Ив Пауэрс - Перед смертью не надышишься

Он не смог удержаться и провел большим пальцем по влажной нижней губе Шелби.

— Ничего страшного, — шепнул он, снова поражаясь тому, какая восхитительная у нее кожа. И в самый неожиданный момент почувствовал, как им овладело желание.

— Я становлюсь болтливой, когда… Когда я нервничаю, может показаться, что я…

— Помолчи, — перебил он, продолжая пожирать взглядом ее губы. Они казались бархатными. Такие розовые. Сочные.

Она резко втянула носом воздух.

— Хорошо.

Сиксу хотелось поцеловать ее. Притянуть ее лицо поближе и почувствовать эти восхитительные губы своими, попробовать ее на вкус. Одним поцелуем он мог убить ее. Выпить до дна ее дыхание. И он понял, что хочет и ее губы, и ее душу.

— Прошу прощения, но разве мы знакомы? — вдруг спросила Шелби.

Она замерла, словно статуя, а ее взгляд гипнотизировал Сикса.

Он сглотнул.

— Нет.

Кто бы ни забирал ее душу в конце ее прошлых жизней, Сикс был уверен, что это был не он.

Она рассмеялась. Смех ее был настолько богатым и мелодичным, что Сиксу захотелось собрать его обеими руками, чтобы сохранить эту музыку, как в музыкальной шкатулке, только чтобы еще раз услышать его.

— Знаю-знаю, — сказала Шелби, махнув рукой, как будто решила, что ее вопрос был самым глупым из всех возможных.

Она поднялась на ноги, и он сделал то же самое. Теперь он стоял рядом, оказавшись выше ее больше, чем на голову.

Не зная, что делать со своими руками, Сикс засунул их в задние карманы джинсов и сказал:

— Я провожу тебя.

За секунду до того, как она кивнула в ответ, он заметил неуверенность в ее глазах.

— Это недалеко, — сказала Шелби, — меня даже провожать незачем, разве что… — Они уже начали свой путь, когда она опять махнула рукой, закусив губу. — Не обращай внимания.

— Скажи мне, — попросил он и, не задумываясь, что делает, стащил сумку с ее плеча и повесил на свое.

Казалось, ее удивило то, что он сделал. И явно не обрадовало.

— У меня там ни цента, если хочешь знать.

Он весело улыбнулся:

— Я не собираюсь обворовывать тебя.

— О, — произнесла она и ужасно мило залилась краской.

Они снова пошли по улице.

— Так о чем ты говорила? — напомнил Сикс.

Шелби Моррисон заинтриговала его. Как зачарованный, он не мог отвести глаз от ее профиля.

— А, да. В общем, мы с подругой устроили вечеринку. — Она криво усмехнулась, а Сикс подумал, что в жизни не видел улыбки, красивее этой. — Скажем так, ей эта вечеринка нравилась больше, чем мне. Я могла бы вызвать такси, конечно, но мне так хотелось поскорее уйти оттуда, что я просто не могла ждать, пока такси приедет. — Она слабо пожала плечами. — Да и живу я недалеко.

Сикс вглядывался в тротуар, почему-то испытывая отвращение к самой мысли о том, чтобы задать этот вопрос:

— Как его зовут?

Глава 2

Шелби резко остановилась и распахнула глаза.

— Откуда ты узнал?

Ее реакция вызвала у Сикса улыбку.

— Я был поблизости, — ответил он, пожимая плечами.

Шелби тряхнула головой и пошла быстрее. Она понятия не имела, почему говорит ему все это и почему чувствует себя так, будто знает его всю свою жизнь. И в тот же момент поняла, что сейчас самое время заткнуться.

— Я живу за углом, — сообщила она.

Оказалось, чтобы добраться до дома, ей потребовалось вдвое больше времени, чем обычно. А может быть, это просто рядом с ним так казалось. Его присутствие подавляло. Как будто она всю дорогу на собственных плечах тащила его огромное тело. Внезапно единственным, о чем она могла думать, стала ее мягкая удобная кровать.

— Можно мне мою сумку? — пробормотала Шелби, глядя, как он снимает ее с плеча.

Веки отяжелели. Открывать глаза было все труднее. Прекрасно понимая, что он наблюдает за ней, Шелби сунула руку в недра сумки в поисках ключа и сделала несколько шагов к своему дому, но едва переставляла ноги. День выдался длинный и утомительный. Вино и то, что произошло вечером, определенно подействовало на нее. Она так устала, что даже не могла вспомнить, когда в последний раз уставала так же сильно. Может быть, ей нужно попить витамины.

Дрожащей рукой Шелби вытащила ключ, открыла дверь и повернулась к нему лицом. Его взгляд огнем обжег ее.

Ноги подкосились. Легким не хватало воздуха.

Сильная рука поймала ее и прижала к широкой твердой груди. Где-то внутри нее рос холод, проникающий в кости.

— Прости, мне надо…

Разум затуманился, черты его лица стали расплывчатыми. Шелби хотела освободиться из его объятий, но обнаружила, что вцепилась руками в сильные плечи, чтобы не упасть.

— У меня т-так кружится голова, и мне… мне так холодно…

Он склонился и прошептал ей в волосы:

— Тише, тише, не борись со мной.

Он крепче прижал к себе Шелби, и оказалось, что ее тело идеально подходило ему, легко приспосабливаясь к его изгибам и впадинам, удобно прижимаясь к широкой груди и крепким бедрам.

С ней явно было что-то не то.

Истерика норовила захлестнуть ее с головой, сердце неистово билось в груди, воздух обжигал горло и легкие. Она не могла дышать, не могла говорить, не могла думать.

— Пожалуйста. Умоляю…

Шелби понятия не имела, о чем просит, только чувствовала, что она в отчаянии, чувствовала себя… беспомощной.

Казалось, их ноги соприкасались везде, где только можно. На самом же деле его длинные крепкие ноги с обеих сторон поддерживали ее собственные, готовые подвести Шелби в любой момент. Когда она выгнулась в слабой попытке вырваться из его рук, что-то большое и твердое уперлось ей в живот. И она прекрасно знала, что это такое.

— Пожалуйста, мне…

Ее грудь тесно прижималась к его груди, а талия была словно приклеена к нему. Она продолжала бороться с холодом внутри себя и с руками, обнимавшими ее.

— Отпусти меня.

— Шшш. — Он еще сильнее обнял ее, и настойчивая твердая выпуклость вжалась в низ ее живота. Шелби чувствовала на лице его горячее дыхание, а потом ощутила легкое прикосновение его губ к своим. — Шшш.

Она вздохнула, и ее мышцы расслабились. С ним было так хорошо. Так хорошо… Леденящий холод продолжал наполнять ее, заставляя прижиматься к нему все теснее и теснее в поисках тепла. Ее грудь почти расплющилась об его, а сердце билось в бешеном ритме. Он стал еще теплее, и его кожа обжигала ее вдруг вспотевшие ладони.

Голос незнакомца превратился в чувственный горячий шепот:

— Освободись.

Его теплые губы накрыли ее губы, требуя и уговаривая их приоткрыться. Шелби дрожала, но ей каким-то образом удалось найти силы, чтобы лизнуть кончик его языка. Он на мгновение замер, потом издал глубокий грудной звук, и поцелуй стал глубже, требовательнее, когда его язык погрузился в ее рот. В тот миг, когда он погладил влажным горячим языком ее небо, бурлящее в нем тепло затопило ее.