Горизонт событий (СИ) - Гусина Дарья

Я с удивлением подняла палец к потолку:

— Постой, он ведь сейчас… там. Луи Адака?

— Да, принимает участие в шоу. Я пытался с ним поговорить, он не идет на контакт. Твоя цель — подружиться с Луи, втереться ему в доверие, сделать так, чтобы он пригласил тебя на гастроли на Сапэ. Я думаю … я точно знаю, что он поддерживает связь с Фелицией. Куда еще она могла пойти? У них что-то вроде фонда защиты генетически измененных людей. Своего, совершенно независимого. К сожалению, Юри и ее «Лилия» не имеют в нем рычагов влияния. Поэтому я выбрал… тебя. Найди Фелицию. Приведи ее ко мне.

… Крылья. Они стали частью меня. Я больше не была Еленой Гольдберг. Я стала аниманом, женщиной «ку-ду-ку» или, возможно, тем самым представителем видоизмененного человечества, которому нужно нечто большее, чем подаренное природой тело.

Самый большой купол Масай-рок не смог вместить всех желающих увидеть выступление Матиссы Каато, «Штормовой Птицы». Псевдоним придумал Тетл. Он заставил меня выучить «легенду», для достоверности использовав факты из жизни реальной женщины-анимана. В информационной базе «лилии» хранилась масса подлинных биографий людей, в разное время обращавшихся к ней за помощью, поэтому я не боялась разоблачения. У Матиссы Каато имелась цифровая идентификация. Его данные были аккуратно вписаны в мой чип Эриком.

Тетл впервые позволил мне поработать над собственной танцевальной программой. Когда я увидела, что места в первых рядах заняты женихами из шоу «Свободный мужчина», то немного успокоилась. Без присутствия Адаки концерт терял всякий смысл. К счастью, аниман воспользовался приглашением.

Правда, имелась у этой монеты и другая сторона: Луи был аниманом от рождения. Матисса Каато, судя по биографии, тоже. Я могла проколоться на каких-нибудь мелочах, поэтому все оставшиеся до выступления часы смотрела видео с людьми-птицами.

У аниманов более прямая спина. Они взмахивают крыльями, когда пытаются удержать равновесие, и раскрывают их, когда потягиваются. Потягиваются они, кстати, как кошки. И зевают тоже.

При близком общении с Луи краска на лице меня бы выдала. Поэтому Скиппи привез шприц с крошечными иглами и обколол лоб и скулы. Лицо горело несколько дней. Зато теперь кожа светилась изнутри, особенно на скулах.

Линзы с вертикальным зрачком оказались самой странной деталью моего нового образа. Они слились с глазным яблоком, реагировали на свет… и мешали: сбивали с толку, искажая окружающий мир. Тогда решено было от них отказаться.

— Модификации — это всего лишь выбор, и зачастую родителей анимана, — пожав плечами, сообщил Скиппи. — В твоем случае, скажем… мама не одобряла ничего хищного и…

— … для девушки крылья — это красиво, а звериные глаза — слишком нескромно. Слишком сексуально.

— Да, — парень хохотнул. — Вот такая у тебя была мамаша, с вывертом по части девичьей чести.

Глава 25

Глеб

— Ты странный, — заметил Джей.

— Вообще или…? — уточнил я.

— После концерта. Странный, молчаливый и утопленный в себя.

— Погруженный, а не утопленный. Хотя… может, и так.

Я со вздохом откинулся на спинку удобного мягкого стула. Парень прав: что-то меня слегка… унесло. Пора возвращаться в реальность. А в реальности мы с Джеем в уютном гастропабе под названием «Оазис», поедаем огромную порцию рагу — простой, вкусной и сытной пищи, по которой я так соскучился. На десерт у нас пирог с бататом и «русское мороженое», сливочный десерт в традиционном вафельном стаканчике. Сто лет не ел столь дивной пищи.

Помимо «хлеба» нам обещали зрелища: появление аборигенов прямо в гастропабе. Особо смелым и отчаянным можно рискнуть и сделать фото с ксеносами. Честно говоря, мне плевать на иглоголовых, я не из категории любителей ксенотуризма. К тому же я уже видел поркупинов на концерте, это появление стало чем-то вроде особой фишки выступления Матиссы Каато, Женщины Бури или как там ее.

Но я не мог перепутать. Просто не мог. Никакая это не Матисса, а моя старая, не скажу, что добрая, приятельница Елена Гольдберг. Черт возьми, какие же у нее ноги! И плечи! Как я мог не разглядеть все это при нашем единственном неудачном свидании?

Но дело не в ногах и плечах, дело в ней самой. В ее танце. Откуда в ней это? Почему, глядя на ее то стремительные, то плавные движения на сцене, я не мог избавиться от комка в горле… и странном болезненном чувстве в груди. И эта горечь — боль на душе, словно где-то рядом двери в волшебный мир, а я потерял шанс найти вход.

— Птица со сломанным крылом, — пробормотал я, глядя в тарелку, но ничего не видя.

Джей понял мою фразу по-своему:

— Это шоу было прекрасным, — серьезно кивнул он. — Я плакал. И не стыдился своих слез.

Да, вы каалаханцы такие. В некоторые моменты не стыдитесь мужских слез, даже считаете это особым проявлением мужественности. А я вот стыжусь.

Я бы мог, наверное, ее выдать. Рассказать прессе, кто скрывается под именем «Матисса Каато», устроить маленькую месть. Разумеется, я не стану этого делать. Нужно просто выкинуть девочку Леночку из головы. Мало ли кто и как развлекается. Я вот тоже планирую записаться на экскурсию по Масай-рок. Вопрос только в том, замечу ли я что-нибудь на этой, не буду спорить, удивительной планете, если перед глазами до сих пор трепещут белые крылья.

И вот еще странный момент: когда концерт закончился и большинство зрителей покинули импровизированный концертный зал (огромную пещеру естественного происхождения в подземных лабиринтах Масай-рок), я видел, как Елена (еще в костюме для выступления и с крыльями… откуда она их взяла, черт возьми?) пытается заговорить с Луи Адакой.

Аниман улыбался, кивал, вел себя весьма дружелюбно и… отстраненно. Выразив свое восхищение танцем, он отошел к Эмме и другим организаторам «Свободного мужчины». Мне показалось, что Елена была разочарована. Эта мелкая мимика на ее модифицированном лице… досада, даже гнев. Что ей нужно было от Луи?

— Эмма хочет пригласить Матиссу Каато на открытие следующего тура нашего шоу, — сообщил Джей. — Мне все время кажется, что я где-то видел эту танцовщицу? Странно. В аффэ-клубах я бывал… не так много, — парень слегка покраснел, — да и вряд ли ее туда пустили бы. Она аниман.

— Ты сам говорил, что времена меняются, — напомнил я.

— Да, но не до такой степени.

— Понравился танец?

— Очень, — Джеральд залился яркой краской. — Никогда раньше не видел подобного. Даже церемония «онио» с ним не сравнится. И танец на лентах.

— Сколько всего прекрасного и неизведанного ждет меня в ваших знаменитых клубах, — пошутил я.

— Конечно, — со всей серьёзностью подтвердил Джей. — Мы ведь завтра летим к нам, на Каалах. Проведем там оставшееся время до следующего тура. Отец сказал, не стоит торчать на станции целых три недели подготовительного этапа. Нам уже не нужно отбирать конкурсанток… уф, и это огромное облегчение.

— Действительно, — согласился я.

Придется отменить экскурсию по Масай-рок. Может, это и к лучшему. Тут мне везде чудится тень Елены.

Елена

— Не вини себя, — сказал Тетл. — Ты сделала все, что могла. Адака хитер, как шакал.

— Да, я изо всех сил пыталась привлечь его внимание. Но не стала давить — побоялась вызвать подозрение.

— Правильно. Луи бдит. Он знает, что я начал действовать, и во всем видит опасность. Он будет проверять любого, кто попытается втереться к нему в доверие.

— Больше всего я боюсь, что он понял, что никакой я не аниман. Что я лже-аниман, — призналась я. — Я столько работала над этой ролью, было бы катастрофой погубить все.

Каалаханец дернул плечом. Он следил, как транспортируются по стыковочному рукаву мелкие парус-катера.

— Я видел много людей-зверей и аниман-див. Покажи мне кто-нибудь тебя впервые, я бы ни на секунду не усомнился, что ты рождена с зоомодификациями. Ты так двигаешь крыльями, будто это рефлекс, а не продуманные действия.