Украденная невинность, или Право первой ночи - Надежда Олешкевич

побежал к холодильной камере, достал оттуда несколько колб. В небольшую миску полетели разные ингредиенты. Хорс даже не взвешивал их. Шептал что-то себе под нос, отмерял на щепоть, параллельно вливал в каждое составляющее магию, разламывал корешки, посыпал заготовкой порошка.

— Быстрее, — его манипуляции казались слишком долгими.

Да, дэ Мьюви делал зелье в ускоренном режиме, однако мне не хватало терпения. Дыхание Эмилии становилось все тише. Ресницы больше не трепетали, а кожа уже полностью покрылась волдырями, увеличивая мои опасения на худший исход.

— Готово, — бросился к столу Хорс и оттеснил меня.

Его пальцы, смоченные в черной только что приготовленной жидкости, легли на шею девушки. Там начало стремительно происходить исцеление.

Профессор довольно хмыкнул, отставил миску в сторону и резким движением разорвал ворот платья. Хорс быстро смазал кожу, чтобы антидот быстрее добрался к сердцу. Начал осторожно дотрагиваться до волдырей, чтобы те случайно не лопнули.

— Поможешь?

— Да, — будто очнувшись, отозвался я и тут же принялся за работу.

Постепенно Эмилии становилось лучше. Дыхание вскоре выровнялось. Сердцебиение теперь различалось отчетливее, что не могло не радовать. Я и сам почувствовал облегчение, ведь не дал произойти худшему, успел вовремя и даже вспомнил о редком цветке, по счастливой случайности созданной самой же первокурсницей.

— На что она напоролась? — спросил Хорс, когда состояние девушки уже не было критичным.

— Ловушка, — коротко ответил я, кропотливо промазывая каждый упущенный поврежденный участок.

— В стенах академии? Иллар, если кто-то из студентов сделал такое, то нужно немедленно рассказать об этом ректору. Нельзя спускать с рук жестокие смертельно опасные шутки. Эти выходки перешли всякие границы.

— Студенту такое не по силам, — хмурясь, покачал я головой. — Почему я раньше не догадался, Хорс? Очевидно ведь и предсказуемо. Ловушки развеять не так сложно, особенно такие, на скорую руку. Но с каждым разом они становились более замысловатыми, лучше скрытыми, с примесью другого цвета. Сначала я тратил пару секунд, но потом едва успевал с ними справляться до приближения Эмилии. Ведь амулет, который подарил жене ищейка, срабатывал только поначалу, разрушая незамысловатые сети.

— Считаешь, это попытка убийства?

Он встретился со мной взглядом. В глазах мелькнула опаска вперемешку с ужасом от понимания серьезности происходящего.

— Это я втянул Эмилию. Понимаешь?

— Думаешь, ОНА пойдет на такое?

Руки сжались в кулаки. Я ударил бы в стену, только чтобы почувствовать боль и хоть немного выплеснуть ярость, но решил сдержаться. Да, мой план сработал. События развивались стремительно, и финал не за горами. Хансэн теперь ненавидел Вилайна, в то время как принц не в состоянии противостоять ищейке. Сын моего врага попадется в капкан раньше, чем поймет, что для него все кончено. Вот только Эмилия, которую пришлось использовать в качестве связующего звена, страдала все больше. Поначалу мне это казалось справедливым, ведь недоучка заставила меня мучиться из-за зелья перемещения душ.

Теперь же я не мог смотреть, как ей плохо, и последствия зелья виделись ничего не стоящим пустяком. Я сам себя не узнавал. Раньше меня не заботила участь людей. Так же, как и они не переживали из-за вымирание целой расы — моей! Возможно, все дело в связи, что установилась между нами. Как бы то ни было, сейчас у меня нет сил оторваться от Эмилии. Не защищать ее. Отдать на десерт алчущей крови королеве.

— Нужно ее спрятать, — горячо произнес я, зная, что нападки не закончатся. — Ее нельзя оставлять в академии.

— Нет, — схватил меня за руку Хорс. — Подумай, ты не можешь пойти на это, иначе тебя обвинят в похищении.

— Эмилии нельзя здесь находиться! — взорвался я. — Ты разве не видишь? ОНА не допустит, чтобы правда всплыла и открыла людям глаза на природу той, что ими правит. Быстрее разрушит весь город, чем позволит обычному человеку уничтожить ее сына и ее саму. Моя ошибка! Я не учел, что ОНА вмешается.

Девушка застонала, чем привлекла наше внимание. Она пошевелила пальцами и даже попыталась поднять руку, но снова провалилась в забытье.

— Нужно отнести ее к целителю, — холодея от принятого решения, произнес я. — Скажи, что наткнулась на очередную ловушку и потеряла сознание, а ты подобрал.

— А ты?

— А мне нужно зелье сна.

— Иллар, может, хватит? — явно беспокоился за меня друг. — Ты не справишься. Смотри, как бы потом не пожалеть.

— Я уже пожалел, — вспомнив угнетающую картину пиршества смерти в своем родовом замке, я сжал кулаки. — Пожалел, когда увидел родных мертвыми. Пожалел, когда понял, кто предал нас. Пожалел, что сидел, сложа руки, и безропотно наблюдал, как ОНА меняет историю и подминает под себя всю страну. Я уже пожалел, Хорс. Больше не хочу.

Меня переполняло желание отплатить королеве тем же. Сколько ночей я просыпался в холодном поту, раз за разом взирая во сне на неподвижные окровавленные тела. Мою маленькую сестренку, убитую в своей кроватке, мать и отца, распятыми на стене. Даже всю прислугу, которая решила служить нам в самые тяжелые времена.

Я схватил подходящий пузырек и поторопился в свою комнату. Вязкая жидкость вскоре полилась в мой рот. Поморщившись от горьковатого привкуса, я растянулся на кровати и сосредоточился на единственном человеке, в магии которого присутствовал тот самый оттенок, который я все чаще и чаще видел в ловушках, сотворенных против Эмилии.

Глава 26. Эмилия

Когда я очнулась, то увидела незнакомую комнату и ощутила пряный запах трав. Повернула голову и поняла, что нахожусь не у простого целителя в академии. Здесь все говорило о больших деньгах и серьезном подходе к каждому пациенту. И сверкающие стеллажи с набором одинаково запечатанных зелий, и приятные занавески на широких окнах, и перламутровые стены, от которых так и веяло стерильной чистотой…

Наверное, это частная клиника, в которой проходят лечение дэ Ритены. А я (несмотря на то, что мы с Хансэном до сих пор не провели первую брачную ночь) принадлежала к этой семье. Догадаться о месте моего пробуждения оказалось несложно, ведь именно подобные красивые этикетки были на зельях, которые выписывали моей матери.

— Эмилия? Ты в порядке?

Услышав голос, от которого в груди стало теплее, я повернулась в другую сторону так резко, что закружилась голова. Не обращая на это внимания, счастливо выдохнула:

— Хансэн!

Муж лежал на такой же кровати, как у меня. Его прямое тело было накрыто светлым одеялом, а лицо на белоснежной подушке казалось слегка зеленоватым.

— Как ты? — воскликнула я и собралась приподняться.

— Эми, тебе нельзя вставать, — быстро проговорил он. — Ты сильно пострадала, и антидот еще не подействовал достаточно, чтобы снова не потерять сознание.