Дженнифер Рардин - Пуля на закуску

Картинка затуманилась, и сквозь серую дымку зазвучал монотонный голос Хильды:

— Я все-таки убедила мадам Отис поднять Майру из мертвых. За это всего лишь пришлось отдать все, что у меня было — и это казалось ничтожной малостью. Мадам Отис предупредила меня, что Майра не будет прежней, но мне было все равно. Моя девочка будет снова ходить и говорить, можно будет ее обнимать, кормить, смотреть, как она идет ко мне, протягивая ручки. — Горький смех. — Как же я обманулась!

Новая картинка: Майра лежит на ложе из лепестков роз на полу захламленной комнаты мадам Отис. Насколько я поняла, Хильде приказано жарко топить дровяную печь в углу. То и дело она открывает черную чугунную дверцу и закидывает футовое кленовое полено.

Опять голос Хильды:

— Оглядываясь назад, я понимаю, что это была показуха, чтобы у меня были заняты руки и мысли. А главное было в том, что мне было не постичь и чего я вообще не должна была допускать.

Мадам Отис опустилась на колени рядом с Майрой и стала нараспев произносить слова, от которых я чуть не рухнула на пол. Те самые слова, которым научил меня Рауль.

— Я знаю этот напев! — воскликнула я. — Она сейчас выйдет из своего тела!

Не прошло и секунды, как она подтвердила мою правоту — хотя только я видела, как она вознеслась: зазубренный кинжал красного хрусталя вылетел в клубе черноты из равнодушного недвижного тела. До моих ушей донесся невыносимый вопль, будто первый скрипач Нью-Йоркской филармонии вдруг полоснул по струнам пилой. От души мадам Отис оторвался, пульсируя, крошечный кусок и молнией влетел в тело Майры. Оно забилось в судороге.

Хильда с воплем бросилась к дочери, схватила безжизненную ручку, прихватив случайно розовых лепестков.

— Майра, детка! Это я, мама! Скажи что-нибудь!

Мадам Отис быстро оправилась, только страшно скривилась, когда соединились две ее половины. С полминуты она просидела, сгорбившись, а потом наконец выпрямилась — и выражение ее лица заставило меня вздрогнуть. Я видала такое — на лицах моих врагов, когда ойи думали, что загнали меня в угол. Злобное торжество, чистейшее.

— Она теперь мое дитя, Хильда. Вон из моего дома, пока я не велела ей тебя задушить.

На мать Майры был направлен такой исполненный ненависти взгляд, что Хильда задрожала и села на пол. Но еще не думала сдаваться — тем более сейчас, когда наконец-то любимая дочь открыла синие глаза. Пусть даже вот такие — пустые.

— Майра, девочка моя! Пойдем домой, у нас там так много дел…

Но Майра — та часть ее сути, которая только и важна — уже была в доме своем. А та, что осталась, заплясала под дудку нового хозяина. Вот эта часть и раскрыла рот и вцепилась Хильде в запястье. И стала жевать. Хильда закричала, отталкивая Майру в лоб, стараясь освободиться, и кровь полилась из-под уходящих все глубже зубов.

Майра зарычала, недовольная, что ее отталкивают, хотят отнять такую вкусность. Запястье она выпустила, но тут же снова цапнула добычу. Хильда отдернулась, но слишком медленно, и Майра впилась на этот раз в кисть. Тут я посмотрела на собственные руки, навеки отмеченные когтями разъяренного сборщика. В этот момент мои симпатии склонились на сторону слабейшего.

Хильда отчаянно кричала, выдергивая руку, Майра злобно рычала, не отпуская, а старуха тихонько хихикала. Наконец женщина вырвалась и бросилась прочь из хижины, оставляя кровавую дорожку. Картинка снова исчезла.

— С тех пор я только и делала, что изучала некромантию, — информировал нас машинный голос Хильды. — Я узнала, что истинно мертвых можно оживить энергией некроманта, но выбирать некромант должен аккуратно, потому что иногда, когда душа покидает тело, что-то может остаться, некоторая тень, которая может оказаться упрямой — зависит от того, как жил умерший. Легче всего управлять детьми, одержимыми и умственно отсталыми — пока поддерживается прямой контакт с некромантом. Я выяснила, что есть иной, более тонкий способ повелевать мертвыми. Но он требует со стороны некроманта большей жертвы, потому что душа остается заключенной в теле. Вот почему используется этот метод редко.

Хильду сменил другой, более энергичный голос:

— Хильда не успела закончить свое исследование, потому что ее убили. Смотри показания очевидицы Летиции Грили.

Но когда Кассандра попыталась извлечь эти показания, «Энкиклиос» выдал только имя — сестра Дошоми.

— Что это значит? — спросил Коул, хлопая синим пузырем жвачки.

— Рассказ Летиции Грили хранится в «Энкиклиосе» этой сестры, — пояснила Кассандра. — Мне придется с ней связаться и спросить, не пришлет ли она мне копию.

— Серьезно? — восхитился Коул. — Таких штук не одна? Я-то думал, это у тебя всем базам данных база.

Кассандра покачала головой.

— Даже «Энкиклиос» ограничен по объему. И если бы мы его каким-то образом утратили, это была бы катастрофа, не будь у нас дубликатов. Вообще владельцу «Энкиклиоса» ездить по миру, записывая рассказы, нелегко и даже не очень рекомендуется. И все же, — она пожала плечами, — иногда приходится передавать информацию старомодным способом.

— По телефону? — предположил Коул.

Кассандра закатила глаза:

— По электронке, дурень!

Но отловить сестру Дошоми оказалось нелегко. Когда Кассандра пыталась с ней связаться, выяснилось, что та уехала лазить по горам и до нашего отъезда из Огайо не вернется.

Таким образом, мы начали операцию, не имея полного знания о подъеме мертвых, зато ребята из спецсил дали нам надежную информацию об одном собрании, которое посетит наш некромант. Им было известно время и место, и даже моментальный снимок своего непобедимого противника они сумели сделать — впервые в истории, и это был большой успех группы Дэвида. Он бы еще до сих пор наслаждался сиянием славы, если бы не узнал одновременно, что у него в группе есть «крот». Будучи единственным, кто это заподозрил, Дэйв попытался сообщить место и время собрания, а также предложил передать операцию другому подразделению. Вместо этого СОКОМ (командование спецсил) при прямой поддержке Минобороны предложил нам кооперироваться с группой Дэйва.

Наверху знали, что в штате ЦРУ есть консультант, имеющий о Колдуне инсайдерскую информацию. Там слышали, что именно наш департамент обладает группой ликвидаторов, никогда еще не упускавших свой объект. И знали, что только люди со стороны вроде нас могут убрать «крота», не тронув ни одного из прочих тщательно обученных и неимоверно ценных бойцов.

Проблема в том, что сами эти ребята круты. Я предвидела презрительно-неприязненные взгляды: приехали лавры пожинать на готовенькое. Если мы хоть раз оступимся, если Бергман напустит высокомерия, или Кассандра кого-то отпугнет своими видениями, или Коул пошутит, а никто не засмеется… Да черт побери, столько может быть подводных камней, что, если при выполнении задания мы ни разу не попадем под «дружественный» огонь, я буду просто в восторге.