Седьмая жена инквизитора - Лариса Петровичева

Силы почти покинули меня, когда я вошел в кабинет. Нос вновь наполнило болью, и я подумал, что кровь, которая сейчас из него хлынет, сможет произвести впечатление. Инквизитор с окровавленным лицом — что способно напугать отчаявшуюся ведьму еще сильнее? Надо же, я едва держусь на ногах, но еще могу шутить…

Девушка и правда была в отчаянии. Решительная, прямая, словно натянутая струна. И хорошенькая. Каштановые волосы, заплетенные в две косы, круглое кареглазое лицо со вздернутым носом и огненные бесенята во взгляде — такие барышни сокрушают сердца и верят в любовь.

А эта… Майя, Кайя, как бишь ее, в любовь не верила. Ей нужно было сделать дело.

Как и мне.

— Итак, — Герберт, чернильная душа, поднялся из-за стола, и мы с моей седьмой подругой жизни тоже встали. — Мы собрались здесь, чтобы властью, данной мне его величеством Дитрихом, заключить священный союз двух сердец. Если кто-то знает причины, по которым этого брака не может быть, то пусть скажет сейчас или молчит вечно.

Разумеется, таких не нашлось. Такие сюда не заглядывали. Ведьма комкала в руках носовой платок, и я заметил, что у нее едва заметно дрожат плечи.

Волнуется. Неудивительно.

— Тогда, спрашиваю тебя, Курт Лансеберг, согласен ли ты взять в жены Кайю Аберкромби?

— Согласен, — ответил я. Можно было бы просто подписать бумаги, но процедура должна была пройти по всем правилам. Только это поможет мне выжить. Вернуться домой…

Кабинет качнулся. Я машинально оперся о край стола, надеясь, что устою на ногах до конца церемонии. То-то ведьма потом посмеется над инквизитором, который рухнул на ковер без сознания, заливая все кругом кровью.

— А ты, Кайя Аберкромби, согласна взять в мужья Курта Лансеберга?

— Согласна, — шепот девушки был холодным и твердым, прямо льдинки зашелестели. Ее магия была похожа на застывшее озеро в окружении темной зелени сосен. Что там таится, в глубине?

Я не хотел узнавать. Ни по долгу службы, ни по званию законного супруга. Ведьма была законопослушной, вот и все. И еще смелой — услышала мое имя и даже ухом не повела.

Даже странно. Ведьмам положено трястись от страха, услышав, что рядом Курт Лансеберг. У меня весьма пугающая репутация среди их племени.

— Тогда именем его величества Дитриха объявляю вас мужем и женой, — провозгласил Герберт и опустил печать на брачный договор. Рассыпались золотые искры — магия священного союза сработала, оберегая свежеиспеченную семью от неприятностей. — Любите друг друга и будьте счастливы!

Я не запомнил, как мы вышли из Дворца — просто вдруг понял, что стою на мраморной лестнице, сжимая в руках брачный договор, свернутый в трубку и перевязанный голубой лентой. Зимний ветер был бодрящим и свежим, он бросал мне в лицо снежинки, а впереди был новый год, и я знал, что доживу до него. Теперь доживу. Теперь все в порядке.

Справа кто-то вздохнул, и сквозь нахлынувшее облегчение от исцеления я вновь ощутил присутствие ведьмы. Оно едва заметно кольнуло в висок, и я поморщился. Обернулся.

Кайя смотрела на меня так, словно ее терзали смешанные чувства. Страх — не родилась еще та ведьма, которая не боялась бы инквизитора. И рядом с ним шли надежда и решительность — та смесь, которая способна превратить ведьму в чудовище, если она сорвется и прикоснется к запретному искусству темной магии.

Но девушка рядом со мной не была монстром. Обычная барышня, и даже зеленая лента в волосах ей шла, выглядела кокетливым украшением.

— Что с вами? — спросила она. Я сгреб с перил пригоршню снега, растер по лицу, окончательно отгоняя тьму, которая почти поглотила разум, и ответил:

— Не волнуйтесь. Все в порядке. А с вами что?

Протянул руку — Кайя вынуждена была опереться на нее. Совсем рядом молодожены с шутками и прибаутками распивали южное шипучее, готовясь отправиться в традиционное свадебное катание по окрестностям столицы, чуть поодаль топтались торговцы голубями, держа в руках клетки с белокрылым товаром. Мы прошли к воротам, и я махнул рукой — мой экипаж послушно покинул стоянку и двинулся к нам.

— У моей сестры проблемы с мужем, — ответила моя седьмая супруга. — Он ее бьет.

Я помог ей подняться в экипаж, сел напротив и два раза стукнул в стену — домой. На сегодня хватит с меня приключений и дел.

— И?

Кайя сердито сверкнула на меня глазами, словно сетовала на мою непонятливость.

— Нужен мужчина, который его вразумит. От нашего отца никакого толку. Он слишком чтит традиции и не вмешается. Мол, мужу положено держать дом в своей власти — ну вот он и не полезет в чужую власть.

Я понимающе кивнул. Отец, который бесполезен в быту — одна из причин того, что я пошел работать в инквизицию. Надо было кормить трех сестер, если глава семейства предпочитал выпивку и крепкий сон.

— Разве у вас нет друзей? — удивился я. Такие милые барышни всегда окружены молодыми людьми. — Приятелей, поклонников? Одноклассников?

Экипаж мягко покатил по проспекту, и я заметил, что лицо ведьмы едва заметно дрогнуло. Да, у меня роскошный личный транспорт, а она всюду передвигалась на своих двоих, если судить по стоптанности ее сапожек.

— Я ведьма, если вы еще не заметили, — устало ответила она. — Ведьмы одиночки.

— Не одиночки. Хищники в своей среде обитания, — сказал я. И мужчины у них есть — смелые и лихие. — Ладно, как именно я должен его вразумлять?

Кайя улыбнулась. Все-таки у договорного брака есть свои преимущества. Каждый получает в нем то, что нужно, без упрямства и капризов.

— Он избил Мию, она сейчас у наших родителей. Давайте поедем к ним, Эдвард обязательно туда заявится, — голос ведьмы дрогнул, и я подумал, что никакие они не одиночки. Ведьмы очень семейственны, они обожают своих родителей, братьев и сестер, племянников и племянниц. Они двумя руками хватаются за узы, которые соединяют их с другими.

— Хорошо, дам ему в морду, — согласился я. У меня был солидный боевой опыт, этому Эдварду мало не покажется. Но Кайя посмотрела на меня с нескрываемым сомнением.

— Что-то не так? — осведомился я.

— Выглядите изнеженным, честно говоря, — призналась ведьма. — Может, просто покажете ему жетон? И скажете скучным голосом, что ноги ему повырываете? Хотя можете и вырвать, я буду только рада. Но нет, лучше не вырывать, Мия начнет его жалеть, и это добром не кончится. У нее чем больше жалости, тем крепче любовь.

Я невольно рассмеялся. Нет, эта барышня определенно умела произвести впечатление — очень яркими были глаза, очень энергичной речь. Даже жаль, что…

— Где вы живете? — спросил я. —