Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 1

Как и говорили крестьяне, впереди в поле была большая толпа, и от этой толпы доносились крики. В основном это были насмешливые призывы поторопиться, обращенные к крайней кучке людей. Однако этих людей вовсе не ругали за медлительность. Насмешки, как и многое другое, просто-напросто были частью праздника. Лоуренс потихоньку прокладывал себе дорогу к этой группе и потому скоро смог разобрать, что кричали.

- Здесь волчица! Здесь волчица!

- Смотри туда! Вон где волчица прячется!

- Кто же? Кто же? Кто поймает волчицу?

Так кричали люди, и на лицах у них были улыбки, словно они были пьяны. Когда Лоуренс остановил повозку у самой стены человеческих спин, никто даже не заметил, что он здесь.

Бог урожая имел вид волчицы. Говорилось селянами, что он прячется в последнем несрезанном снопе пшеницы и, по легенде, вселяется в того, кто этот сноп срежет.

- Вот последний сноп!

- Осторожно, не срежь слишком много!

- Будешь слишком жадным – Хоро сбежит!

- Кто же? Кто же? Кто же? Кто поймал волчицу?

- Это Ярей! Ярей! Ярей!

Лоуренс слез с повозки и глянул в щель, открывшуюся в толпе. Как раз вовремя: он увидел Ярея, сжимающего в руках сноп пшеницы. Лицо Ярея, потемневшее от грязи и пота, осветила косая ухмылка. Срезав сноп одним ловким движением, он поднял его вверх и завыл в небеса.

- Ауууууууууу...

- Это Хоро! Это Хоро! Это Хоро!

- Волчица Хоро явилась! Волчица Хоро явилась!

- Ловите ее! Ловите скорее!

- Не упустите ее! За ней!

Ярей кинулся прочь, и люди, выкрикивавшие все это, со всех ног бросились за ним.

Бог урожая, вселившийся в человека, мог попытаться сбежать куда-то еще. Поэтому все должны были его ловить, чтобы он и на следующий год остался жить в пшеничных полях. По правде сказать, никто не знал, существует ли бог урожая на самом деле. Однако обитатели здешних краев уже многие века верили в это.

Лоуренс был бродячим торговцем; он побывал почти всюду и не очень-то верил в учение Церкви. Однако по суеверности он обгонял селян. Раз за разом пересекать горы и достигать отдаленных городов лишь для того, чтобы вновь узнавать, что цена на его товары упала – после такого немудрено начать верить в сверхъестественное. Поэтому языческие ли ритуалы или пристальный взгляд Церкви на фанатиков, участвующих в этих ритуалах – Лоуренса это не волновало. Однако то, что Ярей стал Хоро, было Лоуренсу немного неприятно. Теперь, пока праздник не завершится, Ярей будет заперт в амбаре вместе с недельным запасом пищи, и у Лоуренса не будет возможности с ним поговорить.

- Забудем, - вздохнул Лоуренс и вернулся к повозке, после чего направился к дому деревенского старейшины.

Лоуренс собирался, сидя за кружечкой, рассказать Ярею о том, что произошло днем возле монастыря. Но если он в ближайшее время не обратит свои меха в деньги, то не сможет платить пошлины за свои товары в других городах. Вдобавок он хотел как можно быстрее продать пшеницу, которую раздобыл в горной деревушке. Поэтому ждать окончания праздника Лоуренс никак не мог. Он коротко поведал деревенскому старейшине, занятого подготовкой к празднеству, о событиях дня, отклонил любезное предложение остаться на ночь и покинул деревню.

В прошлом, еще до того, как эти поля перешли к их нынешнему владельцу, из-за высоких налогов цена на пшеницу выросла сверх разумного. Лоуренс тогда приобрел немного пшеницы, чтобы худо-бедно, но все же заработать себе на жизнь. Сделал он это не для того, чтобы заслужить фавор деревенских жителей; просто-напросто он был слишком слаб, чтобы успешно конкурировать с другими торговцами и покупать дешевую пшеницу. Но именно из-за этого Ярей, здешний торговец, испытывал большую благодарность к Лоуренсу и чувствовал себя его должником.

То, что Лоуренсу не удалось выпить с Яреем, было огорчительно; как бы то ни было, после явления Хоро и до самой кульминации праздника местные жители будут прогонять всех чужаков. Лоуренс стал здесь изгоем; при этой мысли он, сидя в повозке, остро ощутил свое одиночество.

Грызя овощи, которыми его угостили крестьяне, Лоуренс поехал на запад. Он миновал радостных селян, как раз завершивших работу в поле и направляющихся в деревню.

И вновь Лоуренс начал свое одинокое странствие. Поневоле он ощутил зависть к крестьянам, которые работали вместе.

Двадцатипятилетний Лоуренс был бродячим торговцем. Учиться этому ремеслу он начал в возрасте двенадцати лет у родственника, тоже занимающегося торговлей, а с восемнадцати начал собственное дело. Хоть Лоуренс и был бродячим торговцем, оставались еще места, где он не бывал ни разу. Он считал, что ему предстоят дни, когда его искусство торговца подвергнется настоящему испытанию. Как и у любого бродячего торговца, у Лоуренса была мечта: заработать достаточно денег, чтобы открыть собственную лавку в каком-нибудь городе и там осесть. Разумеется, путь к осуществлению этой мечты предстоял долгий. Если бы ему подвернулись какие-нибудь хорошие возможности, воплотить мечту в жизнь было бы проще. К сожалению, все хорошие возможности выхватывали у него из рук другие, более крупные торговцы.

Кроме того, путешествуя на своей наполненной грузами повозке, Лоуренс должен был еще выплачивать долги. Даже натолкнись он на хорошую возможность – не в его силах было бы ее ухватить. Хорошая возможность для бродячего торговца была как луна – висящая высоко в небе, недостижимая. Лоуренс поднял голову, взглянул на небо, на полную луну и вздохнул. Ему показалось, что в последнее время он стал вздыхать чаще. Возможно, трудная жизнь его закалила, а может, причина была в том, что его дела шли в гору – но теперь он чаще думал о будущем, потому и вздыхал.

В голове у Лоуренса постоянно вертелись мысли о кредиторах и о сроках выплат, которые он должен был производить; из-за этих мыслей он вечно стремился как можно быстрее добраться до очередного города. Думать о чем-то другом тогда просто не было времени. Сейчас, однако, голова Лоуренса была полна иных мыслей.

Лоуренс думал обо всех людях, с которыми он повстречался за время своих странствий.

Он думал о своих деловых партнерах, которыми обзавелся в торговых городах, о селянах, с которыми познакомился, когда покупал землю[2], о девушках, с которыми флиртовал на постоялых дворах, пока пережидал метели.

Иными словами, сейчас Лоуренс сильнее, чем когда-либо, мечтал обзавестись спутником.

Среди бродячих торговцев, проводящих круглый год на козлах повозки, тоска по компании была профессиональной «болезнью». Лоуренс начал испытывать такие чувства совсем недавно; прежде он всегда хвастливо утверждал: «Со мной такого никогда не случится». Однако когда проводишь несколько дней подряд в компании лишь лошади, всякие мысли и желания возникают – даже чтобы лошадь могла говорить.