Алисия Дэй - Разоблачение Атлантиды

— Мы не можем позволить ему попасть в Атлантиду, — возразил Алексиос.

Аларик кивнул:

— В этом мы с тобой солидарны.

— И Конлан не станет приносить ребенка к фэйри, — продолжал Алексиос.

— Может, хватит говорить мне о том, что мы делать не сможем, а послушаешь мой совет?

Чайка, летающая у них над головой, пронзительно вскрикнула, словно соглашаясь. Алексиос с подозрением посмотрел на нее, считая, что Аларик вполне мог повлиять на эту водоплавающую птицу.

— Как я уже сказал Конлану, я этого ультиматума не предвидел, — Аларик с беспокойством посмотрел на Алексиоса, — А также того, что ты будешь выбран фэйри нашим представителем, особенно в твоем теперешнем состоянии.

— Моё состояние? Что, черт побери, это значит?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Женщина, человек. Грейс. И года не прошло, как я видел, как сначала Конлан, Вэн, потом Джастис пали. Три королевских принца Атлантиды. Пали жертвами смешения душ с человеческими женщинами. И у нас еще есть Бастиен и его сестра, оба теперь живут со своей парой-оборотнем, — мне самому в это трудно поверить.

— Я вижу, к чему ты клонишь, хотя сомневаюсь, что они бы оценили слово «жертва». И тут речь идет вовсе не о смешении душ, — поспешно добавил он. — Это больше… больше…

— А что именно больше? Ты отрицаешь то, что опасно увлечен этой женщиной и рискуешь потерять своё сердце?

— Мое сердце? — Алексиос чувствовал горечь во рту. — Кто знает, осталось ли у меня еще сердце? Насколько я могу судить, это бесполезный орган, что усох и умер несколько лет назад. Черт, я лишь знаю, что внутри меня всё скручено с тех пор, как я встретил Грейс. Это просто физиология.

И потом, просто потому, что не мог солгать жрецу, он искренне ответил:

— Это, скорее всего, не совсем верно. Если бы мой член управлял моим разумом, я бы нашел другую женщину и давно бы избавился от влечения к Грейс.

— Тогда тебе, наверное, следует переспать с ней и избавиться от этого. Я не могу поверить, что разговариваю с тобой об этом, — мрачно закончил Аларик.

Алексиос посмотрел на жреца, потом снова стал смотреть вперед на волны.

— Меня это тоже не забавляет. Мы беседуем сейчас об этом из-за того разговора между нами, состоявшегося более пяти лет назад.

— Ах, — многозначительно произнес он. — Ты имеешь в виду твои клятвы во время ритуалов очищения.

— Да. Они… они постоянные? — Алексиос выдавил слова сквозь ком стыда и унижения в его горле. Он не мог обсуждать это с Алариком, но жрец спас его от безумия и даже худшего в дни, последовавшие после, как его освобождения от Отступников Анубизы. Жрец знал больше о том, что происходило внутри Алексиоса, чем любой из жителей суши или подводного мира.

Аларик пожал плечами:

— Я не хочу сказать, что это легко, но принимая во внимание количество наших врагов, твоя личная жизнь кажется не столь важной.

Алексиос подскочил, как ужаленный:

— Не умаляй моих клятв, которые я принял в тот день. Ты знаешь, что я пережил. Ты видел, чего я боялся, когда очищал мой разум, чтобы увериться в том, что я не испорчен. Ты не можешь говорить, что мои волнения неоправданны.

— Я же здесь, не так ли? — Аларик напрягся и поднялся.

— Если бы было время, если бы моя душа не была… Нет. Нет времени, поэтому нет надобности об этом говорить.

Он повернулся лицом к Алексиосу, и в глубине его серебристо-зеленых глаз засветилось понимание.

— Клятвы, которые ты принял в тот день, — обещания — ты сделал только для себя. Я лишь присутствовал при этом, как твой жрец. Хотя мы находились в Храме Посейдона, но ты не клялся Богу морей. Он бы не потребовал от тебя подобных клятв.

— Требование соблюдения целибата касается лишь жрецов, — резко продолжил Аларик. — Не зависимо от того, что Кили сказала о своём видении, когда читала сапфир, я не нашел ничего, что бы подтверждало, что жрецам в Атлантиде когда-то было позволено жениться.

Алексиос знал, что Аларик думал о Квинн, но понятия не имел, как успокоить жреца. Хотя знал, как успокоить мужчину, своего друга.

— Твои дружба и совет не дали мне совершить тогда самоубийство после двух лет в заключении. Если есть что-нибудь, что я могу сделать, что-нибудь…

— Ничего, что можно решить мечом и кинжалами, — ответил Аларик. — С этим я должен справиться в одиночку. Но тебя я не оставлю в затруднительном положении, ведь ты принял клятвы очищения не просто так. Ты должен был защитить тех, кто мог пострадать от твоих рук из-за той тьмы, которую ты перенес и принял в свою душу. Ты теперь должен спросить себя, справился ли ты с той тьмой. Или твоя желанная женщина станет невольной жертвой твоих потребностей?

— Я не знаю, что на это ответить, — ответил Алексиос, проводя рукой по волосам. — Я просто не знаю.

— Ну, пока не узнаешь, лучше держаться подальше от Грейс, — посоветовал Аларик. — Однако я могу освободить тебя от клятв, так как ты давал их лишь самому себе, — он поднял руки и выстрелил бледно-серебряным сияющим светом, окружившим Алексиоса на мгновение, а потом исчезнувшим, словно его никогда не существовало.

Алексиос был впечатлен, на секунду он почувствовал, словно… переменился.

— Что это такое? Какое-то волшебство освобождения?

— Нет. Просто игра света. Но мне показалось, что тебе необходимо что-то поофициальнее, чем «ладно, иди развлекайся», как сказал бы Вэн, — ответил Аларик с полуулыбкой. — Это очень впечатляет, не правда ли? Одна из привилегий жреца.

Алексиос посмотрел на друга, чувствуя себя дураком. Потом он красноречиво посмотрел на воду, набегающую на берег, а потом опять на жреца.

— Я мог бы схватить тебя и швырнуть в воду до того, как ты смог бы показать какие-то волшебные штучки, храмовая крыса.

Аларик изумился, а потом наклонил голову и рассмеялся.

— Знаешь, если кто-то на это и способен, то только ты.

— Так это один из твоих советов «ответ находится в тебе, букашка»? — воин бросил камень в воду.

— Вот именно.

— Ну, это большая куча дерьма.

Аларик снова рассмеялся:

— Добро пожаловать в мой мир, воин. Тебе следовало зайти как-то, когда старейшины требуют от меня точных предсказаний событий следующего столетия.

И вот тут они услышали звук падающих камней от того, что кто-то спускался по травянистому берегу, оба обернулись и увидели маленькую темноволосую женщину, которая, широко улыбаясь, шла к ним. На мгновение Алексиосу показалось, что это Квинн. Но ведь он никогда не видел, чтобы та улыбалась.

Мишель. Подруга Грейс из Великобритании, Мишель.

Аларик низко поклонился.