Анна Стриковская - Профессия: королева (СИ)

Ознакомительный фрагмент

  А еще можно сознаться хотя бы себе: я не люблю мужчин. Нет, с сексуальной ориентацией у меня полный порядок. Я отвратительно гетеросексуальна. В семнадцать лет успешно избавилась от девственности и с тех пор моими сексуальными партнерами были только мужчины.

  Я не люблю их глобально. Естественно, в восемнадцать лет я мечтала о замужестве. Как же, белое платье, кольца… Но не найдя своего суженого до конца института, я как-то охладела к этой теме.

  Мысль о том, что в моем доме будет постоянно болтаться мужик, то и дело залезая в мое личное пространство, приводила и приводит меня в ужас. Правда, я точно так же не могу представить появления в моей жизни ребенка, женщины или животного. Я даже гостей не люблю, стараюсь встречаться со знакомыми и нужными людьми в ресторане или кафе. Мужчин предпочитаю тех, кто может пригласить к себе или заплатить за номер в гостинице.

  Одиночество для меня способ существования. Короткие встречи, вот все, что я могу себе безболезненно позволить. Наверное именно этим меня привлекает мой актуальный любовник, а по совместительству один из владельцев компании, в которой я директор. Где-то раз в месяц мы встречаемся за городом в каком-нибудь пансионате и проводим пару безумных дней. В промежутке между ни он, ни я об этом не вспоминаем или делаем вид, что не вспоминаем. По крайней мере работе это не мешает.

  Я бы предпочла для постели второго владельца: он моложе, красивее и умнее, но, к моему глубокому сожалению, гей. Хотя с ним у нас тоже сложились замечательные отношения: он не обращает внимания на то, что я женщина, уважая за деловые качества.

  Тут зазвонил телефон. Я съехала на обочину и приняла вызов.

   - Элеонора Игоревна?

  По голосу слышу, это начальник отдела маркетинга. Моя бы воля, я бы его выгнала. Тридцать три несчастья: вечно у него что-то случается, не понос, так золотуха. Но он родственник одного из владельцев. Одно греет: как только пройдет продажа фирмы, я от него избавлюсь. Поэтому побудем немножко добренькими:

   - Да, Стасик, что случилось?

   - Элеонора Игоревна, можно я завтра пропущу совещание, у меня машина сломалась. Да еще далеко от Москвы, в Серпухове. Мне ее обещают починить только завтра, сегодня у них электрик выходной.

  Я же говорила: тридцать три несчастья. Если бы не машина, было бы что-то другое. Нужен он мне на том совещании, как прыщ на заднице.

   - Пришлешь мне недельный отчет по электронке и можешь заниматься своей машиной.

   - Спасибо, Элеонора Игоревна, Вы просто ангел!

  Ненавижу свое имя. Длинное и помпезное. И за что папочка меня так обозвал? В детстве меня звали Лёлей, это мне нравилось, в школе Элей, это мне нравилось гораздо меньше. А от полного имени-отчества меня и до сей поры передергивает.

  В свои сорок семь я могу считаться очень и очень успешной дамой. Самостоятельной и состоятельной. Я уже много лет руковожу фармацевтической фирмой, производящей таблетки по лицензии. Сначала занималась регистрацией и лицензированием, потом стала коммерческим директором, и уже шесть лет занимаю кресло Генерального. Завод у нас в Сергиевом Посаде, а офис в Москве. Владельцев у фирмы двое, и оба мне в рот глядят. Особенно теперь, когда ситуация с инвестициями и налогами стала такой, что производство может разорить кого угодно, а я нашла для них прекрасный вариант. Нас покупает огромный немецкий фармацевтический концерн.

  Пришлось-таки побегать, чтобы с ними связаться и договориться, а если еще учесть, что поначалу оба владельца были против... Я все нервы себе повыдергала, пока убедила обоих, что это им выгодно. Сейчас наконец закончились переговоры по продаже нашей компании немцам, на следующей неделе состоится подписание договора, в результате которого хозяева получат свободу и хорошие деньги, а я новую должность и значительное повышение зарплаты. А как вы думали? В процессе переговоров я выторговала себе отличное положение в качестве компенсации за мои потери.

  За глаза сотрудники зовут меня Акулой и считают стервой. В основном потому, что я не люблю нытья и жалоб. Если человек не справляется со своими обязанностями, значит, занимает не свое место. А то, что у него больная мама или маленький ребенок, не имеет к делу никакого отношения. У нас не благотворительная организация.

  Ненавижу непрофессионалов, дураков и бездельников, оправдывающих свое безделье объективными трудностями. Борюсь с ними всеми доступными средствами, из которых самым действенным мне представляется фраза: «Давайте попрощаемся. Вы у нас больше не работаете». Жалко, не всегда я имею возможность ее использовать. Яркий пример — тот же Стасик. Несмотря на его слова про ангела, он ненавидит меня значительно сильнее, чем я его. Да что там! Он испытывает ко мне испепеляющее чувство, в то время как меня этот парень просто раздражает.

  На самом деле я действительно стерва, в том смысле, что манипулирую людьми. Научилась от маменьки: она была гением манипуляции. Я страдала от этого в детстве, но потом научилась не обращать внимания. После ее смерти вдруг поймала себя на мысли, что в некоторых ситуациях веду себя в точности как она.

  Семьи у меня нет, так что близких я не тираню этим жестоким способом, а вот решать с помощью искусных манипуляций рабочие вопросы мне не стыдно. Очень способствует карьерному росту. Одинокой девушке-заучке, не отличающейся красотой, такое тайное оружие в свое время сослужило хорошую службу.

  Внешность свою я оцениваю вполне реалистично. Французы говорят: если в шестнадцать девушка нехороша собой, Господь не дал ей красоты, но если в тридцать она непривлекательна, то он не дал бедняжке еще и ума. В молодости я была откровенно некрасивой: длинная, тощая, нескладная, волосы как пакля, мордочка совершенно невыразительная, да еще и в очках. Хотя и тогда кое-кому нравилась.

  В свои сорок семь я считаюсь очень интересной женщиной. Высокий рост, стройная фигура, молодое лицо без всякой пластики и подтяжек — это подарки от родителей. Стильная стрижка, элегантная одежда, дизайнерские очки а еще сильное тренированное тело как у топ-модели (дорогой спа-салон и много-много часов на тренажерах) — это уже мои личные заслуги, которые сделали из более чем гадкого утенка нет, не лебедя, но достаточно привлекательную птицу.

  Вообще я молодец. Только время от времени возникает вопрос: а зачем мне это все? Если завтра я исчезну, изменится что-нибудь в этом мире, или нет? Боюсь, что через месяц никто и не вспомнит. Зато никто и не будет страдать.

  Я гнала машину и размышляла. Как же так получилось, что к сорока семи годам у меня нет ничего, что бы меня привязывало к этой жизни? Работа? Это всего лишь работа, а не дело всей жизни, что бы там ни говорить. Мужчины? В основном козлы, которых я не пускаю дальше постели. Детей, собак, котов у меня не было и не будет. Я не настолько бездушная, чтобы бросать дома живое существо, на которое у меня никогда не найдется времени и душевных сил. Я никому не нужная стареющая стерва. Если бы можно было начать сначала, я бы, наверное, все переиграла, но уже поздно.