Дорога жизни 3 - Эмили Ли

Осторожные попытки выяснить, что случилось с ищейками, дали любопытные результаты. И пусть это всего лишь слухи без доказательств, но, когда так много человек говорят схожее, стоит задуматься о проценте истины в словах. Фенрис был в бегах, и почти все эти люди погибли из-за него.

Сам факт такого слуха был невероятен. Он считал установленный порядок необходимым и не имел стремлений к свободомыслию, как, бывало, у неокрепших умов, и тут такие новости. Он и в бегах. Зачем? Бессмыслица. Кому, как ни ему знать, что нет места, где маг может спрятаться. Север и запад Иллинуи подпирают непроходимые горы. Юг отрезали Полоса отчуждения и барьер. На востоке Азуриан, а за ним весь остальной мир. Пересечь империю? Тот, кто не знает о соглашении между странами, пробует. Но всегда исход един. Остаться в королевстве и надеяться, что не выследят? Жить как крыса в норе и называть это свободой? Свободой от чего? От простой и понятной жизни?

Нет вариантов. Поэтому попытка бегства в его случае нерациональна.

Но… даже если на секунду предположить, что это правда… Иримэ. Он не смог бы убить её. Да и она никогда бы не причинила ему вред. Может, просто погибла? И тут же пришла следующая мысль… Как раз в его отсутствие?.. Ещё Измин вызывал вопросы. Сильный маг… талантливый… Как бы он, Фенрис, одолел его без посоха?..

— Без посоха… — прошептал Фенрис вслух, хватаясь за случайную мысль.

Откуда это? Почему он так подумал? Почему решил, что был без посоха?

Попытки думать в этом направлении принесли острый приступ боли. Фенрис склонился над ледяной водой в чаше фонтана, зачерпнул и обдал лицо. Не помогло. Голову сжимало, как в тисках, а тошнота подкатила к горлу. Фенрис опустился на землю и прижал голову к холодной поверхности камня фонтана. Невыносимо… Хорошо, что его никто не видит. В этом и есть большой плюс одиночества и отстраненности. Его все избегают. Сейчас даже больше. Шепчутся часто за спиной… Эта мысль вдруг показалась важной. Сквозь острую боль он заставил себя запомнить её, чтобы вернуться к ней позже.

Когда от приступа остались лишь отголоски, Фенрис снова стал ходить вокруг фонтана, четко наступая в собственные следы, утаптывая уже сформировавшуюся дорожку в снегу. Мысли снова стали выстраиваться в цепочки логических наблюдений. И так раз за разом, в попытке найти ответы.

Маги перестали сбегать. Совсем. Столько беспорядков было, когда он отсутствовал, столько наказаний и неповиновений, попыток убежать, и вот всё затихло. Ровно с его возвращением. Игнорировать подобное сложно. Не бывает таких совпадений.

Ответы… Ему очень нужны ответы. Или хотя бы новые зацепки… Придется рискнуть. Решение на грани безумства… Но сначала подготовиться. Нужно вернуться в комнату и записать мысли про «посох», «про то, что его, Фенриса, сейчас избегают старательнее, чем раньше».

Он направился в сторону своей части Башни. Тонкий слух уловил тихое детское восклицание:

— Он идет сюда, скорее, уходим…

Фенрис рванул с места и бросился в ближайший поворот за густорастущий кустарник. Впереди мелькнули две невысокие фигуры: мальчишка и девчонка. Быстро бегали. Но не быстрее Фенриса. Тем более что так, как он, никто не сумел бы: перепрыгнуть через столь высокие кусты, чтобы сократить дорогу…

Мальчишка забился в крепкой хватке эльфа. Девчонка трусливо взвизгнула и умчалась.

— Отпустите меня! Я ничего не сделал! Я просто гулял! — взмолился юный маг, с ужасом смотря на Фенриса.

— Не кричи, — холодом спокойствия прозвучал голос эльфа. Мальчишка резко умолк и сжался, втягивая голову в плечи. Фенрис опустил его на землю, но руку продолжал удерживать. — Зачем следил за мной?

— Я не следил… — жалобно начал оправдываться маг.

— Правду, — перебил его Фенрис, пугая льдом взгляда, прекрасно понимая, как тот действует на людей.

Мальчик нервно сглотнул, не в силах отвести взгляд.

— Мне было интересно… — сказал и умолк.

— Почему?

— Вы же Эарендил… — Снова молчание.

— И? — Фенрис не выдержал и встряхнул его, опять отрывая от земли. — Не испытывай моё терпение. Если ты сейчас не расскажешь, почему подсматривал, я превращу тебя в глыбу льда, и ты умрешь.

Юный маг испуганно замотал головой и залепетал:

— Вы сильнее Инквизитора, я… я хотел увидеть сам… все столько говорили…

— Кто все? — Фенрис приблизил лицо ближе. — Что говорили?

Где-то в стороне раздался взрыв смеха: закончились занятия, ученики покинули душные классы и устремились во двор. Мальчишка воспользовался заминкой эльфа, ловко вывернулся и удрал, смешиваясь с другими людьми. Фенрис поспешил уйти из сада в свою комнату: не хотел внимания.

Он достал из тайника свой блокнот и тщательно всё записал, даже кажущееся незначительным. Мысли, неясные ощущения, догадки, чувства, сплетни и факты. Знал, что потом всё это может обрести смысл. Знал, что порой случайно брошенная кем-то фраза поможет соединить разрозненные кусочки. Последним записал своё намерение спросить у Инквизитора о произошедшем.

Фенрис спрятал записи и осмотрел комнату, испытывая глупое желание всё запомнить. Он понимал, что если Инквизитор после разговора снова захочет стереть ему память, то ничего не поможет. Оставалось лишь надеяться, что у него получится быстро разгадать оставленные себе подсказки, которые приведут его к блокноту. Иначе всё придется начинать сначала.

Покидал комнату он с чувством сожаления. Почему раньше не догадался вести дневник? Почему придерживался правил? И следом пришла горечь. Он и сейчас до этого бы не додумался, если бы Грегори в разговоре с кем-то не упомянул, что маги стали записывать каждый свой прожитый день и оставлять это проверенным друзьям. Тогда Фенрис и подхватил эту идею. Правда, оставлять было некому. У него нет друзей.

Крыло Инквизитора встретило его тишиной и вспыхнувшей ненавистью. Проклятый старик так много отнял. Фенрис замер, поражаясь своему частому сердцебиению и злостью. Так не должно быть. Откуда такая реакция?

Он быстро спрятал лишнее за маской спокойствия, преодолел оставшееся расстояние и уверенно постучал. Густой хрипловатый голос с повелительными металлическими нотками отозвался. Фенрис зашел и закрыл за собой дверь. Высокий, сухощавого телосложения мужчина преклонных лет при виде вошедшего заметно расслабился и откинулся на спинку большого мягкого кресла, в котором сидел.

— Я всё думал, когда ты ко мне придешь, — добродушно сказал мужчина, чуть улыбаясь и указывая рукой на стоящий напротив стола стул.

Фенрису потребовались секунды, чтобы побороть свое замешательство. Он не был готов к такому выражению лица Инквизитора. Суровый, некогда темноволосый, а теперь с нитями седины, мужчина никогда не позволял себе улыбаться или радоваться чему-то. Словно выкованный из камня и наделенный безграничной властью, он олицетворял силу и порядок.