Главная проблема Академии Драконов - Оксана Гринберга

— Поэтому, Эйвери Таккер, с завтрашнего дня ты начнешь посещать занятия по концентрации и управлению магическим даром. Присоединишься ко второму курсу Всадников. На столе перед тобой лежит твое новое расписание.

Я посмотрела на белеющие листы и кивнула.

— Спасибо вам, господин ректор!

— После того, как ты освоишь эту науку, а мы определим силу и границы твоего дара, ты будешь переведена на соответствующий уровень. Но я могу сказать вот что: дар у тебя Воздушный, и уже сейчас он несказанно силен, а после призыва дракона станет еще мощнее. И это будет поистине восхитительное зрелище!

Произнеся это, ректор посмотрел на меня с одобрением в глазах.

— Спасибо вам на добром слове, — вновь отозвалась я, чувствуя себя довольно неудобно. Слишком много за последнее время прозвучало этих самых добрых слов!

Подумав, что не заслужила подобного отношения, я быстро допила молоко, поставила стакан на столик и подхватила листы.

— Можно мне уже идти, господин ректор? Мне бы очень не хотелось опоздать на тренировку ума… То есть на занятие по Основам Мироздания.

— Еще нет, Эйвери Таккер, потому что мы с тобой не договорили. Поведай о своих родителях, мне очень хочется проследить истоки твоего дара… Декан Вебер сказал, что у тебя были провалы в памяти, но он провел сеанс ментальной терапии.

— Разве декан Вебер не упомянул, что я так ничего и не вспомнила?

— Кроме того, что ты упала с дракона? — с любопытством спросил ректор. — Он об этом говорил. Но обычно у подобных сеансов бывают отложенные эффекты, и воспоминания приходят чуть позже.

Произнеся это, архимаг склонил голову, уставившись мне в глаза.

— Я так ничего и не вспомнила, — упрямо сказала ему. — Простите меня, ректор Грон!

— Это не страшно, — кивнул он. — Как я уже упомянул, нам важно установить происхождение твоего магического дара, так что в твоем расписании появятся еще и обязательные встречи с ментальным магом. Декан Вебер дал свое согласие и известит тебя, когда у него найдется свободное время. Надеюсь, ты не будешь против.

— Конечно же, нет, ректор Грон! Я мечтаю вспомнить!

— Но и это еще не все, Эйвери Таккер! — произнес он. — Пожалуй, столь приятная компания располагает для такой же приятной беседы, поэтому меня тянет рассказать тебе одну легенду. Надеюсь, ты уважишь старика и ее выслушаешь…

Кивнула — а что мне еще оставалось делать?

— Легенду? — неуверенно переспросила у него.

— Пожалуй, я бы даже назвал это пророчеством, — отозвался ректор.

— Кто же в своем уме откажется от легенды, если она еще и пророчество? — улыбнулась ему.

Неуверенность в присутствии ректора постепенно сходила на нет. Мне казалось, что его искренне заботила моя персона, и это совершенно не шло в сравнение с прежней моей жизнью на Чаверти, где, по большому счету, всем на меня было наплевать.

Архимаг ненадолго задумался, словно подбирал нужные слова.

— Это произошло в те времена, — кашлянув, начал он, — когда Нерлинг одновременно раздирали две опустошающие войны. Король из династии МакГиллов…

Вновь закашлял, прочищая горло, а я воспользовалась паузой и задала вопрос:

— Получается, не так уж и давно? Раз сейчас правят МакГиллы…

— Династия МакГиллов с завидным постоянством сидит на троне Нерлинга вот уже второе тысячелетие. Но у них случались как удачные, так и неудачные правления, и эта история произошла как раз в одно из самых кровавых. Около ста пятидесяти лет назад Нерлингом правил Эрик Красный…

И снова задумался.

— Возможно, ты об этом не слышала, Эйвери Таккер, раз уж выросла на Суше, но МакГиллы традиционно дают своим детям имя на «э». В Нерлинге она считается королевской буквой.

Произнеся эти слова, архимаг уставился на меня с интересом. Даже голову склонил.

— Не думаю, что традиция называть королевских детей на «э» может иметь ко мне какое-то отношение, — вежливо сказала ему.

— Конечно, — кивнул ректор, — в каждом совпадении обязательно найдется доля совпадения. Ты права, Эйвери Таккер, нам стоит вернуться к нашей истории! Итак, легенда гласит, что король Эрик Красный, которого в народе заодно прозвали Кровавым, явился к известной в те времена пророчице и задал ей вопрос. Спросил, доколе война с Кхемером и магами Туманного Предела будет терзать наши рубежи. И та ответила ему, что выхода нет — уж больно непримиримыми врагами мы стали, а окончание войны означало бы уничтожение одного из королевств. Слишком много скопилось обид и слишком глубоки реки пролитой крови…

— И что же, выход так и не нашелся?

— Нашелся, но не сразу. Перемирие, причем на сомнительных для Нерлинга условиях, заключил только его внук. Но во время правления правнука, нашего теперешнего короля Эвана, оно висит на волоске, и этот волосок грозит вот-вот оборваться. Особенно после того, как его дочь была взята в плен, а потом убита.

— Кем? — растерянно произнесла я.

— Это старая история, которая произошла около двадцати лет назад. Она полна не только взаимных обвинений, но и загадок, ответы на которые до сих пор не найдены. Когда-нибудь я тебе ее расскажу или же попрошу сделать это вашего декана. Но сейчас вернемся к пророчеству.

Правда, вместо того, чтобы к нему вернуться, архимаг поднялся на ноги и отправился к книжным полкам. Достал тяжеленный манускрипт, снова уселся с ним в кресло, после чего уверенно распахнул его где-то посередине.

Оказалось, внутри лежала закладка в виде спящего дракона.

— Итак, вот что сказала провидица… «В мир, истерзанный кровавыми неурядицами, однажды придет Дитя Трех Королей. Она явится в сложный для Небесного Народа период, но любовь к ней позволит примирить три воюющих королевства. В этом и будет наше спасение».

С этими словами архимаг с треском захлопнул книгу, и я, настроившись на долгое слушанье, едва не подскочила от неожиданности.

— И что, это все? — растерянно спросила у него, потому что ректор молчал.

Архимаг кивнул.

— И когда же оно появится, это Дитя Трех Королей? — поинтересовалась я.

— Никто не знает, Эйвери Таккер! Точно так же, как у нас нет уверенности, исполнится ли это пророчество, или же ясновидящая неправильно истолковала одно из своих видений. Как бы там ни было, обещанное Дитя до сих пор не появилось, и перемирие между тремя воюющими сторонами застыло на грани. Стоит одному из королевств ее пересечь, и война будет