Академия трех миров - Марго Генер

общались с самого развода, а было это семь лет назад. И коммуникация происходила лишь в случаях крайней необходимости, чаще связанной со мной или старшей сестрой.

Мама запихнула в чемодан пучок носков и ответила:

– Был изумлен, как и я. Потому что он шаман и тоже не представляет, как в тебе оказалась сила черноты.

– Папа шаман?! – продолжая таращить глаза, выдохнула я, все больше считая, что все сошли с ума, и я больше всех.

Мама кивнула.

– И довольно сильный. Но загвоздка в том, что если свою родословную я знаю до седьмого колена, то Древо твоего отца утеряно, и ему известны лишь его предки до четвертого колена. Однако и в них нет ни одного черносильного.

– Какой бред… – прошептала я, схватившись за голову. – И что это значит?

– Совершенно не представляю, – призналась мама. – Признаки принадлежности всегда проявляются в каждом поколении. В твоем отце и в его родителях и дедах с бабками черносилья нет. А в тебе есть. Так что тебе нужно в академию, и как можно скорее.

Голова моя соображала все хуже, я до сих пор не верила, что мама и правда собирает мне чемодан, чтобы отправить в какую-то академию. Так что вопросы задавала по инерции и не осознанно:

– Э… А у тебя тоже есть дар?

– Конечно, – с удивлением отозвалась мама и, надавив коленом на крышку чемодана, ловко вжикнула замок. – Я владею волшбой.

– Это что… волшебство? – с запинкой уточнила я. – Ты волшебница, что ли?

Мама неоднозначно покосилась на потолок, будто что-то прикидывала, и потерла подбородок.

– Ну, вроде того. Можно и так сказать. Именно поэтому я не понимаю, хоть ты что мне говори, почему ты с такими глазищами.

От новостей одна другой хлеще меня мелко потряхивало. Ладошки взмокли, как у соседского мальчишки, который при виде меня вытирает их о штанины. Хочу я этого или нет, приходится переварить все, что говорит мама, иначе крышу мою потребуется латать очень основательно.

– Должно же всему быть логическое объяснение… – прошептала я под нос, пока мама настойчиво паковала в чемодан умывальные принадлежности. – Стресс, луна в перигелии или какие-нибудь сверхмагнитные бури…

Я сглотнула и, недоверчиво оглядев чемодан, в который влезло гораздо больше, чем могло, спросила, даже не пытаясь успокоить нервно прыгающее колено:

– Ну, мам, допустим. На секунду, только на одну секунду предположим, что сказанное тобой – правда. Что ты волшебница, а мои глаза – это не результат радиации, а… то, что ты говоришь. Но почему ты сама не можешь меня, ну… Научить, а?

Мама ухватила чемодан за ручку и подкатила его к выходу, после чего обернулась и сообщила деловито:

– Я преподаю в другой сфере. А магию пускай преподают те, кто на это учился. Это раз. Два – там целая академия и вагон дисциплин. Уж простите великодушно, но у меня нет столько времени и ресурсов для преподавания еще и этого. Хотя если открыть филиал…

Лицо мамы стало задумчивым, взгляд снова устремился к потолку, а глаза стали мечтательно деловыми, словно она и впрямь прикидывала возможность открытия в нашем крошечном городке на берегу Азовского моря академии… Чего? Магии?

Небеса пресветлые, не дайте мне чокнуться от этих новостей.

– И третье, – уже серьезнее продолжила мама. – Я знаю свой род. И то, что у тебя проявился черный дар, да еще в таком взрослом возрасте, крайне непонятно и опасно. Так что в академию тебе нужно как можно скорее. Лишь там ты будешь в безопасности и не навредишь ни себе, ни другим.

Прозвучало это совсем страшно, плечи мои осадил табун мурашек, я прошептала:

– Навредить?

Мама кивнула и сказала:

– Да, Есенька. Любыми способностями надо уметь пользоваться. Дети учатся ходить с малолетства, а когда вырастают, даже не задумываются, как это у них получается. То же самое и с силой. Она проявляется и растет вместе с ребенком. Ты же, считай, должна учиться ходить с восемнадцати лет. Причем не просто ходить, а сразу бегать. Черная сила – штука сложная и опасная без контроля. Как и вообще любая сила.

– Капец…

– Но я уверена, ты не можешь быть черной, – продолжила мама и, сунув руку в карман штанов, вытащила маленькую коробочку, которую протянула мне. – Вот. Здесь зачарованные линзы. Я сама накладывала чары, так что будут надежно маскировать тебя, сколько нужно. Учиться ты будешь на факультете Прави. Я замолвила словечко. Линзы носи постоянно, никому не показывай глаза. Черных боятся, сторонятся и не любят.

Я охнула. К имеющемуся дурдому прибавилось то, что меня еще и пропихивают в эту неведомую академию по блату. Именно из-за таких я и лишилась бюджетного места в медицинском, а теперь я сама из этих проблатованных.

– Мама, это же нечестно… – попыталась воспротивиться я, в действительности даже не понимая критерии отбора.

Но мама сунула мне в руку коробочку с линзами и проговорила твердо:

– У нас чрезвычайная ситуация. Исключение. Понимаешь?

Вздохнув так глубоко, насколько хватило легких, я ответила честно:

– С трудом.

– Верь мне, – убежденно проговорила мама. – А теперь надевай линзы.

Несмотря на мои уговоры и просьбы остаться дома, отдохнуть и как следует разобраться в произошедшем, линзы пришлось надеть. Они оказались обычного голубого цвета и почти незаметны в глазу. Думала, будет неудобно, но я их не ощутила, видимо, очень тонкие. Мама торопилась и, дособрав вещи, повела меня на окраину города.

Солнце красиво падало к горизонту, разливая жидкое золото по облакам, воздух свежий, и со степи вкусно тянуло перепаханной травой и сеном. Пели сверчки. Вокруг царила осенняя идиллия. И только я, вконец обалдевшая, тащила чемодан по узкому тротуару и не представляла, что еще меня сегодня ждет.

– Ты, главное, ничего не бойся, – наставляла тем временем мама. – Страх – штука самоудваивающаяся.

– Чего-чего? – не поняла я, перетаскивая увесистый скарб через кочку.

Мама пояснила:

– Чем больше боишься, тем больше страшно. Страх сковывает и мешает. Ты это запомни. Поняла?

– Угу…

Не знаю, чего она хотела добиться, но опасения мои по поводу вменяемости ситуации только выросли. Особенно когда мы остановились на окраине города у самой защитки, где даже машины проезжают не чаще раза в час. Солнце к этому моменту уже кануло за горизонт, южное небо разом потеряло краски, а сизая темнота с востока расширилась и захватила половину мира.

С откровенным недоверием я оглядела все это благолепие и спросила:

– Ну и что дальше? Мам, ты уверена, что нам сюда? Может, все-таки домой, а? Попьем чаю, примем успокоительное. Ну привиделась мне Рыся. Ну засветились мои глаза изумрудами, может, это магнитные бури. Ну поддержала ты мои бредни. С кем не бывает от эмоционального перенапряжения.

Но мама с непреклонным лицом покачала