряю, одобряю. Сразу видно приличного, порядочного человека, не с пустыми руками приехал. Я так в миске до дна и не докопался. Молодец, пусть тебе всегда сытно будет, и котятки твои, то есть, ребятки здоровы будут, и супруге здоровьичка!

– Это что за толстяк? – рассмеялся принц и, подхватив Патрика на руки, принялся его тискать и обнимать. – Это кто тут такой важный?

– Пусти! Пусти! – заворчал кот, пытаясь вывернуться из рук Шеймуса, но было ясно, что это только для вида. – Я не толстяк, у меня просто кость пушистая! Ну ладно, можешь гладить меня, разрешаю.

Мы прошли к столу, где уже сидели Берта и Линда, и я подумал, что госпожа инспектор, конечно, ревнивая дрянь, но не преступница. Она уехала сразу же после окончания учебного года. Сейчас Линда отдавала должное атлантическому гребешку с муссом из авокадо и икрой лосося и выглядела так, словно впервые за все время в академии ей подали приличную еду. У Берты было что-то похожее на маринованную говядину на подсушенном хлебце и, сев напротив, я сказал себе: нет, не буду, не стану ее подозревать. Берта Махоуни мне почти как мать, я не хочу думать о ней плохо.

Линда повела точеным носиком и осведомилась:

– Что горело?

– Сущие пустяки, пытался показать госпоже Хайсс взрыв-птицу и подпалил свой сюртук, – беспечно ответил Шеймус. – Как там поживает ваш отец?

– Благодарю вас, превосходно, – сдержанно ответила Линда. Я отправил в рот кусочек подкопченой утиной грудки и не почувствовал вкуса.

– Вы ведь в свое время получили золотую медаль министерства магии? – уточнил Шеймус. – За особо сложную работу с боевыми заклинаниями.

Я об этом знал – и знал также, что Линда сильный маг, но на твердые боевые броски у нее не хватает сил. Она улыбнулась – кажется, интерес принца был ей приятен.

– Это была исключительно теоретическая работа, – сообщила она. – Я разработала новый подход к Молоту Грома, но его воплотили в жизнь уже другие.

– Я хотел бы поближе пообщаться с вами по этому поводу, – принц улыбнулся так, словно речь шла не о деловой, а о романтической встрече. – Уделите мне часок после ужина?

Линда улыбнулась и бросила цепкий взгляд в мою сторону – вот видишь? Я нравлюсь принцу! Я сделал вид, что не заметил и негромко предложил Делле уделить внимание эскимо из лосося с крем-сыром, пока не подали основные блюда.

– Разумеется, ваше высочество, – кивнула Линда. – Это честь для меня.

9.3

Робин

После ужина мы с Деллой вышли в сад – захотелось прогуляться, побыть на свежем воздухе. Осенью и зимой у нас будет много времени, чтобы сидеть в комнатах.

Уже стемнело, и среди деревьев загорелись фонари, а в небе проступили звезды – крупные, осенние. Смотришь на них, и глазам делается больно от их сияния. Вечер был теплым, наполненным голосами цикад и запахом осенних цветов. Все в нем словно говорило: скоро придет осень, зарядят дожди, смывая яркие краски, а потом ляжет снег, тяжкий ледяной саван, – но весна обязательно вернется, жизнь никогда не прекращает быть, и все в ней повторяется.

– Как ты думаешь, можно будет снять с меня это заклятие? – негромко спросила Делла. – Здесь, конечно, красиво, но я не хочу жить в академии до старости. И оружием быть тоже не хочу.

Сейчас, в сумраке, она была настолько искренней и нежной, что я невольно ощутил, как что-то в глубине души приходит в движение – то самое, которое любую осень превращает в весну. И я не собирался его останавливать. Оно казалось мне очень правильным, оно делало меня настоящим, живым, а не просто ходячей функцией, которой положено управлять академией и больше ни о чем не думать.

– Я