Татьяна Тюрина - Путь друг к другу (СИ)

Зика лежала и молчала. Ей не хотелось вспоминать, как в прошлый раз грязные потные мужики тянули к ней руки, пытаясь ухватить за ещё едва появившуюся грудь. Как от них смердело не только потом, но и испражнениями, вперемешку с перегаром от выпивки. Её чуть не вырвало тогда. Да и сейчас от одного воспоминания замутило.

— Я боялась, что он оставит меня там… — тихо сказала она.

— Кто? Лекамир? — удивилась Риана. Зика словно маленькая девочка лежала, уткнувшись ей в плечо, и говорила так тихо, словно боялась сама себя услышать.

— Я ведь видела, что он не хотел меня. Я была обузой. А тут вдруг я кому-то понадобилась… я боялась, что он просто уйдёт…

Она заплакала ещё сильнее, прижавшись к Риане, а та, словно чувствуя её боль, обняла девушку, пытаясь успокоить.

— Мне тогда оставалось бы только умереть.

— А вернуться? Может, ты могла бы тогда вернуться обратно к своим?

— Не могла. Они бы меня сами высекли и убили. Никто бы не поверил, что Лекамир просто так оставил меня. Получить ассану, пусть даже такую, как я, всегда честь и большая награда. Количество ассан — это богатство. Никто добровольно от них не отказывается.

— Что значит "ассана"?

— Тот, кто лишается воли, и тот, у кого единственный смысл жизни — следовать за волей другого.

— Как же ты стала такой ассаной? Это наказание какое-то?

— Чаще всего именно так. Но ассанами становятся и те, кто не может самостоятельно выжить. Все должны делать что-то для племени, чтобы заслужить право свободной воли. Дети этого не могут, поэтому о них заботятся родители, пока те не вырастают. Мои родители погибли от Ашшарта, когда мне было пять лет. Потом пришёл Лекамир и победил Ашшарта. И тогда было решено подарить ему меня.

— И только потому, что погибли родители, тебя сделали рабыней? Неужели у вас никто не мог позаботиться о сироте?

— Не рабыней, ассаной. Конечно, поначалу о нас заботились, но я была бесполезной, в отличие от моего брата. Отец успел научить его охотиться, и он стал добывать мясо на пропитание. Его приняли, и он стал членом племени. А я ничего не умела, была даже мала для того, чтобы согревать чью-то постель.

— Подожди. У тебя есть брат?

— Да. Его зовут Ошшур. Он на пять лет старше меня.

— И он что, не мог о тебе позаботиться? О родной сестре?

— Он заботился. Первое время он делился со мной мясом. Но потом всё реже и реже. Мне едва удавалось найти какую-нибудь еду. Иногда меня звали помогать и кормили. Но чаще всего никому не было до меня дела. А Ошшур и вовсе перестал меня замечать. В конце концов, стать ассаной — не такая плохая участь. Хотя бы с голоду не дадут умереть.

— Нелегко тебе было, — грустно вздохнула Риана, поглаживая девушку по голове.

— Но потом пришёл Лекамир, и меня подарили ему. Племя, конечно, было радо от меня избавиться, ведь даже как ассана я не приносила много пользы. И я даже была немного рада уйти оттуда. Но когда мы пришли сюда, и я вдруг подумала, что Лекамир бросит меня…

Риана крепче прижала девушку к себе.

— Тихо-тихо. Всё обошлось, он тебя не бросил. Посмотри на него сейчас: Лекамир тебя охраняет так, будто ты действительно его настоящая сестра.

Зика кивнула и расплакалась.

— Не бойся. Никто больше не причинит тебе боли. Теперь у тебя есть Лекамир. А ещё я.

Так они обе, обнявшись, и заснули. А Лекамир позже прикрыл их своим тёплым плащом. Он сидел недалеко и невольно слышал их разговор. Историю Зики он и до этого знал, разве что не в таких подробностях. Она не любила вспоминать свою жизнь на островах. Но он не знал, что у неё есть живой брат, который так запросто отказался от родной крови. Он ещё тогда заметил, что в племени девочек значительно больше мальчиков, во многом из-за того, что мужчины старались одолеть того самого монстра, которого местные называла Ашшарт. А ему просто навязали одну из девочек, чтобы не заботиться ещё и о ней. Он только потом узнал, что Зика сирота.

Рыцарь, посмотрев на небо, глубоко вздохнул.

У всех свои правила и законы. Бывали и более страшные обычаи, где таких, как Зика — маленьких, беспомощных и бесполезных, — просто убивали. Без жалости и сожалений. Однако всё равно, слышать все это было противно.

Он, конечно, не мог позволить ей остаться в бараках в качестве подстилки горнякам, какой бы обузой она ни была. Но всё же был момент, когда Лекамир хотел оставить девочку в одной из деревень. Думал, что ей там будет лучше, чем бродить с ним испытывая удачу. Рыцарь рассказывал Риане об этом случае, о том, как Зика бежала за ним вся зарёванная, но он умолчал о том, чего до сих пор стыдится. О том, какое облегчение испытал, оставив её, и какое раздражение, когда пришлось опять взять её с собой. Теперь он понимал, что маленькая девочка боялась, что вся история повторится… Возможно, ей действительно было бы лучше с теми простыми людьми, чем с ним, но теперь Лекамир был даже рад, что Зика осталась рядом. Ведь она с тех пор стала самым близким ему человеком. И рыцарь был готов любого, кто посмеет её обидеть, разорвать на куски.

И всё-таки зря он взял её с собой в это путешествие. А ведь думал, что ей будет приятно побывать в родных местах…

Утро было на удивление лёгким. Лекамир хоть почти и не спал, не считая лёгкой дремоты время от времени, чувствовал себя вполне бодрым. Зика после ночной исповеди даже повеселела и хлопотала над завтраком с неизменной улыбкой на лице. Даже Аккес вернулся в лагерь и сел немного в стороне в поле зрения и выглядел вполне безопасным.

— Не знаю, насколько точны мои карты, — говорил Эгрант, показывая Риане какой-то свиток, — но по моим подсчётам, талисман находится где-то в центре острова.

— С чего такая уверенность? — спросила Риана, рассматривая эти схематичные рисунки.

— Уверенности нет. Только предположение. Этот амулет, как и многие другие, был перенесён со своего исконного места. Так что у нас не самая лёгкая задача. Думаю, лучше всего отправиться в леса к ближайшим жителям и расспросить о нём.

— И как же вы собирались искать самостоятельно, если даже понятия не имеете, где он? — не удержался от вопроса Лекамир.

— Ну, начать в любом случае лучше с расспросов. — Эгрант посмотрел на него.

— Вы ведь в курсе, что на островах изъясняются совсем по-другому? Вместо слов у них странные звуки, похожие на слова, но совершенно не понятные. У них всё звучит совершенно не так.

— Да, мы в курсе. Это называется "другой язык". Это как иметь всему своё собственное название.

— И на что же вы рассчитывали? На пальцах объяснять? Сомневаюсь, что вы знаете "их собственные названия".