Анна Гаврилова - Испытание Огня

— Кто здесь?! — воскликнула я.

А в ответ тишина, и ощущение какой-то очень неприятной пустоты, от которого сердце совсем биться перестало.

Осторожно, стараясь больше не шуметь, я направилась вглубь чердака. Посторонних не обнаружилось, старинное напольное зеркало было на месте, а вот Кузя…

— Кузь, — позвала я тихо-тихо. — Кузь, ты где?

Твир не отозвался. Но прежде чем окончательно удариться в панику, я вновь метнулась к двери, заперла ее на все три щеколды, и позвала снова:

— Кузенька, ты здесь?

И лишь теперь тот откликнулся. Вернее, я увидела тусклую вспышку, а через миг, прямо из воздуха, вынырнула длинноухая голова.

— Что тут произошло? — упавшим голосом, спросила я.

— Обыс-ск, — шмыгнув носом, ответил Кузьма. И, выбравшись из пространственного кармана, понуро направился ко мне.

Офигеть. Только этого не хватало.

Я подхватила твира на руки и поспешила к зеркалу. Вот теперь и Кракозябр проявиться соизволил.

— К нам приходила комиссия, — сообщил монстр. — Практически в полном составе.

— И что искали?

Зяба пожал плечами.

— Все.

Я тихонько выругалась и огляделась. Блин! Вот с самого начала знала, что придут, но как-то не думала, что это произойдет в мое отсутствие.

— Кузю не засекли?

— Нет. — Успокоил Кракозябр. — Он почувствовал приближение чужаков, отпер щеколды, и сразу спрятался в карман.

— Про щеколды не поняла? — Нахмурилась я.

— Я попросил, — ответил призрак. — Дверь, запертая изнутри, это слишком подозрительно. А они бы все равно вошли.

Я нервно вздохнула и огляделась. Иных явных следов, кроме приоткрытой двери, не было.

М-да… Все приятнее и приятнее.

Поставив Кузьму на пол, я решительно направилась к платяному шкафу. И едва открыла дверцу, окончательно убедилась в том, что скрывать факт обыска никто не собирался. Все вещи, которые прежде лежали опрятными стопочками, теперь пребывали в ужасном беспорядке.

Постель, судя по смятому и слегка съехавшему покрывалу, тоже проверяли. И в комоде, наверняка, полазили.

Гады.

Это было неприятно настолько, что даже прикасаться к собственным вещам не хотелось. А от мысли, что эти… маги трогали мое нижнее белье — вообще передернуло.

Но подступающую истерику, я в себе задушила. И невольно вспомнила о кураторе Глуне, который, несмотря на присутствие в академии комиссии, все-таки смог уделить мне время.

Или…

Мысль о том, что это долгое занятие и факт обыска, как-то связаны друг с другом, заставила меня нервно прикусить губу. Нет, вряд ли. Куратору это совершенно ни к чему.

— А теперь угадай, кто надоумил комиссию поинтересоваться твоей жизнью, — предложил в это время Зяба.

Я замерла на мгновение, но потом отрицательно качнула головой. Не знаю. И даже пробовать угадать не хочу — слишком многие здесь меня ненавидят.

Монстр мое нежелание играть в угадайку понял, и мучить не стал, коротко сообщив:

— Селена.

Блин, не удивительно, но это же так низко! Такая примитивная, такая мелкая месть.

— И это еще не все, — продолжил Зяба. — Она очень долго с матерью Каста общалась, и такого про тебя наговорила, что… в общем, ты воплощенное зло.

Что ж, это меня тоже не удивляет.

— Подробности рассказать?

— Не надо, — я криво улыбнулась. — Обойдусь как-нибудь.

— Ну, может быть это и правильно, — протянул мой чешуйчатый собеседник. — Как там у вас говорят? Меньше знаешь — крепче спишь?

— Угу. Вот только сон мне сейчас все равно не светит.

Зяба подарил недоуменный взгляд, а я устало кивнула на шкаф. Пояснила:

— Противно, понимаешь?

Потом развернулась и направилась наполнять водой ванную. Необходимо было перестирать одежду и постельное белье. Оставить все как есть, не позволяло чувство брезгливости.

Спать я легла очень поздно. Впрочем, «легла» — слово не совсем верное, я банально свалилась от усталости. И это несмотря на то, что сама выстирала только половину белья — второй половиной занимался Кузя.

Он и первую часть перестирать рвался, но я не подпустила. Расстроилась из-за всего случившегося, и очень хотела побыть в одиночестве. А на моем чердаке есть лишь одно место, где можно уединиться — собственно, ванная.

Да, я плакала. Просто реально жутко обидно было. Еще Селена эта…

Конечно, понятно, что воздушница ревнует, но ведь тот факт, что пижон на меня запал — не моя вина. И зачем, объясните, пожалуйста, рассказывать его матери гадости?

А она… ну, то есть, мать нашего «короля», неужели настолько глупа? Неужели не понимает, что Селена просто злится? Неужели не видит…

Впрочем, о чем я. Селена же местная, и родовитая, наверное, а я так, девушка с Земли. Попаданка, которой не повезло родиться с сильным магическим даром и загреметь на Полар. Я изначально была девочкой для битья, и нет ничего удивительного в том, что на меня и сейчас всех собак вешают.

Но уж с чем, а с нападками Селены я мириться точно не буду. Если она продолжит свою подрывную деятельность, пойду и нажалуюсь Касту. Вот честное слово, нажалуюсь!

Именно с такими мыслями я забиралась под одеяло, взбивала подушку и вообще укладывалась. И, разумеется, в таком состоянии никаких особенных сновидений не ждала — вообще про Глуна забыла, напрочь!

Но кто ж мне позволит просто взять и выспаться?

…В этот раз мы оказались в ванной комнате. Огромной такой, просторной. Несколько светильников, развешенных по стенам, создавали иллюзию свечного пламени. Белый мрамор, которым были отделаны стены, пол и потолок, тускло блестел. Элементы расписанной золотом лепнины дарили ощущение роскоши.

А еще тут зеркала были. Много зеркал. Куда ни повернись — обязательно себя увидишь. При этом самое большое из них располагалось справа от ванны, занимая добрую половину стены.

Мое сознание вновь было разделено надвое. Я настоящая искренне удивлялась, а спящая моя часть точно знала, что находится в том же замке, где появлялась в прошлый раз. Более того, ей было доподлинно известно, что эта ванная примыкает к той самой спальне. Спальне, которую я… делю с Эмилем фон Глуном.

А сейчас я делила с ним ванну. Мы вместе лежали в огромной мраморной лохани, заполненной теплой водой, под слоем пены. Ну а если совсем точно — он полулежал, а я размещалась на нем. Спиной к мужчине. Ощущая его руку на своем животе, и губы, покрывающие поцелуями шею.

Эмиль целовал медленно, со вкусом, в явном стремлении пробудить во мне совершенно определенные желания. И сейчас я молчаливо плавилась под его губами, едва сдерживаясь, чтобы не развернуться и перевести ситуацию в другое, менее сдержанное русло.