Случайная истинная для бескрылого (СИ) - Ардана Шатз

провалится в пустоту. Но я сумела дойти до конца. И когда оказалась на каменистой земле, не выдержала напряжения и упала на колени. Слезы снова покатились по щекам, но теперь это были слезы облегчения. Я выбралась! Выбралась из этого замка, выбралась на свободу! Вот только радоваться было рано.

Мужчина совершенно не собирался изображать благородного спасителя и даже не обернулся. Быстрым шагом удалялся от меня, а когда луна скрылась за набежавшим облаком, скрылся в темноте. Я с трудом поднялась и попыталась его догнать, но он будто растворился в воздухе.

Я осталась одна в чужой стране, посреди каменной пустыни. Но желание жить заставляло идти вперед. Дрожа от холода и морщась от боли, к рассвету я доковыляла до небольшого городка и, надеясь, что моя странная удача меня не оставила, буквально заползла в какую-то деревянную развалюху на окраине. Судя по запаху, раньше здесь держали скотину. Пол был устлан старым колючим сеном, но покосившиеся стены защищали от сухого ветра. Из последних сил я поднялась по шаткой деревянной лестнице со сломанными перекладинами на второй этаж, где до сих пор оставалась груда старого, затхлого сена, и упала на него, надеясь, что сюда больше никто не сунется.

Спала я недолго и постоянно просыпалась, вздрагивая от шума пробуждающегося городка. Мычание скотины, громкие голоса, стук колес по камням – все звуки были так близко, что каждый раз я боялась, что этот хлев все еще используется. Но, к счастью, я ошиблась. Мое одиночество никто не нарушил. А когда солнечные лучи стали пробиваться сквозь широкие щели в крыше, я смогла оглядеться.

Кроме груды колючего сена, в котором я уснула, в хлеву стояла пара ржавых кормушек и табурет без одной ноги. На краю сенника, зацепившись за гвоздь, болталась серая тряпка. Я дотянулась до нее и долго дергала на себя, пока она не оказалась в моих руках. Такая же грязная и вонючая, как все вокруг, тряпка была хотя бы сухой. Я замоталась в нее, как в плащ и, сдерживая брезгливость, накинула край на голову, скрывая лицо. Теперь я могла выйти наружу, не боясь, что во мне опознают уроженку севера.

Разбитые ступни болели от каждого шага, но мне не хватило сил, чтобы оторвать хоть кусок от своего импровизированного плаща и сделать обмотки на ноги. Пришлось идти босиком. Я бы задержалась еще на денек в своем убежище, но саднящее горло требовало воды, а живот начинало сводить от голода.

На улице витало беспокойство. Я не могла разобрать ни слова, но слышала встревоженность в голосах, пока пробиралась в тени домов, ища хоть что-нибудь, чем можно утолить жажду. Колодец или какой-нибудь ручей.

От жажды начинала кружиться голова, а солнце поднималось все выше, лишая меня спасительной тени. Радовало лишь то, что на меня никто не обращал внимания. Все немногочисленные прохожие, встретившиеся мне по пути, спешили туда, откуда я пришла. Видимо, новость о случившемся в замке Терес Тахира уже долетела досюда.

Чем дальше я углублялась в центр городка, тем встревоженней становились голоса вокруг. А когда впереди показался конный отряд, я предпочла юркнуть в подворотню, чтобы не столкнуться с ферганскими воинами. К этому времени сознание уже вовсю мутилось от жары, которая быстро сменила ночной холод, и жажды, так что я почти не отдавала отчета своим действиям. Увидела стоявшую на чьем-то окне глиняную чашку и инстинктивно потянулась к ней, надеясь, что в ней есть хоть пара глотков воды. Но меня тут же схватила за руку какая-то женщина, появившись из ниоткуда, и подняла крик. Я даже не задумалась о том, что сразу же выдам себя, и попыталась сказать, что я не воровка, просто очень хочу пить. Но женщина закричала: “Умита! Умита!” и с неожиданной силой потащила меня прямиком на широкую улицу. Я знала, что это слово означает жителей севера. Попыталась вырваться, но у меня не хватило сил. А потом меня швырнули прямо под ноги лошади, на которой сидел громадный воин-ферганец с коротким мечом у пояса.

Глава 4

– Жить надоело? – Прошипел в темноте недовольный голос.

Я с опаской открыла глаза и попыталась сложить воедино воспоминания о последних минутах, что рассыпались передо мной, как разбитое стекло.

Я каким-то чудом не попала под копыта лошади, а потом всадник спрыгнул на землю и грубо вздернул меня на ноги. Мой плащ из куска вонючей тряпки остался лежать на земле под дружный хохот всего отряда. А всадник, мерзко ухмыляясь, облапал меня на глазах у всех, что-то громко сказав. Его слова были встречены одобрительными выкриками, и через секунду я уже болталась поперек лошадиного крупа, придерживаемая за пятую точку грубой мужской рукой.

А потом все резко накрыла черная пелена. Я полетела на землю и на ощупь отползла в сторону, надеясь, что меня не затопчут взбесившиеся лошади. Снова крики, лязг металла и через секунду – оглушающая тишина.

Сквозь пыльную завесу я увидела опустевшую улицу, где только что была целая толпа. Ни коней, ни их седоков, ни случайных прохожих. Будто тьма поглотила их и исчезла, унося с собой все живое. Кроме меня и того самого мужчины в кожаных доспехах. Он стоял, возвышаясь надо мной, и смотрел с раздражением.

– Нет. – Буркнула я, отвечая на его вопрос. И поспешила добавить. – Спасибо.

Незнакомец дернул уголком рта, но ничего больше не сказал. Отвернулся и пошел прочь. Но в этот раз я не собиралась упускать свой шанс. Подхватила валявшийся в пыли плащ и, на ходу кутаясь в него, поспешила за мужчиной.

Не знаю, кем был этот незнакомец. Единственное, что я понимала – он маг. Причем темный и очень сильный. Кому еще под силу уничтожить целый замок, полный воинов, и опустить на землю тьму, забравшую с собой людей?

Улица, по которой мы шли, оставалась безлюдной, и мне начало казаться, что опустел весь городок. Идти было тяжело и больно, но я так боялась упустить из вида мага, что пыталась не обращать внимания на боль. А когда он свернул за угол, я ускорила шаг, но все равно не успела. За поворотом никого не было.

Я тихо выругалась. Теперь снова нужно было полагаться лишь на себя.

С опаской постучала в ближайшую дверь, и когда никто не отозвался, просто открыла ее. Внутри было так же пусто, как и снаружи. Мне было стыдно шариться по чужому дому, но угрызения совести были моментально забыты, когда я